Грешная девственница - Луиза Аллен

Апрель 1816 года – парк Вестервуд-Манор, графство Хартфордшир

Ну, замри же! Изображение в круглом объективе затрепетало, устремилось вперед по безупречно скошенной траве, понеслось через клумбы со свежей растительностью. Мелькнула ярко-голубая бумажная ткань…

Женщина, следившая за этой сценой, неожиданно зацепила ветку с такой силой, что поранила пальцы о грубую кору. Все сходится. Блестящие кудряшки цвета осенней листвы, маленький, но волевой подбородок, брови точно стрелы, а глаза наверняка зеленого цвета. Красавица. Какая прелесть.

Вдруг девушка на бегу улыбнулась и рассмеялась. Подзорная труба подскочила вверх, в ней возникло лицо мужчины. Волосы цвета осенней листвы, упрямый подбородок, угловатые брови, чувственные губы, на которых играла восторженная улыбка.

– Папа, папа! – В тишине погожего дня прозвучал детский голос.

Мужчина наклонился, подхватил ребенка на руки и направился к дому. Девочка опустила голову на широкое плечо мужчины и вцепилась в него, подобно обезьянке. Ветерок донес ее смех до края леса.

Подзорная труба со стуком упала на золотистый покров буковой листвы, а женщина, смотревшая в нее, спустилась по стволу дерева и свернулась калачиком под ним. Ее тело сотрясалось от рыданий, которые она сдерживала долгих шесть лет.

– Значит, вы ее видели.

– Как ты угадала? – Позади Лоры Кэмпион захлопнулась дверь.

– Только взгляните на себя. У вас лицо отпухло от слез. Миле… мадам, слезами делу не поможешь.

Вот и жди сочувствия от рассудительной служанки. Скрипнула плетеная корзинка с вещами для починки, когда Меб отодвинула ее в сторону, по кирпичному полу громко застучали ее каблуки, звякнула цепь, когда она водрузила чайник над огнем. Казалось, будто когти царапают грифельную доску. Однако слова Меб успокоили Лору лучше любых излияний сочувствия. Служанка слишком хорошо знала свою хозяйку.

– Да, я ее видела. Девочка само совершенство. – Лора выдвинула стул и села возле стола. С ее ботинок на пол упало несколько листьев. Лора стянула ботинки и, не глядя, швырнула их на коврик у входной двери. – Девочка похожа на Пирса. Она точно похожа на него.

– Что верно, то верно. – Меб плеснула горячей воды в чайник для заварки и встряхнула его.

– Нет, я хотела сказать, что ребенок похож на графа Уикхема. На Эйвери, кузена Пирса. – Она поджала губы, оглядела кухню небольшого домика, ставшего им пристанищем всего на два дня, и попыталась овладеть собой. Потом с трудом выдавила: – Девочка называет его папой.

– Но он ведь не скрывает своего отцовства. – Меб Дуглас воткнула ложечку в банку с чаем. – Стоило только спросить в магазине, кто обитает в большом доме, как меня тут же посвятили во все подробности. Я узнала, что его светлость только месяц назад явился сюда из заморских странствий без жены, но вместе с ребенком любви и даже нисколько не стыдится этого.

– Заморские странствия! – Лора потянула за ленточки шляпки. Хорошо бы задушить ими его светлость. – Он выкрал девочку в Дербишире, хотя для здешних людей, наверное, это графство вполне сойдет за заморскую территорию.

– Им об этом ничего не известно, ведь все случилось шесть лет назад, тогда он, видно, сразу же увез ребенка за границу. Он участвовал в работе Венского конгресса[1], потом помог уладить какие-то неурядицы в Нидерландах. Во всяком случае, так говорят. К тому же мистер Пирс умер, а лорд Уикхем как-никак является главой семейства. Здесь говорят, что он вкладывает деньги в это имение. – Служанка обдала чайные листья кипятком. – Возможно, он полагает, что обязан нести ответственность и за ребенка мистера Пирса, и за старый дом.

Логика Меб бесила Лору. Служанка рассуждала точно адвокат дьявола.

– Возможно, это так, но у ребенка была мать. – Она так яростно скрутила ленточку шляпки пальцами, что та порвалась. – Но у девочки есть мать. И это я.

– Верно. И в этом вся загвоздка. – Меб наполнила две шашки чаем и поставила их на стол. – А теперь пейте чай. – Служанка села. Эта пухлая особа средних лет, ростом ровно в пять футов, любившая распоряжаться, кивнула хозяйке с уверенностью женщины, присматривавшей за Лорой с тех самых пор, как той стукнуло десять лет. – Он знает, что вы мать девочки, но полагает, что вам она не нужна. Ему ведь неизвестно, что вы считали девочку умершей. Все дело в том, что вы собираетесь делать после того, как обнаружили ее?

– Он еще ни разу не видел меня.

Теперь, когда прошло первое эмоциональное потрясение, пора во всем спокойно разобраться. Лора ладонями разгладила складки юбки. Ей так надоели черные платья, которые приходилось носить с тех пор, как больше года назад от гриппа умерли родители. Ей хотелось сбросить траурные одежды и вернуться в общество, но то было до ужасной новости, перевернувшей ее мир. Теперь же черный цвет служил ей отличной маскировкой.

– У него нет ни малейшего повода усомниться, что я не та, за кого себя выдаю, – вдовствующая миссис Кэролайн Джордан, уединившаяся в провинции, чтобы восстановить силы и собраться с духом, прежде чем снова вернуться в общество.

– А как вы собираетесь познакомиться с холостяком-аристократом, который живет в большом доме, посреди парка? – Меб все еще рассуждала, следуя логике. Лора же не признавала логики. Ей хотелось, чтобы совершилось чудо, а если ничего такого не произойдет, дать волю слезам, гневу и… – А что вы сделаете, если вам и в самом деле удастся туда проникнуть? Выкрасть девочку?

– Откуда мне знать! – Лора закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Извини, Меб. Я не хотела грубить. После того как обнаружились эти письма, я была одержима лишь одной мыслью – найти свою дочь. Я не думала ни о чем другом. И вот я нашла ее. А теперь понятия не имею, что делать дальше.

– Он называет ее Алисой, – заговорила Меб и коснулась руки Лоры. – Так мне говорили местные жители. Он зовет ее мисс Алисой Фолконер. Ее так и звали бы, если бы вы стали женой мистера Пирса. Не так ли?

У Лоры сдавило горло, было трудно говорить, найти нужные слова, когда в голове все смешалось. Но когда слова наконец слетели с ее уст, казалось, будто она не сможет остановиться.

– Ей шесть лет. Лишь однажды я слышала, как девочка вскрикнула, когда ее уносили. Затем мне сообщили, что она умерла. Сегодня я услышала от нее лишь одно слово, а ты назвала ее имя. Имя, которое тебе сообщили незнакомые люди. Я должна радоваться, что девочка жива и здорова, но чувствую себя так, будто снова потеряла ее. Как они могли так поступить со мной?