Скромная семейная свадьба - Тина Лукьянова

* * *

Андрес сидел прямо на витрине и увлеченно рассказывал про практическое занятие, на котором один из столь нелюбимых им студентов-отличников сел в грандиозную лужу, в прямом смысле этого слова – воды за ним убирали очень много. Хотя история была не очень интересной, я все же вежливо улыбалась и считала оставшиеся минутки до закрытия. Мне все время хотелось сказать ему, чтобы он слез наконец со стекла – оно, хоть и усиленное заклинаниями, все равно довольно хрупкое, может не выдержать лишней нагрузки, пусть даже она, эта нагрузка, не имела лишнего жира и была довольно стройной и подтянутой. Но Андрес был сыном хозяина магазинчика, где я работала, и указывать ему мог только отец, фьорд Сореано, которого сейчас не было. К ухаживаниям за мной своего сына он относился одобрительно и старался при любой возможности оставить нас вдвоем. Наверное, я казалась ему подходящей невесткой – из хорошей семьи, ответственная, аккуратная, не склонная к флирту на рабочем месте. Фьордина Сореано его мнение разделяла, но временами ревниво посматривала на меня и, похоже, думала, что пора бы и ответить взаимностью ее дорогому сыну, единственному и совершенно замечательному. Но я не затем уехала из родного дома, чтобы выходить замуж, да еще за человека, к которому испытываю легкую симпатию, не более.

Нежный перезвон сигнального артефакта поначалу я восприняла с облегчением: потенциальный покупатель избавлял меня от неинтересной беседы. Андрес тут же легко спрыгнул с витрины, чтобы ничего больше не портило светлый образ отцовского магазинчика. Солидность и надежность – вот основа торговли артефактами. Большая часть предлагаемого товара была отнюдь не новоделами, а антиквариатом, прекрасно проверенным временем и работающим до сих пор безо всяких нареканий. И цена у товаров была соответствующая – процент от продаж вкупе с не очень большим жалованьем позволили мне полностью отказаться от родительской помощи, чему я была очень рада. Я не хотела ничего, что напоминало бы мне о семье.

К сожалению, вошедшая фьордина не была потенциальной клиенткой, ее не интересовали наши прекрасно оформленные витрины. Смотрела она только на меня, с некоторым смущением и надеждой смотрела. Пока она молчала, но внутри меня что-то вопило о грядущих неприятностях, и не маленьких – иначе мама ни за что не приехала бы сама, а связалась по артефакту или отправила письмо, если известие было не срочным.

– Добрый вечер, мама.

– Привет, дорогая.

Она потянулась поцеловать меня в щеку, я послушно подставила – не хотелось огорчать родительницу, которая и так выглядела не очень счастливой. Но больше всего не хотелось устраивать сцены при посторонних – Андрес заинтересованно смотрел на мою маму и явно собирался ей представиться. Она же посчитала его одним из клиентов магазина и замолчала, надеясь, что он вскоре уйдет и она сможет озвучить причину, которая ее сюда привела.

– Что-то случилось, мама? – прервала я повисшее неловкое молчание.

– Не думаю, что фьорду интересны наши семейные дела, – ответила она и выразительно на него посмотрела. – Наверное, он собирался что-то здесь приобрести, а тут я появилась совсем некстати? Не буду мешать твоей работе.

Мама прекрасно понимала, что в моей жизни некстати она появилась бы в любое время и в любом месте, но сейчас старательно делала вид, что она любящая родительница, приехавшая навестить свою взрослую умницу-дочку.

– Андрес Сореано, – наконец решился представиться так мешающий маме фьорд. – Сын работодателя вашей дочери, фьордина Венегас.

– Очень приятно познакомиться, – расплылась она в вежливой улыбке. – Как вы думаете, фьорд Сореано, ваш отец согласится предоставить Патрисии несколько свободных дней в конце следующей недели?

– Мне не нужны свободные дни, – резко сказала я, начиная подозревать, что вскоре они как раз понадобятся. – Фьорд Сореано очень рассчитывает на мою помощь, и нужна серьезная причина, чтобы он пошел навстречу твоим желаниям.

– Разве может быть более серьезная причина, чем свадьба твоей сестры? – Мама улыбалась, но так заискивающе, что мне стало неприятно.

В груди все сжалось. Нет, я знала, что рано или поздно это произойдет – Тереса умела настоять на своем, но я все равно оказалась совершенно не готова к этому известию. Как же я ее ненавижу! Никогда не думала, что буду ненавидеть собственную сестру до такой степени, что даже одна мысль о том, что мне придется ее увидеть, вызывает отвращение и нервную дрожь.

– Ты сама понимаешь, что это не может быть веской причиной для моего приезда, – резко ответила я маме.

Нет, идти на поводу родительской прихоти я не собираюсь. Хотят показать, что в нашей семье полное взаимопонимание и любовь, – пусть это делают без меня, для всех это будет намного лучше. Конечно, я могу притвориться и выказать нежную сестринскую привязанность, но зачем? Зачем мне это нужно? Последнюю фразу я невольно высказала вслух.

– Патрисия, это очень важно для меня, – тихо сказала мама и сделала вид, что собирается заплакать. – Мне так больно видеть вашу с Тересой ссору, которая никак не закончится. Вы должны помириться. И свадьба сестры – лучший повод для этого.

– Свадьба Тересы и Даниэля – лучший повод для нашего примирения? – невольно разозлилась я. – В самом деле? Ты меня удивляешь, мама!

Я совсем забыла про Андреса, иначе ни за что не сказала бы этих слов. Я не собиралась обсуждать внутренние семейные дела при посторонних, но он вел себя настолько тихо, что вспомнила я про него лишь сейчас, случайно наткнувшись взглядом.

– Нет, дорогая, как ты могла подумать? – фальшиво удивилась мама. – Она выходит замуж совсем за другого. Жених – Бруно Берлисенсис, ты наверняка про него слышала.

Фамилия была на слуху – как-никак, Берлисенсисы относились к цвету нашей аристократии, и поместье их находилось не так далеко от нашего, но это все, что я знала про жениха. Не водились птицы столь высокого полета с мелкими пташками вроде нашего семейства. Впрочем, Тереса всегда была уверена, что ей достанется самое лучшее, так что, думаю, все должно быть при этом Бруно – и внешность, и деньги, и, возможно, магия.

– Может, и слышала, – ответила я. – Но сейчас не припомню. Да и какая, в сущности, разница, за кого выходит Тереса? Все равно меня на свадьбе не будет. Ты зря приехала.

– Патти, я тебя очень прошу! – Мама продолжала настаивать. – В такой день вся семья должна собраться вместе. Нам с папой больно смотреть на вашу размолвку.

Больно смотреть? Родители обычно брали сторону старшей сестры, права она была или нет. Даже в той неприятной истории, хотя Тереса кругом была виновата. Видеть ее не хочу! И родителей, для которых я всегда значила меньше, чем она. За все время, что прошло со дня моего отъезда, мама навестила меня впервые, хотя прекрасно знала, в каком состоянии я уезжала. А теперь им для идиллической картинки не хватало лишь меня.