Сквозь - Лика Янич

рано?

Что не так? – всё не так, всё мимо,

Всё не в кайф в фееричном шоу

Мне, поломанной марионетке65.

А луна притворилась душою

И на первой повесилась ветке.

До заутрени66 не дожить мне,

Три звонка – бесконечность в кубе.

И в безактно-бестактном режиме

В стекловате слов твоих губы.

У зари и у рампы67 цвет пива,

Жизнь – театр абсурда и тени.

Ночь могла быть иной, красивой,

Если б ты не ушел на сцену.

Дурацкий сплин

Дурацкий сплин, навеянный луною,

Ненастьем, фильмом – чёрти знает чем!

И до удушья тесно быть одною,

И для молчанья не хватает тем.

Ты где-то пьёшь, забыв меня навылет,

Прервав опасных смс трассир,

А я резцом луча сквозь танец пыли

Рисую мне привидевшийся мир.

И негативом в памяти былое -

Где свет, там тень и ясно там, где мрак.

А спецэффекты – кровью и золою.

Душа закрыта. Вывеска – антракт.

И мне в стакане бурь искать покоя,

Чтоб вольной стать, швырять себя в тюрьму

И выкупать истерзанной строкою

Пощаду смысла бунту моему.

Ну что же ты?! – я здесь, на этом свете -

Мне без тебя, поверь, вовек не счесть,

Тождественны ли жизнь в четвёртой трети

И измерение под цифрой шесть.

Инквизиция

(из поэмы «Средневековье»)

Святой инквизиции праведен гнев -

Отступнице век не дождаться покоя,

Отныне и присно дарованы мне

Все ужасы Босха68, Эль Греко69 и Гойя70.

За то, что дошла до запретной черты,

За ересь, за богопротивные свитки,

За бунт и гордыню мне послан был ты -

Моим изощрённым орудием пытки.

Тебя по лекалам грёзы моей

Вернее уже и создать не могли бы -

Но свет твой в бездонном провале ночей

Страшнее костра и безжалостней дыбы.

Я гасну, затеряна в древней пыли,

Ты таешь в сиянии солнечных свитков.

Не годы – столетья! – меж нами легли -

Меж мной и прекрасным орудием пытки.

Мне биться, кричать, задыхаться в дыму -

Не выдумал жёстче и сам Торквемада71! -

Но знаешь, почти благодарно приму

Все муки земли на всех кругах ада.

Когда, наконец, мне сыграют отбой -

Останется жизнь эту вспомнить навскидку -

Я мир назову местом встречи с тобой -

Моим совершенным орудием пытки.

Метель

В косматом коконе израненной метели

По ниточке пройти сквозь беспощадный строй.

Колючих плёток свист больней, чем ближе к цели –

Но мне туда, где свет, где смех и голос твой.

А в комнате тепло, уютно и спокойно,

Так что меня влечёт в истерзанную жуть?

Туда, где меж миров мотив заупокойный,

Где с призрачной тропы уже мне не свернуть.

А где-то за спиной осталось всё былое,

И замыкает вихрь бесовское кольцо…

Там где-то есть твой дом, и мы живём в нём двое,

И снег укрыл давно прозрачное лицо.

Сквозь…

Возрождение

(из поэмы «Средневековье)

И когда во мне жизнь каплей ртути застыла,

Не имея в запасе ни срока, ни шанса,

И когда я себя опускала в могилу -

Хлынул тут ослепительный свет Ренессанса72.

И мне стало неважно вдруг, что безответно:

Звуки флейты, гитары и виолончели

Возвестили, что мрак исчезает бесследно

Там, где правит любовь, как "Весна" Боттичелли73.

Мне теперь не до скорбных молитв, не до плача -

Пьяный ветер дороги вдыхаю легко я.

Надо мною беззлобно стебется Боккаччо74,

И бродяга Сервантес75 мне машет рукою.

А в распахнутом небе – бездонном и ярком -

Рафаэлевы76 ангелы плещутся нынче.

Мне в весенней Венеции слушать Петрарку77,

Мне в осенней Болонье встречаться с да Винчи78.

Мне ещё воскресать, перебарывать тленье -

Сожжена я в любви и воскресла с любовью.

Ну, а свет после смерти – и есть Возрожденье,

Так обычно кончается Средневековье79.

Зима и весна

Впустила утро, отодвинув шторы:

На улице плюс два, киселит снег.

Невнятно, сбивчиво, развязно, скоро

Доносится капели пьяной сленг80.

Зима проспала оттепель беспечно –

Измаялась за ночь, взбивая пух.

И причитает, что совсем не вечна,

Что тает зренье и подводит слух.

Январь всего лишь, а она устала –

Старается: шлифует гололед,

Заводит вьюгу, стужит – толку мало,

Весна бесстыжая весны не ждет.

Что ей, зеленой, сроки и законы?!

Чуть отвернись – сведет мороз к нулю.

И смски шлет земле влюбленной

Меж облаков: «Спешу… хочу … люблю».

Буквально

Мягкая музыка, кошки мурчанье,

Тихие вздохи уставшего ветра,

Ты в необъятной дали заэкранной

Быстрые буквы шлешь стайками щедро.

И принимая их, мир мой искрится,

Как от луча озорного росинка.

Буквы летят, легкокрылые птицы,

Ткут между нами ленту-тропинку.

Сонет № 0

По-прежнему, здесь караван идет,

Собаки лают, кому надо – слышат.

Помазан царь. Безмолвствует народ.

Закон что дышло81, и контора пишет.

Как раньше – каков поп, таков приход.

Маразм крепчает, разум еле дышит.

Рожают бабы. Все уйдут на фронт.

Мглой кроет небо – правды нет и выше.

Белеет парус. Ярославна ждет.

На дне светло. Художники на крыше.

Немытая страна рабов, господ

Под водкой ниже, под травою тише.

Вопросов вечных растворилась соль:

Кто виноват? Что делать? и доколь?

Неизлечимо

Меня излечат только эвтаназией,

Вручив Харону82 бережно с оказией83,

Скрепив уста и наложив печать.

Но и в пути к убежищу загробному

Сорву запрет, чтоб уходить свободною

И песней своды мрачные смущать.

Одиночки

Ты сны мои читаешь между строчек,

Собою заполняешь эти сны,

Готовишь нам побег из одиночек -

Мы так давно в себя заключены.

Выстукивать сердцам тире и точки,

С размаху биться в такт о гладь стены -

Изгнанники, смутьяны-одиночки

Навек друг к другу приговорены.

Презрев пространство, время, оболочки

Душа с душой слились, обнажены.

Им больше не придётся в одиночку

Потёмки слушать в свете тишины.