Огненный тыл - Александр Тамоников

Шубин прохаживался вдоль шеренги под присмотром капитана Мезенцева, всматривался в лица солдат. Новобранцев отметал сразу, к остальным присматривался. «Кто хочет служить в разведке? Шаг вперед!» Как же, привилегированное сословие! И невдомек, на какую каторгу подписываются! Больше половины сделали шаг, а кто-то и два. Одни отводили глаза, другие, наоборот, смотрели с надеждой. «Дубровский, кратко о себе!» «Он не может кратко, товарищ лейтенант, – хихикнул стоящий рядом Канторович. – О себе говорит часами». Чувство юмора приветствовалось – замшелых бирюков в своем подчинении Шубин не любил. Но все в меру. Кто-то из отобранных бойцов удачно пошутил: «После трехгодичного испытательного срока мы станем настоящими разведчиками».

Полк отступал к Ярцево, цепляясь за каждый клочок земли. Батарея новейших тяжелых орудий «ПАК-38» сильно мешала поредевшему танковому батальону закрепиться на околице села Льдинка. Группа разведчиков пробралась в тыл, сообщила координаты батареи, а потом улепетывала, чтобы не угодить под огонь собственных дивизионов.

Еще одно задание – навести артиллерию на штаб пехотного батальона. И это получилось. Продвижение врага застопорилось почти на сутки. Двое суток позиционных боев – и немцы застряли, стали окапываться. На пару дней установилось хрупкое затишье.

Разведчики наблюдали за передовой линией противника. Смертин и Баттахов ползали по переднему краю со снайперскими винтовками, вели дуэль с немецкими снайперами. Те лежали в своих замаскированных гнездах – обученные, выдержанные, невозмутимые – и отстреливали красноармейцев.

Одного такого немца Баттахов снял после длительного наблюдения. Отметил солнечный блик в ворохе листвы, а потом срисовал и самого стрелка, одетого под цвет дерева. Снайпер падал красиво – взволновал всю окрестную растительность, распугал стаю птиц…

На следующий день из штаба дивизии пришел приказ: провести разведку боем у деревни Крюковка с целью выявления огневых точек противника. Войска готовились к удару – оттеснить противника на десять километров, чтобы соединиться с остатками 108-й стрелковой дивизии, пытающейся пробиться из окружения.

Разведка боем обходилась высокой ценой и зачастую поставленных целей не достигала. Красноармейцы называли ее «разведкой смертью». Под покровом темноты стрелковая рота бросилась в атаку на позиции противника. Артиллерия для прикрытия отсутствовала, вела огонь лишь одна минометная батарея. Пробежав половину пути, красноармейцы залегли, разделились на «пластунские» группы.

Противник хранил молчание, и лишь когда до атакующих оставалось сто метров, пустил в воздух световые ракеты и открыл пулеметный огонь. Сомнительно, что немцы рассекретили все свои огневые точки. Больших усилий отбить атаку им не требовалось. Мины, падающие вразброс, немцам почти не вредили.

Разведчики Шубина, лежа в канавах, засекали пулеметные гнезда и минометные позиции. Часть группы выдвинулась вперед – бойцы подползли к переднему краю. Отчетливо доносилась немецкая речь. Шубин находился вместе со всеми. Красноармеец Никитенко предложил забраться в расположение противника, добыть «языка», пока рота отвлекает основные силы, и за собственную неосторожность поплатился жизнью.

Разведка отошла под бешеным огнем. Опять потери – трое убитых, двое раненых. Немецкая минометная батарея успешно пристрелялась – и у стрелковой роты на ромашковом поле возникли трудности. Отход напоминал бегство – лишь бы убраться из этого бушующего ада. Рота потеряла только убитыми тридцать человек, но начальство осталось довольно – выявили основные огневые точки.

Через час их накрыла батарея 45-мм орудий, но приказа о начале наступления так и не последовало. Позднее выяснилось, что смысла в нем уже не было: стрелковую дивизию, с которой предполагалось соединение, немцы рассекли танковыми колоннами и добивали в локальных котлах.

Разрозненность соединений РККА стала, пожалуй, главной причиной летних поражений. От девяти тысяч штыков в дивизии осталось две, – и те, кто выжил, попрятались по лесам. А в части полковника Самойлова люди ломали головы: ради какой высокой цели погибли тридцать человек? Возможно, существует нечто такое, о чем простым смертным неизвестно?

Громом небесным стало сообщение о захвате противником Соловьевской переправы! О ее значении знали даже рядовые красноармейцы.

