Демон-император - Виталий Сертаков

– Что он тут верховодит? – разозлился лохматый моряк.

– Надо его слушаться, – осадил Артур. – Этот дядька – единственный, кто имел дело с обезьяной. Он знает, как лучше!

Стражники были готовы пустить в дело приклады, когда Ван извлек из груды хлама двуручный нодати полутораметровой длины. Кузнец примерился к мечу. Вполне возможно, он когда-то умел фехтовать, но тренироваться никто не позволил. Правой руке силы не хватало, зато в левой меч крутился пушинкой.

– Да, силен ты, брат, – крякнул Гавря. – Может, и правда, повезет, зарубишь сволочь эту?

Метис выл и лягался, когда стражники вышвырнули его на свет. В последний момент он точно одумался, подхватил у стены трехметровое копье с крюком. Китаец одобрительно покивал. Затем отыскал щепочку, стал быстро говорить и чертить в песке.

– Молодчина, – похвалил Артур. – Гавря, смотри, как он нас нарисовал. Предлагает в кольцо брать…

– Какое на хрен, кольцо? – сплюнул моряк. – Ты только глянь, тварюга какая лезет.

Артур схватился за меч. С третьим ударом гонга на трибунах установилась звонкая тишина. Ворота в контейнере распахнулись. Оттуда вразвалочку выбрался орангутан. Артуру сначала показалось, что за образец взяли не примата, а неповоротливую гусеницу. Задняя веретенообразная часть туловища помещалась на двух парах конечностей. Ближе к голове туловище поднималось вертикально, из широких плеч росли еще две мощные лапы. На сплюснутой башке орангутана имелось шесть круглых глаз, они обеспечивали роботу круговой обзор. Ярко-желтая шерсть скрывала нагрудную броню.

Орангутан присел на задних лапах, средняя пара удлинилась. Теперь его грудная клетка очутилась выше макушки Артура. Передвигался он пока крайне медлительно. Артур скосил свой черный правый глаз к небу. Очередной ребенок в корзине почти не двигался.

– Мы должны напасть вместе! – Кузнец перемигнулся с китайцем. Кажется, они друг друга неплохо понимали. – Гавря, втолкуй этому негру, пусть целит в задницу. Твоя – левая лапа, отвлекай на себя, но не убегай. Ван возьмет правую, я ударю в центр…

Но вышло совсем не так, как он спланировал.

Орангутан ринулся прямо на него.

Орангутан взял с места, как тяжелый танк. Его трехпалые страусиные ноги вырывали клочья из утрамбованного грунта. Артур замахнулся мечом, присел, готовясь прыгнуть вперед и вправо, под защиту китайца. Ван первым кинулся наперерез машине. Вилкой поймал правую ручищу гиганта, повис всем телом, выворачиваясь в воздухе. Гавриил, напротив, струхнул, выпустил топоры, с воплем кинулся назад, попытался вскарабкаться по торчащим из стен шипам и уголкам. С перепугу рыбак сумел забраться метра на три, но с трибуны свесился стражник и ткнул его в лицо шестом. Гавря грохнулся обратно.

Зато метис, до того еле державшийся на ногах, продемонстрировал отчаянную прыть. Он обогнул зверя слева, острием копья ударил в морду. Орангутан легко отмахнулся левой лапищей, но метис этого словно ждал. Он провернул копье, зацепил зверя крюком за локоть…

Получилось замечательно. Две секунды, не больше, обезьяна бежала вперед с разведенными в стороны, лапами. Африканца волокло по земле, он тормозил ногами, оставляя борозды. Ван висел в воздухе, повиснув на своей вилке, и что-то кричал, обращаясь к Артуру.

Две секунды – и ребенок в корзинке догадался. Но Кузнецу хватило времени. Он обрушил меч наискосок, метя в коричневую, складчатую, как у мастиффа, шею. Меч увяз, обезьяна ударила Кузнеца животом, как тараном. Пытаясь сгруппироваться, он выставил руки, поджал к груди подбородок и полетел, кувыркаясь. В полете молил об одном – чтобы не напороться на брошенные где-то здесь топоры Гаври.

