Сквозь - Лика Янич

за стеной,

То было не со мной.

Мне целый век брести одной

По корке ледяной.

Туда, где нескончаем свет,

Где теней прошлых нет.

Где мне простят побег и бред,

И мой сотрется след.

Персей

Герой Персей51, ты, право, безупречен -

Ты твёрд и смел, и полон гордых сил,

И в слабости случайной не замечен,

Когда в пылу оплошность допустил.

Тому есть много веских объяснений:

Весна в разгаре, слишком яркий свет,

Твоё созвездье52 меркнет на мгновенье -

Ты ослеплён, теряешь верный след -

Но лишь на миг… Ты всё решил, как надо,

И действовал стремглав, наверняка -

Вновь не касался глаз влекущих взглядом,

И не дрожала крепкая рука.

Освобождаясь от обрывков транса,

Ты поднял щит холодного стекла

И вынул меч – не оставляя шансов,

Нанёс удар – Медуза53 не ждала -

И покатилась голова Горгоны…

А ты трофей небрежно подобрал -

И в путь – туда, по солнечному склону,

Где, может, Андромеда54 ждёт у скал.

Постой… цветы воспоминаний бледных,

Возросших на крови, ты оборви -

И не забудь, как страшен взгляд последний

Тобою обезглавленной любви.

Зазеркалье

Я пыталась проникнуть в пределы таинственных знаний,

В зазеркалье стремилась по скользким опасным тропам.

И казалось, что время невидимой гранью поманит

И откроется сердцу немыслимо солнечный храм.

Но зеркальная гладь оказалась последней чертою,

И пространство за ней беспощаднее чёрных всех дыр.

И усопшая та, что недавно ещё была мною,

Всё смотрела оттуда в навеки утраченный мир.

Город

Несбыточный город распался на части –

На прошлое с будущим, вечное с бренным,

Ни к снам и ни к яви теперь не причастен

Ни пылью дорожной, ни бредом похмельным.

Он, дважды рожденный и трижды умерший,

Заклятый, невидимый, наглухо скрытый,

Со дна преисподней мне славший депеши,

Быльем прораставший по треснувшим плитам.

Мой канувший город забытых мелодий,

Где строк незаписанных маются тени.

Своё совершенство взрастил он под сводом

Моих наказаний, моих преступлений.

Я больше не рвусь в зыбкий морок зеркальный,

Свой сорванный голос во мрак не пускаю.

Меня не прельщают ни троны, ни тайны,

Ни тропы к вершинам по самому краю.

А он и не звал – все собрал отраженья,

Забытое эхо усилил стократно,

Меня он воссоздал, втянул в свои стены,

Вобрал он в себя и не пустит обратно.

А то, что осталось – моя оболочка –

Пытается жить в безвоздушной блокаде,

Безвольно сплетая убогие строчки

О рухнувшем, проклятом, сгинувшем граде.

Круг

В этом кругу мы узнаем без злобы,

В чем виноваты с тобой были оба,

Не сохранившие свой вертоград55,

Не заслужившие рай или ад.

В этом кругу бессловесности нашей

Слышен лишь звон разбиваемой чаши

Да шум дождя за свинцовым окном –

Там, где смывает наш сказочный дом.

В этом кругу мы заучим без боли

Реплики, позы зачеркнутой роли,

Не разобравшие смысл между строк,

Не услыхавшие третий звонок.

В этом кругу беспробудной спирали

Всё мы отыщем, чего не искали:

Миг накануне – век на кону

Сплавит находки в потерю одну.

В этом кругу мы поверим без страха

В исповедь праны56, развеянной прахом,

В проповедь пепла о шансах костра,

В то, что давно нам усвоить пора.

В этом кругу мы поймём без возврата,

Что в неизбежности нет виноватых,

Что бесконечность – не мрак и не свет.

Нет ничего здесь, и нас с тобой нет.

Орфей

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

М. Цветаева.

Ты спаси меня, мой невозможный,

Мой придуманный, мой оберег…

Оседаю я пылью дорожной,

Осыпаюсь рябиною в снег.

Разметалась я палой листвою,

Раздробилась я эхом лесным.

А в лесу заплутавшие двое

Той листвой кормят въедливый дым.

Я истлела костром неумелым,

Каплей я истеклась по стеклу.

Всё, что раньше любило и пело,

Погружается в жадную мглу.

Сохрани меня, мой всемогущий,

Мой из песен, из сказок, из снов,

Лишь в моём зазеркалии сущий,

Ты на подвиг Орфея57 готов.

Но нелепее нет ожиданья,

Что спасёт меня в царстве теней

Воспалённого бреда созданье

И фантазии буйной моей.

Обреченность

Льется вода на дома и растенья…

Как хорошо быть бесплотною тенью

И невесомо кружить у окошек,

Ширить зрачки в мрак смотрящихся кошек.

Ну а потом извиваться у двери

В ритме навек обретенных мистерий58.

Лишь дверь открылась – скользнуть невесомо

В мир дозеркальный, до смерти знакомый,

В ту обреченность, где ты не узнаешь,

Что вместе с сумраком в дом запускаешь.

Ангел

Танцует ангел на мосту сожжённом,

И от движений лёгких пальцев блики

На облаках изменчивых и вечных.

Мир в капле замирает отрешённо,

Мгновенье и судьба равновелики,

А жизнь и смерть чисты и быстротечны…

Танцует ангел на мосту сожжённом.

Танцует ангел на осколках веры,

И пустота – надёжная опора

Для самых невесомых пируэтов.

Для всех, кто жизнь считал за полумеру,

Выводит он виньетки59 и узоры,

Касаясь лишь казнённых и поэтов…

Танцует ангел на осколках веры.

Танцует ангел на игле вонзённой.

Он просто ангел – нам не оправданье -

Но музыка почти нас воскресила.

Расправив крылья, снежные знамёна,

Он светлых провожает на закланье,

И нам над пропастью дарует силы…

Танцует ангел над твоей могилой.

Танцует ангел на мосту сожжённом…

Танцует ангел на осколках веры…

Танцует ангел на игле вонзённой…

Для всех, кто жизнь считал за полумеру,

Танцует ангел над твоей могилой -

И музыка почти нас воскресила.

Ночь театра

Ночь театра, тягучее действо,

Срежессированное абсурдом60,

Бенефис61 несвятого семейства

На вечерне62 словесного блуда.

Всё смешалось – размытые лица,

До озноба реальные маски,

Тот, кто лишь обещал мне присниться,

Тот, кто снился всегда без опаски.

Жизнь, втесненная в хлам декораций,

Бутафорских63 разборок паденья,

И нарочитый запах акаций,

И наигранный взгляд последний

С перекошенного экрана -

Песнь беззвучная грустного мима64.

Опоздал кто и кто пришел