Невинный трофей для охотника - Лана Морриган

Соня

— Молчи! — Маша холодной ладонью накрывает мой рот.

Каждую ночь мы вынуждены прятаться в укрытии под завалами мусора. Я замираю в туже секунду, полагаясь на острый слух сестры.  Некоторое время ничего не происходит, но вскоре я улавливаю размеренные шаги. Тяжелые, уверенные. Тот, кто сейчас наверху не скрывает своего присутствия. Мужчина откашливается, что-то говорит, скорее всего ругательство, если судить по интонации, с которой он нечленораздельно выплевывает звуки.  

Мы, не сговариваясь поднимаем взгляд на крышку люка. Старая дверца холодильника и пустые пластиковые бутылки служат нам единственной защитой. Хруст пластика, дверца проседает под тяжестью, и по узкому лазу осыпаются мелкие камушки и песок.

Как же громко, — пульсирует в голове.

Он точно услышит, поймет, что под ногами пустота.

Мотаю головой, стряхивая мусор, что сыпется на лицо: песок прилипает к влажной от волнения коже, а частицы покрупнее скатываются за шиворот.

Шаги замолкают — и я перестаю дышать.

До чего же страшно!

Я зажмуриваю глаза и считаю: один, два, три, четыре, пять, — очередной шаг.

Сердце заходится еще быстрее. Грохот стеклянных бутылок. Тот, кто сейчас над нами расшвыривает мусор, ищет. Что он ищет?! О нашем с сестрой убежище знаем только мы. А рассмотреть под грудой старого мусора крохотную, больше похожую на колодец, землянку невозможно.

Шесть.

Семь.

Восемь, — стараюсь отвлечься от звуков.

Девять.

— М-м-м, — испуганно мычу, когда что-то с уханьем падает на железную дверцу, скатывается и продолжает громыхать по неровному асфальту.

Сестра встряхивает меня и плотнее ладонью зажимает рот.

Десять.

Одиннадцать, — продолжаю счет, а в глазах скапливаются слезы отчаяния.

Неужели, все? Сейчас оборвутся наши жизни? 

— Иду! — мужской крик леденящим страхом пронзает вдоль позвоночника.

Хруст, грохот и торопливые шаги становятся все тише. Маша разжимает пальцы, разрешая сделать полноценный вдох:

— Сегодня повезло.

Я согласно киваю.

— Охотник. Живодеры всегда роем перемещаются, и точно бы нас нашли. У тебя сердце колотилось так, что любой оглохнет.

— В следующий раз прячься одна, — произношу без обиды и обвинений.

— Сонь, ты дура, скажи честно?

— Но без меня твои шансы выжить увеличиваются в несколько раз. Сегодня охотник, а завтра они.

— Точно дура, — шепчет, включая фонарик. — До рассвета четыре часа, спи, — свет гаснет, и я заворачиваюсь в старое ватное одеяло, прижимаясь плечом к земляной стене. Спать в положении сидя я научилась не сразу, только спустя пару недель. Отключалась от усталости и просыпалась от того, что тело полностью немело. Приходилось вставать, топтаться в крохотном прямоугольном пространстве, где ширину можно измерить, если упереть локти, а длину — тремя широкими шагами. Наше убежище — могила при жизни.

***

— Подъем, — Маша трясет меня за плечо. — Просыпайся, скоро рассвет.

— Я слышу. Слышу, — скидываю одеяло и медленно поднимаюсь на ноги. — О, боже, — кровь поступает к онемевшим конечностям и хочется выть от боли. — Ай, — делаю крохотный шажок. — Ой, мамочки, — хватаюсь за земляные стены в поисках опоры.

— Поторопись, рассветет минут через двадцать, — я поднимаю голову к узкому лазу. Внутренняя, белая сторона дверцы холодильника выглядит темно-серой, а сквозь щели проникает только тьма.

— Еще ночь.

— Нам нельзя рисковать. Если кто-то заметит, сдаст в первую же охоту живодеров.

Маша первой поднимается по шаткой деревянной лестнице, наспех сколоченной ржавыми гвоздями и для безопасности, связанной тонким синтетическим шнуром.

Приподнимает "люк", осматривается и сдвигает его в сторону.

— Быстрее, — за протянутую ладонь Маша выдергивает меня из душного помещения на свежий, морозный воздух. — Разжигай печь, а я быстро за водой. В таком виде нельзя появляться на работе.

У входа в вагончик сестра подхватывает старые эмалированные ведра и спешит к колодцу у дальнего края участка.

Я радостно растираю руки, подставляя пальцы языкам пламени. С порывом ветра старая печь выплевывает пепел и выдыхает едким дымом окрашенной древесины.

— Нижнюю дверку приоткрой, тяги нет, — Маша водружает ведро на чугунные кольца поверхности печи. — Купайся первая. Сегодня на улице минус, обязательно тщательно просуши волосы. Не хватало, чтобы ты свалилась с простудой как прошлой зимой.

Еще год назад я не могла и вообразить, что нормальная жизнь может рухнуть в один момент. Я испытывала шок выслушивая истории, где люди лишаются всего и не могут противостоять обстоятельствам, с осуждением и пренебрежением покачивая головой, а сейчас оказалась на их месте. Разве я знала, что буду купаться в старом алюминиевом тазике, чудом уцелевшим в сарае и не попавшимся на глаза сборщикам металла? Или работать в продуктовом магазинчике, расположенном на выезде города, улыбаться проезжим и дальнобойщикам надеясь, что мне кинут пару лишних монет в баночку для чаевых, а не одарят сальным комплиментом? Нет, я была уверенна, что моя жизнь будет прекрасна. Я поступлю и с успехом окончу университет, а параллельно открою свою школу гимнастики. Начну, конечно же, с малого, но меня точно бы ожидал успех. Я гордо озвучивала свои планы всем и каждому. Верила, что смогу и мне вряд ли что-то сможет помешать.

А сейчас я сижу на корточках в непротопленном вагончике выполаскивая песок и глину из волос.

— Маш, обрежь мне длину, — просушиваю волосы полотенцем. — Сними сантиметров десять, — разбираю пряди пальцами и прочесываю массажной расческой.

— Не сегодня, уже не успеем. Да и не было бы проблем, если бы кто-то надел шапку.

— Я не успела, — отвечаю, переставляя низкий табурет ближе к печи. — Нина Анатольевна задержалась.

—  Знаю-знаю. Суши, — сестра указывает подбородком на печь, открывает дверь, выплескивает воду прямо с порога и наливает чистой холодной воды в таз.

— Тебе совсем не холодно? — передергиваю плечами, представляя как по моей спине льются ледяные струи.

— Нет, — отвечает с улыбкой. — Холодная. Теплая. Нет никакой разницы. Хоть какой-то плюс.

***

Рабочая смена ничем не отличается от множества других. Сотни человеческих лиц мелькают перед взором, сменяясь одно за другим.

— Девушка, дайте…, — а дальше подставляйте все, что вашей душе угодно: пачку сигарет, бутылку минералки, упаковку семечек или жвачку.