Отныне и вовек - Даниэла Стил

Посвящается Беатрисе за то, что она была такой замечательнойи всегда любящей.

Д. С.

Есть три вида душ,

Три вида молитв.

Один:

Я предаю себя в руки твои. Господи.

Дай мне сил не рассыпаться в прах.

Второй:

Избави меня. Господи,

Ибо силы мои на исходе.

Третий:

На все воля Твоя, и кто опечалится,

Если я выбьюсь из сил!

Выбирай!

Из «Послания к Грека» Никоса Казанцакиса

Погода была восхитительной. Стоял ясный солнечный день сбелоснежными облаками, застывшими на ярко-синем небе.

Настоящее бабье лето. Как жарко! Жара, казалось, расплавилавсе кругом, сделав податливым, как воск, и чувственным. Это совсем не походилона Сан-Франциско, что было только к лучшему. Ян сидел, освещенный полуденнымилучами, за небольшим столиком из розового мрамора на своем привычном месте вресторане Энрико на Бродвее. А рядом деловито жужжал поток машин, неторопливошли на ленч пары. Жара вызывала непередаваемые ощущения.

Он положил ногу на ногу, слегка задев стол, три маргариткикачнулись в стакане. Хлеб был свежим и мягким. Тонкими, изящными пальцамиотломил кусочек. Две девушки наблюдали за ним и хихикали. Он был не просто«мил», он был сексуален. Даже они знали это. А еще красив. Привлекателен.Элегантен. У него был класс. Высокий худощавый блондин с голубыми глазами, высокимискулами, длинными ногами, руками, которые обращали на себя внимание, лицом, откоторого невозможно было оторваться.., телом, которым любовались. Красивыймужчина — ничего не скажешь. И Ян Кларк отдавал себе в этом отчет, относясь кданному факту совершенно спокойно. Знал он, знала и его жена. Ну и что? Онатоже выглядела великолепно. Они и не задумывались о таких вещах. А вот другие…Люди любили разглядывать их с тем жадным интересом, с каким рассматриваютзнаменитостей в надежде узнать, что они говорят, куда направляются, с кемзнакомы, что едят.., как будто какая-то часть их шарма может исчезнуть. Насамом деле такого никогда не произойдет. С этим нужно родиться. Или потратитьогромные деньги на то, чтобы научиться так притворяться. Яну не нужно былопритворяться. Природа и так щедро наградила его этим даром.

Женщина в розовом платье тоже не обошла его вниманием. Онапристально смотрела на Яна сквозь узор ячеек своей большой шляпы из натуральнойсоломки. Ей был виден даже светлый пушок на его обнаженных руках — от жары онзакатал рукава рубашки. Женщина расположилась за несколько столиков от Яна, итем не менее ни одна деталь не ускользнула от нее. Как, впрочем, и прежде. Онже ни разу ее не заметил. Да и зачем ему? Удовлетворив свое любопытство, незнакомкаотвела глаза. Ян и не подозревал о ее существовании. Его занимал открывающийсявид.

Жизнь была невероятно прекрасной, полновесной, щедрой илегкой. Все утро он проработал над третьей главой, и теперь персонажи оживали,становясь похожими на людей, которые гуляли сейчас по Бродвею.., смеялись,перебрасывались шутками.

Для него герои нового романа были так же полны жизни. Янзнал их как свои пять пальцев. Он был их отцом, другом, создателем. Онисделались его закадычными друзьями. Новая книга — какой необыкновенный приливсил ощущал он сейчас.

Какие восхитительные чувства овладели им. Новые лица, новыелюди. Стуча по клавишам машинки, Ян почти физически ощущал их присутствие вкомнате. Невероятно, но и прикосновение к клавишам было приятно его пальцам.

Ян имел все: город, который он любил, новый роман, жену, скоторой ему по-прежнему было весело и нескучно и с которой он с удовольствиемзанимался любовью. После семи лет брака ему так же нравился ее смех, улыбка,взгляд, то, как она сидела обнаженная в его студии, устроившись в старомплетеном кресле-качалке, потягивая пиво и читая только что написанные имстраницы. Все казалось замечательным, особенно теперь, когда его роман готовбыл распуститься как цветочный бутон. Волшебный день. И Джесси должна вернутьсядомой. Эти три недели были такими плодотворными, но внезапно его охватилоодиночество и, как ни странно, желание… Джесси.

Ян закрыл глаза и отгородился невидимой стеной от звуковтранспортного потока… Джесси.., изящные ножки, гладкие как атлас светлыеволосы, зеленые глаза с золотистыми крапинками… Два часа ночи. Жена ест хлеб сизюмом, намазанный арахисовым маслом и абрикосовым джемом, и спрашивает егомнение о весеннем ассортименте товаров для ее магазина… «Ян, скажи мне честно,что ты думаешь о новой весенней коллекции? Нравится тебе она или нет? С мужскойточки зрения.., будь откровенен…» Как будто мнение мужчин имело какое-нибудьзначение. Такие большие зеленые глаза, всматривающиеся в него, точно спрашивая,все ли у нее в порядке, любит ли он ее… О да.

Ян думал о жене, потягивая джин с тоником, и в который разпочувствовал себя в долгу перед ней. От этой мысли он ощутил холодок где-то вгруди. Да, он многим был обязан ей.

Джесси столько пришлось вынести. Его преподавание за гроши,подмены, которые приносили ему еще меньше. Работа в книжном магазине, которуюона ненавидела из-за того, что это унижало его достоинство. У Яна даже быллегкий флирт с журналистикой после того, как провалился его первый роман.

И тут неожиданно свалившееся наследство жены, которое решилостолько проблем. Их, но не его.

— Знаете ли, миссис Кларк, однажды вам до смертинадоест быть женой нищего писателя. — Ян внимательно следил за выражениемее лица в тот момент три года назад, когда она покачала головой и улыбнулась вответ…

— Ты не похож на человека, у которого нет ни гроша задушой. — Джесси слегка похлопала его по животу и нежно поцеловала вгубы. — Я люблю тебя, Ян.

— Ты, должно быть, сумасшедшая. Но я тоже люблютебя. — Для него это было трудное лето. За восемь месяцев он не заработални цента. У Джесси, конечно, были деньги.

Черт бы их побрал.

— Почему? Потому что я уважаю твою работу? Потому что ясчитаю тебя хорошим мужем, даже если ты больше не работаешь на Мэдисон-авеню?Так? Ты жалеешь об этом или будешь мучить себя до конца жизни тем, чтопроизошло? — В ее голосе чувствовался гнев с легким привкусомгоречи. — Почему ты не можешь просто получать удовольствие от того, кто тыесть?

— А кто я?

— Писатель. Хороший писатель.

— Неужели?

— Критики именно так и говорят.

— А мои гонорары — нет.

— Ну и черт с ними, с твоими гонорарами. — Джессивыглядела такой серьезной, что он не мог сдержать смех.

— Их размеры не позволяют мне продолжать это занятие,не говоря уже о том, чтобы получать удовольствие.