Лабрис - Глеб Кащеев

Гул турбин немного меняет тональность, и это меня будит. Просыпаюсь с ощущением тревоги. Ею просто дышит все пространство вокруг: она пропитала воздух незнакомым резким ароматом, а одежду – липким холодным потом. И даже на языке чувствуется кисловато-железистый привкус страха. Случилось что-то непоправимо ужасное, но я никак не могу вспомнить, что именно.

В темноте за иллюминатором одиноко мигает огонек на крыле. Больше ничего не видно. Абсолютная чернота. Даже звезд нет. Как будто мы летим в облаках. Двигатель вроде работает как обычно. Хотя откуда мне знать – это мой первый полет. Признаться, я не очень-то помню, как и на этот самолет села. Тошнотворное ощущение потери равновесия и головокружение – вот что я чувствую, когда пытаюсь вспомнить, как я тут оказалась.

Поворачиваюсь, чтобы спросить у того, кто сидит в кресле рядом, но там пусто. На всем ряду никого. Нервные мурашки ползут по спине. Рядом со мной точно должен был находиться кто-то родной и близкий. Меня охватывает жалобная беспомощность, как потерявшегося в аэропорту ребенка. Как будто выбили из-под ног единственную точку опоры.

Привстаю в кресле и осматриваю салон. Никого нет!

Вообще никого!

Самолет пуст. Даже стюардесс не видно.

Сердце ускоряется и начинает стучать как барабан. Руки и ноги немеют, слабеют и вмиг становятся ватными. Медленно, двигаясь как зомби или, скорее, сломанная кукла, выхожу в центральный проход.

Где же все люди? А они вообще были? Как мы взлетали? Кто был моим соседом?

Ничего не помню!

Бреду к кабине пилотов. Дверь не заперта – даже отсюда вижу небольшую щель, в которую видны несколько мигающих лампочек. Самое страшное будет, если и там никого не найду. Я тогда с ума сойду.

Когда до перегородки остается всего метра два, дверь неожиданно резко распахивается. На пороге стоит потрясающей красоты женщина. Ослепительно-яркая, загорелая, с длинными вьющимися черными, как крыло ворона, волосами. На ней настолько облегающее платье, что кажется, будто это ее кожа проросла черными чешуйками, как у мутантки из «Людей Икс», но самое удивительное – это ее глаза. Я сразу понимаю, что пропала. Они светятся цветом червонного золота. В радужке поселилось пламя, которое переливается всеми оттенками желтого и оранжевого. Глаза не просто золотые, а именно светятся, как у волка или тигра, вышедшего из джунглей к костру. И ощущения такие же жуткие: сразу понятно, что передо мной хищница, от которой не убежать. До хвоста самолета всего ничего, да и спрятаться тут негде.

Ее взгляд гипнотизирует. Оторваться от него невозможно. Я замерла, как цыпленок перед коброй.

– Ты потерялась, – произносит женщина, не спрашивая, а констатируя факт. – У тебя не хватает ни желания, ни воли, ни смелости, чтобы выбрать, куда направиться, и теперь болтаешься здесь.

От ее голоса по телу дрожь. Она говорит низко, медленно, делая гигантские паузы, растягивая гласные и как будто мурлыкая на каждом слове, как черная пантера Багира из старого мультфильма про Маугли. Создается ощущение, что эта хищница наслаждается звуком собственного голоса. И никогда никуда не спешит. Ее добыча не убежит и не скроется. Руки и ноги парализует. Не могу ни отвести взгляд, ни шагнуть назад. Меня начинает трясти от страха.

Потерялась? Где? Когда? Откуда взялся этот самолет? Главное, откуда в нем взялась я? Почему ничего не могу вспомнить?

Черноволосая продолжает:

– Ты не нужна мне тут. К тому же я презираю трусость. Так что пошла прочь! Сдохни или найди себя и реши, что ты, в конце концов, хочешь, дурашка. Лабрис тебе поможет.

Она подносит ладонь к моему лицу. Успеваю заметить ее блестящие прозрачные когти, как будто состоящие из драгоценных камней. Хищница толкает меня, опрокидывая назад. Я теряю равновесие и падаю, падаю вниз в пустоту и темноту, неведомо как пролетев сквозь пол самолета.

В последний момент, прежде чем потерять сознание, вижу, что черный комок тьмы, окутавший крылья самолета, отрывается от них и устремляется за мной вниз.

Я пришла в себя резко, как от удара, и сразу открыла глаза.

Где я?

На этот раз вокруг было тихо. Я лежала на твердом полу. Перед глазами маячил только деревянный покатый потолок со множеством старых и ржавых металлических трубок. От сквозняка еле слышно шелестели старые, мутные полиэтиленовые шторы, развешенные по всему помещению на этих трубках, как на карнизах.

Ветер тихо насвистывал унылую мелодию, просачиваясь в щели в досках.

Странное место. Больше всего оно похоже на большой старый сарай, если бы не эти странные шторы. Стены без всякого утепления, с огромными щелями – просто грубые, неошкуренные доски в один ряд. За затянутыми дырявыми пленками окнами стоял ясный день. Солнце запустило пальчики-лучи во все прорехи, в отверстия от выпавших сучков и перебирало ими рваные свисающие с потолка пленки. Где-то за пределами этого дома отчетливо слышался плеск волн.

Помещение было достаточно просторным. Как два школьных класса, между которыми снесли перегородку. Входную дверь я не видела из-за этих дурацких клеенок. Напротив меня, у другой стены, стояло несколько старых шкафов. На дощатом не очень ровном полу валялось ржавое ведро. Все вокруг было таким ветхим, что сразу понятно: это место давно и безнадежно заброшено. Интуитивно я ожидала запаха туалета – ведь известно, во что быстро превращаются все пустые помещения, но здесь было непривычно чисто и пахло морем.

Ни разу не была на побережье, но сразу поняла, что это его запах. Йод, водоросли, соль и ощущение свежести и мягкого тепла. Сразу захотелось выбежать наружу и посмотреть на морскую даль. Вскочила на ноги, и тут мое внимание привлек узор на полу. Мои кеды касались самого его края, поэтому я невольно сделала шаг назад. В грубых досках пола как будто гигантским прессом выдавили линии. Несложный лабиринт из полукругов размером где-то два на два метра. Пять дорожек входа и столько же выходов в центре приводили к углам пятиконечной звезды. На конце лучей лежали предметы: блестящая позолоченная застежка или пряжка от какого-то ремешка, кукла, маленькая глиняная лошадка, бумажный самолетик из тетрадного листа и брелок в виде голубого прозрачного дельфина. Около входов в лабиринт можно было разглядеть маленький силуэт топора с двумя полукруглыми лезвиями.