Последнее лето - Елена Арсеньева

Спрыгнув с крыльца, она чуть ли не бегом устремилась к углуздания и завернула за него.

– Постойте, сударыня, не извольте туда ходить…Простынете на ветру! – долетел до нее отголосок истошного вопляФилянушкина, и Лидия остановилась, прижавшись к стене.

Чтоб тебе провалиться, поросенок! От тебя, от твоейназойливости госпожа Шатилова спасалась так стремительно, что не успелаподобрать подол и испачкала его в талом снегу да еще того же талого снеганабрала в ботики. Одно хорошо: тут и в самом деле ни ветерка. И Филянушкинотстал: небось озяб и решил воротиться в тепло. Ну и отлично!

Лидия опустила муфту и огляделась. Она оказалась в узкомпроулке, примыкающем к задней двери банка. Почти вплотную к двери стоялодноконный закрытый санный возок: на козлах нахохлился ражий мужик в нагольномтулупе – замечательно подходящая к сырой и холодной энской зиме одежда этитулупы! – а в глубине возка сидел сосредоточенный и бледный от усердиямолодой человек, приобнявший два холщовых мешка с печатями. Ну а близ санок,придерживая шашку, прохаживался полицейский в шапке с красным верхом идлиннополой шинели. На Лидию он поглядел подозрительно и не сразу отвел глаза.

«Ага, – поняла Лидия, – вот они, деньги дляНикитиных рабочих. В мешках. А зачем полицейский на меня пялится? Неужто решил,будто я хочу денежки схватить – и бежать со всех ног? Вот дурень какой. Лучшебы вон на этих смотрел, которые в санках сидят. Рожи-то до чего разбойничьи!»

«Разбойничьи рожи» принадлежали трем подвыпившим молодчикамв студенческих фуражках и шинелях с петлицами Коммерческого училища,единственного, как успела узнать Лидия, высшего учебного заведения в Энске.Студенты сидели в пошевнях, стоявших неподалеку от банковского возка. Спинкасаней была разрисована яркими букетами, из чего Лидия заключила, что сани либоиз какой-нибудь деревни, либо из рабочего пригорода, где еще сохранились, таксказать, патриархальные нравы. Конечно, студенты наняли их по дешевке. Судя понетерпеливым взглядам на соседний дом и досадливым восклицаниям, они ждали ещеодного своего приятеля, а тот почему-то задерживался. От нечего делать студентыгромогласно высмеивали какого-то Бориску, сидевшего в тех же пошевнях. Это былпарень с нагловатыми яркими глазами, усиками в стрелку и столь буйно вьющимисятемно-русыми волосами, что на них с трудом удерживалась студенческая фуражка.

Несмотря на форму, троица мало напоминала студентов, аБориска – менее прочих. Это был самый настоящий Ванька Кудряш из «Грозы» или, кпримеру, Ванька-ключник, злой разлучник из старинной песни: черты лица точеные,кудри кольцами, губы сочные, румянец во всю щеку да острые, недобрые синиеглаза. Очень напоминал он также Челкаша из рассказа модного писателя МаксимаГорького – местного уроженца, к слову. Раньше этот Горький, сколь помнилосьЛидии, пописывал противные статеечки в «Листке», причем один из прежнихзнакомых Лидии очень этими статеечками и рассказишками восторгался… ну, и онавосторгалась тоже, а что делать, ведь она была в этого «знакомого» до одури, допотери разума влюблена! Теперь все то море глупостей, которое она из-за негосодеяла, уже высохло и забылось (ну, или почти забылось), а Горький сталзнаменит, сошелся с кукольно-красивой актрисой Андреевой (ох, как ненавидела ееЗинуля Рейнбот – ведь эту Андрееву до последнего дня своей жизни фанатичнообожал бывший Зинулин муж, миллионер Савва Морозов, и мало что обожал – стотысяч рублей отказал нестоящей актерке по завещанию… Как ни билась Зинуля,отсудить деньги ей так и не удалось… да ведь и не за деньги она билась, у нее ибез того было довольно, а против позора!). Так вот, Горький тот долго жил наКапри, в Италии, по Америке путешествовал, а буквально на днях вернулся вРоссию, поселился где-то под Петербургом, Лидия точно не знала, где именно, даи неинтересно ей было, Горького она с тех давних пор почти не читала,неизвестно, откуда вдруг взялся в голове его Челкаш, так похожий набуйноволосого Бориску в деревенских пошевнях…

«Вообще-то, конечно, самый настоящий «gar?on de cabaret», [12] но какие глаза…»

Пользуясь тем, что соловая лошадка, впряженная в банковскийвозок, стояла смирно и жевала себе овес из торбы, а возчик подремывал накозлах, Лидия притулилась под прикрытием этого возка. Отсюда можно былонезаметно разглядывать наглого синеглазого студиозуса. Лидия вообще к студентамотносилась, скажем так, особенно . Бориска ничем не напоминал того человека,из-за которого она однажды натворила очередное море глупостей в своей жизни –причем не столь давно, всего лишь два года назад: тот был чернявый, тонкий,гибкий, – однако глаза у него горели точно таким же недобрым огнем…

Лидия взволнованно смотрела на Бориску, дивясь своемувнезапному и столь жгучему интересу, и то погружалась в воспоминания, товслушивалась краем уха в пересмешки студентов.

Вот те на! Бориска-то, оказывается, игрок, да удачливый – вигорном доме сорвал немалый куш. Так-так… интересно, где в Энске находятсяигорные дома? Наверняка на Рождественской, где знаменитое горьковское «дно» ивсе злачные места. Или возле знаменитой ярмарки? Надо поскорей узнать… У Лидиизаблестели глаза: она была очень даже неравнодушна к хорошей игре и частенькорасставляла дома игорные столы для друзей, но дома играется лишь по маленькой,то ли дело – в серьезном заведении! А этот Бориска, вместо того чтобы пуститьвыигрышные деньги на ветер в компании веселых друзей и красоток, хочетуподобиться какому-нибудь скучному мещанину и положить их на банковский счет.Это вызывало страшное возмущение беззаботных студентов. Бориска оправдывался,он-де желает уязвить своего скупого отца, который заел его проповедями о том,что жить надо по средствам, вечно попрекает тем содержанием, которое емувыплачивает ежемесячно, зажимает в карманных деньгах. Вот Бориска и хочетпоказать отцу, что разбогатеть можно и благодаря счастливому случаю.

Бориска и его друзья не просто спорили – они разошлись иорали на всю улицу. Полицейский все чаще на них оглядывался. Наконец Бориска невыдержал приятельского натиска: выскочил из своего возка и подбежал кполицейскому:

– Ваше благородие, хоть вы нас рассудите!

Низший чин, столь высоко и столь внезапно вознесенный,принял важную позу, и Лидия подавила смешок: вспомнила, как кассир Филянушкинчуть было не назвал ее мужа величеством.

– Чего вам, господин студент? – важно спросилполицейский.

– Да вот рассудите мой спор с этими дурнями, –умоляюще воззвал Бориска. – Я тут деньжишками невзначай разжился и хочу ихв банк положить, чтобы отец знал: не только ежели горбатиться у него в лавках,разбогатеть можно. А товарищи настаивают, чтобы я сей же момент всю свою удачув питейном заведении спустил – не то, мол, она, удача, меня оставит и фартитьмне больше не станет.