Но Белобрюх уже снова держал топоры в руках. То ли совесть заела, то ли осмелел. Кровь из разбитой брови заливала ему щеку. Гавря перепрыгнул через катящегося Артура, с рыком набросился на обезьяну сбоку. Китаец предостерегающе вскрикнул, но было поздно.

– Ах ты, тварь! Получай! – два топора со звонким чавканьем погрузились в мохнатый бок.

Средняя стальная лапа зверя легко изогнулась, три птичьих пальца вспороли моряку грудь. Он упал на спину, прикрывая ладонью глубокие разрезы. Артур поднялся; кажется, кости были целы, дыхание даже не сбилось. В этот момент случилось то, на что он уже не надеялся.

У обезьяны почти отвалилась голова. Двуручный меч выпал из раны, но не слишком удачно. Ослепший зверь наступил на него лапой. Черная оскаленная морда повисла на розовых шлангах, из вскрытого горла потекла прозрачная жидкость. Левой передней конечностью зверь подхватил свою башку и попытался водрузить на место.

– Гавря, держись! – Кузнец в три скачка пересек арену, нога почти не болела, адреналин бушевал в крови.

Орангутан махнул правой лапой, освободился от китайца, выдернул из левого локтя копье. Копье сломалось пополам. Африканец по инерции проехался носом по соломе, поднялся, качаясь. Его левая рука повисла плетью. Ван успел отскочить и даже спас свои вилы. Этот человек прыгал, как блоха, и похоже – не уставал. Зрители кричали и швырялись сверху объедками.

Обезьяна развернулась к Артуру в тот момент, когда он подобрал топоры Белобрюха. Ван уже подкрадывался к неприятелю сзади, выставив впереди покореженные вилы. Метис отползал на заду в сторону, баюкая поврежденный локоть. Гавря хрипел, его рубаха пропиталась кровью, но рыбак упорно пытался сесть.

– Отмани его, он на мече стоит! – прокричал Кузнец, забыв, что китаец не понимает по-русски.

И тут ребенок, управлявший «игрушкой», сделал серьезную ошибку. Возможно, глядя через искалеченные, запыленные объективы, он решил, что раненый человек представляет опасность. Обезьяна развернулась и обрушилась на Белобрюха.

Артур швырнул в монстра топор, а сам прыгнул за нодати. Полированная крестовина рукояти находилась в дюйме от его руки, когда шестилапая тварь осознала ошибку. Она впечатала в землю то, что осталось от русского китобоя, небрежно поймала в полете топор и кинулась обратно. Упустив из виду шустрого китайца.

Тот совершил невероятный прыжок, очутился у зверя на спине и ударил вилами прямо в открытое горло. Внутри обезьяны что-то зашипело, заклокотало, она сбавила скорость и повалилась на бок. Мальчишка в подвешенной корзине тоже катался. Он пытался раздавить противника своим весом!

Артур вложил в удар всю собранную силу. Голова орангутана раскололась, в груди образовалась широкая трещина. Ван ухитрился отпрыгнуть и приземлиться на ноги. Своего оружия он лишился, драться стало нечем.

Они остались один на один. Человек и игрушка. Артур рубанул понизу, целя в нижние конечности. Обезьяна обрушилась сверху. Ее стальной, утыканный шипами кулак, размером с чайник, летел прямо в лицо. Одной правой Артур не смог перерубить лапу. Совсем немного промазал мимо сустава, но своего добился – зверь покачнулся, потерял равновесие.

Кузнец второй раз выпустил уже ненужное оружие, выкинул вверх левую руку и поймал запястье обезьяны. Ощущение было такое, словно в полете пытался задержать падающий рельс. Упав на колено, он отпрянул корпусом и что было сил дернул железную лапу вниз. Получив дополнительное ускорение, монстр качнулся вперед, мохнатый веретенообразный хвост задрался, задние лапы заскребли по воздуху. Вблизи от киборга пахнуло машинным маслом и перегретой проводкой.