Колдун с Неглинки - Саша Степанова

сказал не потому, что они где-то там в нем глубоко сидели и вот наконец нашли выход, а из-за ее желания… Она трогала его руку тогда. Дальше он делал сам — и огребал тоже сам. Впрочем, это мало что меняло. За Настину жизнь тетя Вера расплатилась своей. Сердце ухнуло: бабушка…

Никогда больше, никогда, никогда.

В кладовке под лестницей царил порядок: зимние вещи и обувь убраны в коробки, лыжи приторочены к стене, палки от них — в углу. Мирон включил лампу и пошарил в ящике с шарфами и шапками. Скомканные водительские перчатки нашлись на самом дне. Мама давно их не надевала: как она говорила, сменила стиль. Мирон натянул одну на здоровую, правую руку, сжал и разжал пальцы. Ничего, привыкнуть можно. Или нет, это странно, только привлекает внимание. Так ничего и не придумав, он вернулся к Алисе.

Оставив на столе коробки с едой, она вышла в прихожую.

— Завтра зайду, будем готовиться вместе.

Мирон знал, что Алиса зубрит маниакально, и не ждал ничего хорошего. Но то, что произошло потом, оказалось еще хуже.

Алиса пропала.

Глава 2. Костяная рука

Она не пришла ни утром, ни днем. Мирон как раз стащил с себя одеяло и потер висок — вчера опять заигрался и лег, когда небо в щели между штор начало уже светлеть. В голове молотки стучали по рельсам. Он достал из-под подушки телефон, разблокировал: половина первого. Можно еще часок поваляться, а потом заказать пиццу и, пока ее везут, быстренько смотаться в душ. Пожрать, вызвонить Димона — и двигать в Мск смотреть вторых «Стражей Галактики». Не забыть сделать чатик для тех, кто хочет присоединиться, и вечером затусить дома с родительскими запасами пива и его, Мирона, «плойкой».

Успокоенный тем, что получилось так отлично распланировать день, он перевернулся на другой бок в надежде подремать под шум дождя, но помешал, как ни странно, тот самый идеальный план. Сбыться ему было явно не суждено. ЕГЭ.

«Впереди три недели, — мысленно ответил Мирон гогочущему внутреннему паникеру. — За это время можно с нуля выучить, а я все-таки что-то знаю».

«ГЭ! ГЭ!» — не сдавался тот.

Ладно, черт с тобой.

Спать уже не хотелось, да и смотреть на развеселых «Стражей» с их проблемами, когда у самого над душой висят экзамены, — тоже. Мирон спустился на первый этаж, замечая на ступеньках комки пыли, которых вчера еще не было, и щелкнул кнопкой чайника. От пустоты в доме стало тоскливо. Хоть бы Алиса…

Кстати, где Алиса? Пообещать что-то и не сделать было не в ее стиле. По крайней мере, написала бы. А может, и написала? Надо посмотреть с компа — старый смартфон отторгал мессенджеры. Не пришла — значит, изменились планы. Мирон внезапно развеселился — значит, и учить не надо, можно отложить. «Стражи» снова начали казаться не такими уж тупыми.

С почти легким сердцем он заварил себе растворимый кофе и собирался было вернуться наверх, чтобы заказать двойную пепперони, когда зазвучала мелодия домашнего телефона. Понадобилась пара минут, чтобы отыскать трубку в прихожей.

— Да, — ответил он, зевая. — Да, теть Ян. Про бабушку не знаю, пока новостей нет. Что-что передать Алисе?

— Мясо! Мясо на таймере! Пусть зайдет и выключит духовку. Я утром ей говорила, но вы наверняка забыли с этой своей учебой. Мясо съешьте и не сидите весь день, сходите в сквер, сегодня вроде потеплело.

Она думает, что Алиса у него?.. Но ее здесь нет. Может, не хотела, чтобы родители знали, где она. А ему-то зачем было врать? Так бы и сказала: прикрой меня завтра — он бы не стал лезть с вопросами. Признаться, что не приходила? Если Алиса знает про духовку, то уже должна вернуться. Подпалить дом ради каких угодно тайных дел — это за гранью добра и зла. Надо рассуждать здраво: от двери до двери десять шагов — не дойти просто невозможно. Значит, к нему она и не собиралась.

— Ага, теть Ян, передам, — скороговоркой произнес Мирон и закрыл глаза, будто она могла увидеть его и раскусить вранье. — До свидания!

Он представил, как мама Алисы сидит в своем кабинете в детской поликлинике, за дверью очередь, на подоконнике фикус. Сидит и ни о чем не волнуется…

Отпирая соседнюю квартиру запасными ключами, Мирон все еще надеялся застать Алису дома. Пусть даже не одну. Но мясо, судя по запаху, действительно подгорало. Духовка была включена. Мирон выкрутил ручку на ноль, достал раскаленный противень и бухнул его на плиту. О ногу потерся кот Корица — его пустая миска стояла тут же, за холодильником. Кота стало жалко. Мирон отыскал пакет с кормом под мойкой, сыпанул немного в миску и уселся на пол рядом, наблюдая, как кот хрустит сухарями. Не могла же она исчезнуть? Конечно, нет — сейчас влетит запыхавшись и рассыплется в извинениях за забытую духовку. Еще и «Стражей» из-за нее пропустил…

Мирон вернулся к себе, на всякий случай оббежав вокруг дома. Набрал номер Алисы, выслушал гудки, отправил ей с компа несколько сообщений в «ВК» — в последний раз она была в Cети рано утром — и, чтобы отвлечься, раскрыл учебник.

* * *

В пять часов вечера Мирон обнаружил, что бежит по улице Советской с банкой колы в руке. Банка оказалась пустой. Он смял ее и, не сбавляя ходу, метко швырнул в корявую урну возле бабкиного подъезда. Дверь была распахнута и подперта кирпичом — словно только его и ждали. Еле разойдясь с рабочими, которые стаскивали по ступеням пыльные белые мешки, Мирон влетел в лифт и только тогда почувствовал, что колени дрожат и подгибаются.

Как назло, на этот раз ведьма не открывала долго. Мирон раз пять или шесть давил на кнопку звонка и уже было решил, что она упала в этот свой борщ и заживо сварилась, но тут клацнул замок. Из щели потянуло куревом, вареным луком и чем-то еще таким тоскливым, какое бывает, только когда ты один и болен.

— Явился, — буркнула бабка без тени прежнего радушия. — Заходи, чего встал? Меня Калерия Даниловна звать. «Ка-», не «Ва-»! — рявкнула она, хотя он еще ничего не сказал. — Не перепутай.

— Я ненадолго. — Мирон прирос к полу в прихожей, в комнату его не приглашали. — Мне срочно надо узнать. Про жертву.

— Срочно ему, срочно… Нет никакого срочно. Не бывает, ясно?

Не сходя с коврика, он заглянул в кухню, откуда доносился ее голос. Калерия восседала за пустым столом и покуривала трубку, с каждым словом все больше скрываясь в дыму.

— Что