Парашютно-десантный батальон СС оттеснил уставших бойцов полковника Лизюкова и оседлал переправу. «Смоленский котел» оказался запертым, в нем остались гражданские и большое количество войск, неспособных что-то предпринять. От Лизюкова приходили доклады: отбить объект не можем, мало людей. Основные силы немцы к переправе пока не стянули – тоже испытывали сложности. Но обязательно подтянут через день-два. Нужно что-то предпринять, пока еще остался слабый шанс…

– Входи, лейтенант, располагайся, – в блиндаже капитана Мезенцева горела керосиновая лампа. Сам капитан был бледен, под глазами чернели круги. – Смотри на карту. Вот это Ярцево, вот это мы. Вот это – Соловьевская переправа, до нее шестнадцать верст. Между ними – три деревни, лесистая местность с энным количеством дорог. Часть войск противника сюда просочилась, но мы не знаем, где они и чего ждут. Переправу надо отбить – иначе на всей войне можно ставить крест. Шила в мешке не утаишь, гибель в котле двух армий станет ударом, от которого страна не оправится. Ты же понимаешь политическое значение момента? Через месяц мы просто потеряем Москву. Говорю как есть, без всякой пропаганды.

– Я понимаю, товарищ капитан.

– Тогда отнесись ответственно. Смотри сюда, – карандаш очертил колечко вокруг переправы. – Немцы укрепляют позиции в районе Соловьево – роют траншеи, возводят временные огневые точки. Это парашютно-десантный батальон СС – бьются как звери и будут стоять до последнего. На левый берег Днепра немцы просачиваются, но не массово – сами по ошибке повредили мост, он нуждается в ремонте, а снайперы Лизюкова не дают им подобраться к поврежденным конструкциям. Наши окруженные войска от переправы оттеснены, рассеяны по лесам, им поставлен плотный артиллерийский заслон. Вот здесь, – карандаш обвел участок западнее переправы, – можно считать, вакуум. Немцы артиллерией отгоняют наших, наши отгоняют немцев. Твоя задача – скрытно пройти вот здесь, лесами и полями, выявить участки, где дислоцирован противник. Нужна дорога, понимаешь, по которой наши штурмовые отряды ночным марш-броском выдвинутся к переправе. Желательно скрытно, чтобы немцы не успели заметить.

– Вы имеете в виду Соловьевскую переправу? – дрогнуло сердце.

– Боже упаси, лейтенант… – Мезенцев закашлялся. – Штурмовать Соловьевскую переправу нет возможности – ни с запада, ни с востока. Есть переправа в районе Лужино, вот здесь, в пяти километрах южнее. Но там открытая местность и мост разрушен. Нас интересует деревня Ратниково, вот она – от Соловьевской переправы две версты на север. Здесь раньше был мост, что сейчас – мы просто не знаем. Он мог уцелеть, но на проход тяжелой техники не рассчитан. Переправа была местного значения – связывала несколько сел. К дороге от Смоленска на Москву она отношения не имела. Полагаю, эти дороги даже не связываются. В том месте много отмелей, но есть фарватер. И очень выгодно, что западная сторона – открытая, а с востока к переправе примыкают леса. Деревня Ратниково – прямо у моста на немецкой стороне. Там несколько дворов, небольшая пристань. Раньше по реке курсировал прогулочный теплоход, делал остановку – уж больно места красивые. Есть ли от нас дорога на Ратниково, мы не знаем – на карте она отсутствует. Придется тебе идти до Соловьево, а от него – вдоль реки на север. Потеряете час, не страшно. Контактируйте с местными жителями, они знают тропы. Да смотрите, чтобы немцам вас не сдали, а то знаем мы этих местных жителей… – Мезенцев смущенно кашлянул. – Усвоил задачу, лейтенант? Подбери людей, человек семь-восемь, не забудьте сдать старшине документы, письма, фотографии… Впрочем, ты и сам это знаешь. Выступаете в полдень, чтобы к ночи быть на Днепре. Взять с собой рацию и беречь ее как зеницу ока. Обследовать район переправы в районе Ратниково, определить дорогу, по которой к ней подойдут штурмовые отряды. К часу ночи – доклад в полк. Радист будет дежурить постоянно. Закрепиться на плацдарме мы должны не позднее рассвета. Потом – бросок с севера на Соловьево небольшими ударными группами. А там и Лизюков подтянется со своими доходягами. Главная задача – освободить и удержать объект в Соловьево. Наш полк в бою за Днепр участвовать не будет, останется в качестве резерва. Выполнив задачу, возвращайтесь в часть. Возникнут непредвиденные обстоятельства – принимайте решение по обстановке. Но прежде всего – доклад!