Татуировка цвета страсти - Андреа Лоренс

– Две половинки сердца, – продолжил он и положил свою руку ей на грудь, коснувшись голой кожи, открытой довольно низким топом. Эмма вздрогнула от удовольствия – ему даже не нужно было специально ничего делать, чтобы произвести этот эффект. – Вот здесь. – Он показал, как они будут соединяться. – Если после этой ночи нам суждено встретиться, я найду тебя. А по этой татуировке я тебя узнаю.

Сердце Эммы перевернулось. Это было так романтично, так спонтанно и так глупо! Раньше она никогда не задумывалась о том, чтобы сделать татуировку. Но похоже, этой ночью многим вещам было суждено случиться в первый раз. Повинуясь его ласкающему прикосновению и его глазам, словно бы проникающим в самую душу, она повернулась и вошла вслед за ним в тату-салон.

Сейчас, глядя в зеркало, она провела пальцами по своей груди – точно так же, как и он. Даже простая фантазия заставила ее тело вздрогнуть, а кожу – покрыться мурашками. Он был последним мужчиной, который к ней прикасался – три месяца назад.

Когда она узнала, что носит ребенка от незнакомца, этого было достаточно, чтобы надолго забыть о своих физических потребностях. Но сейчас, когда он был так близко, в ней словно повернули выключатель. Наконец, опомнившись, Эмма натянула футболку и отправилась в кухню готовить ужин. Иначе она не успеет к приходу подруг.

Каждый вторник Эмма, Харпер, Вайолетт и Люси собирались у Эммы, ужинали вместе и смотрели любимые сериалы. Они готовили или покупали еду навынос по очереди. Сегодня она обещала Вайолетт приготовить ее любимую макаронную запеканку, но еще даже не поставила воду.

В кухне она занялась тем, что заранее включила духовку прогреваться и принялась готовить ингредиенты для блюда по семейному рецепту. Готовить эту запеканку ее научила старшая сестра – хоть что-то полезное она успела сделать, прежде чем умерла.

Все остальное, что Эмма знала о своей сестре, было скорее похоже на нравоучительную сказку. Когда Синтия умерла, правда о ее похождениях шокировала родителей до глубины души, и они взяли Эмму в ежовые рукавицы. Она никогда не была проблемным ребенком – ну так и у Синтии на первый взгляд все было идеально.

Когда Эмма стала старше, то задумалась о том, чтобы взбунтоваться. В принципе выбор студенческой организации мог бы положить этому начало – но в итоге Эмма выбрала P Beta Phi, клуб респектабельных леди из хороших семей, которые занимались общественной деятельностью и стремились во всем поддерживать друг друга. Эмма никогда не забывала о том, как ранило родителей поведение ее сестры, и была полна решимости никогда не заставлять их себя стыдиться. И когда она наконец потеряла девственность, это случилось с во всех отношениях приличным юношей, студентом-медиком со старшего курса, с которым она перед этим встречалась почти полгода и за которого надеялась выйти замуж. Эмма так долго притворялась хорошо воспитанной и утонченной светской леди, какой всегда хотели видеть ее родители, что со временем это стало ее второй натурой.

И стоит единственный раз в жизни отступить от этой линии, как сперва ты начинаешь пить текилу с незнакомцем, потом делаешь татуировку, а в итоге видишь положительный результат на тесте на беременность. И десятки лет безупречного поведения коту под хвост. Эмма понятия не имела, как сказать родителям.

Она открыла пачку макарон и высыпала всю ее в воду. Поддаться искушению той ночью было слишком просто. Часть ее теперь понимала, как так вышло, что ее сестра оказалась в запутанных и страстных отношениях, будучи обручена с другим человеком. Эти переживания захватывали. Но другая часть Эммы знала, что они не стоят того, чтобы пускать под откос всю свою жизнь.

И хотя она ничего не могла поделать с тем, что уже случилось, повторять тех же ошибок она не собиралась. Джона Флинн – человек, который может поставить ее приоритеты с ног на голову, и поэтому он опасен. Она скажет ему про ребенка, когда аудит будет закончен – а до того момента ни он, ни кто-либо другой ничего не должны об этом знать. И это значит, что она должна выдержать.

– Мы пришли! – раздался голос Вайолетт из гостиной.

– Я в кухне, – отозвалась Эмма, помешала макароны и поставила таймер. Она внесла подруг в список доверенных гостей, так что консьерж пропускал их без дополнительного предупреждения. – Простите, ничего не готово.

Девушки вошли в кухню с бумажными пакетами и поставили их на стол.

– Мы никуда не торопимся, – сказала Харпер. – И кроме того, я принесла бутылку шардоне, а Вайолетт – сыр и крекеры, чтобы нам было что пожевать, пока ужин на подходе. Вино, конечно, мы тебе не предлагаем. – Тем временем они доставали принесенное из пакетов и раскладывали на столе. – А, и тирамису, – добавила Харпер. – Я не могла устоять.

Эмма внутренне застонала:

– Ты говоришь, во «Флинн софт» есть спортзал? Я так чувствую, мне придется им воспользоваться, а то я ужасно растолстею. С тех пор как у меня опять появился аппетит, я постоянно голодная.

Харпер улыбнулась:

– Он на первом этаже, возле заднего входа, точно не пропустишь. Обычно после шести там никого не бывает, и ты можешь ничего не смущаться.

– А я вообще не знаю, на что ты жалуешься, – сказала Люси, положив руку на немного округлившийся живот Эммы. – Ты выглядишь так, словно хорошо пообедала, а не на четвертом месяце беременности. Думаю, ты вполне можешь позволить себе кусочек пирожного.

– Рада, что ты так думаешь, – ответила Эмма. – Откройте кто-нибудь крекеры, я умираю с голоду.

Вайолетт открыла пачку, пока Люси доставала винные бокалы и штопор.

– Как продвигается задание во «Флинн софт»? – спросила она, когда Харпер открыла бутылку и разлила вино по бокалам.

В ее тоне было нечто такое, что насторожило Эмму. Она подняла голову от соуса, которым занималась, посмотрела на Харпер – и сразу поняла, что она таки разболтала секрет. Эмма вполголоса выругалась, а затем продолжила мешать продукты в чашке.

– Ну, как я понимаю, о главном вы уже в курсе, так что эту часть я пропущу. Но должна сказать, что Джона Флинн – самый настойчивый человек, которого я встречала в своей жизни. Вы бы видели его лицо, когда я сказала, что не пойду с ним ужинать! Как будто ему впервые в жизни кто-то отказал.

– Ну, я бы точно не отказала, – прокомментировала Вайолетт.

– Ну, кто-то же должен, – сказала Эмма. – Он же не Господь Бог, не может быть, чтобы ему так легко все доставалось. Такие наглецы ужасно меня раздражают.

– Я бы не сказала, что он наглый, – подала голос Харпер. – Он просто вполне уверенный в себе, знает, чего хочет, и добивается этого. Но ты просто специально находишь поводы на него злиться, так что он мог бы у тебя на глазах переводить бабушек через дорогу, и это бы ничего не изменило.

– Поверь мне, так лучше, – ответила Эмма.

– Но почему, Эм? – спросила Люси, пододвигая к столу кресло. – И не надо рассказывать о твоей сестре, – мы все слышали это много раз. Ты – не твоя сестра. Ты просто вообще не такая. И твои родители должны это понимать. Не стоит казнить себя за проступки, которых ты не совершала.