Lady Покер - Олег Селиверстов

– Жизнь одна, и деньги в ней не самое главное! – весело воскликнул он и заказал шампанское для дамы и коньяк для себя. По слухам, Гарри имел эксклюзив на продажу известного французского коньяка. Для него понятие «деньги» начиналось со ста тысяч, и все, что меньше, деньгами не считалось.

Вторым согласился играть молодой человек в очках, всегда вежливый, аккуратный, в белой рубашке, костюме и галстуке. За осторожную манеру игры и привычку все просчитывать я прозвал его «математик».

Надо же, ОНА и его смогла сбить с пути истинного!

Не согласился только долговязый в свитере, похожий на ирландца. Он стал возмущаться: «это не по правилам», «так нельзя» и «это не покер, а какая-то уличная игра».

– Скорее, гусарская рулетка: повезло – не повезло, – уточнил я.

Долговязый ушел, за столом остались четверо. Мне подали виски, «математику» – колу со льдом. Громко хлопнуло открываемое шампанское, возвещая о начале игры. Гарри поднял бокал.

– Господа, я преисполнен гордости за то, что вы не сбежали, как некоторые. Нельзя отказывать даме в скромном желании обыграть нескольких дураков, – со смехом произнес он, за что был награжден очаровательной улыбкой.

Менеджер расставил перед каждым разноцветные столбики фишек. Моя пачка бледно-вишневых купюр превратилась в пластиковые кружочки. «Ну вот, теперь отступать некуда», – подбодрил я себя и украдкой взглянул на мою визави. ОНА сосредоточенно перебирала фишки, на запястье блестел золотой браслет.

Первая раздача.

На кону четыре тысячи евро, по тысяче с каждого.

Мне пришли разномастные четверка и шестерка – плохая мелкая карта. Решил не рисковать и, сказав «пас», сбросил карты. Банк поднялся до десяти тысяч, и их выиграл Гарри. Обрадовался, как ребенок, и произнес целую речь о том, что это счастливый знак и судьба к нему благосклонна.

Для кого как.

Лифт плавно скользил вверх. Я стоял в окружении мужчин и женщин в деловых костюмах. Серое, синее, черное, белое. Ничего лишнего или броского, все должно безукоризненно вписываться в обстановку офисов. Мой расклеившийся ботинок (я заметил это слишком поздно, уже в лифте), казалось, привлекал всеобщее внимание и вызывал чувство неловкости – как затяжка на женских чулках.

Лифт остановился и бесшумно распахнул полированные двери. С верхнего этажа высотного билдинга, где располагался офис банка, открывался роскошный вид на щетинистую громаду мегаполиса. Серо-коричневый, закованный в сталь и бетон, город простирался до самого горизонта и пропадал в утренней дымке, которую еще не успел разогнать ветер. С такой высоты это порождение урбанизированной цивилизации выглядело смирно: крепко привязанное к земле лентами проспектов и бульваров, надежно проклепанное тысячами чугунных люков канализации.

– Дух захватывает, правда? – произнес охранник с восторженным придыханием. Его гладко выбритые пухлые щеки сияли, как свежеиспеченные сдобные булки.

– Да и птиц видно не снизу, а сверху, – ответил я и протянул ему пропуск в банк.

Секретарь, улыбчивая блондинка в короткой юбке, проводила меня в кабинет банкира. Банкир, не прерывая диалога по телефону, жестом предложил сесть. Я попросил блондинку принести чай с молоком и печенье, уселся в кресло и стал разглядывать мощный, облицованный под дерево сейф в углу. Ничего достойного интереса в кабинете больше не было. Две картины в стиле «кубизм» я бы, не стесняясь, выбросил в окно.

Банкир, высокий и поджарый, напоминал породистую борзую. Он стоял возле изящного антикварного столика, на котором лежала шахматная доска с незаконченной партией. Рядом приятно поблескивал хрустальный графин с коньяком под охраной двух пузатых бокалов.

Мы познакомились с банкиром на турнире «VIP poker», где он развлекался с коллегами. Его банк, зарегистрированный на тропическом острове, оказался очень удобным для финансирования определенного рода сделок, а моя фирма – для оформления некоторых его инвестиционных дел. Мы стали партнерами и приятелями, иногда вместе обедали. Возможно, мы бы даже стали друзьями, но я не люблю шахматы.

В глубине души я слегка завидовал банкиру и восхищался его манерами. Всегда одетый в приталенный темный костюм, белоснежную рубашку и неброский галстук, он был воплощением строгих правил и незыблемой власти денег. Носил тонкое кольцо из платины с бриллиантом в несколько карат и, конечно же, золотые швейцарские часы. Но больше всего меня поражало отсутствие на его огромном полированном столе каких-либо бумаг – только планшет для записей и подставка для карандашей, сияющих остро заточенными грифелями. От всего этого веяло жесткой логикой, нерушимыми правилами и немного скукой.

В свои тридцать с небольшим банкир еще не был женат.

Секретарь подала чашку чая. Ее стройные ноги торопливо прошествовали по блестящему паркету кабинета. Слишком стройные и слишком длинные, они, казалось, смущались чужих взглядов. Я спрятал расклеившийся ботинок под стол.

Банкир закончил телефонный разговор, переместил фигуру на шахматной доске и вернулся в «боссовское» кресло. Поправил часы на запястье и осведомился, все ли в порядке. Я ответил, что к чаю не хватает молока и овсяного печенья. Он предложил взамен рюмку коньяка. Я вежливо отказался. Тогда он положил на планшет лист бумаги, вынул из подставки карандаш и попросил еще раз кратко повторить суть сделки. Во время рассказа тонкий грифель чертил на листе угловатые фигуры, похожие на клювы хищных птиц.

Когда я закончил, банкир заявил, что сделка представляется ему довольно рискованной, поэтому он готов дать деньги под залог покупаемых акций и моей квартиры, и только на месяц. В центре листа появилась цифра «150 000» с жирным знаком «Э». В случае невозврата кредита в срок банк забирает и акции фабрики, и квартиру. Рядом с цифрами на листе появилось слова «АКЦИИ + КВАРТИРА».

Условия кредита были неожиданно жесткими.

Я молча пил чай. Без молока и без печенья.

– Выше риск – выше цена денег, – банкир вернул карандаш на место и откинулся на спинку кресла. – Правила есть правила, мистер Джек, ты сам это знаешь.

– Месяц – это очень мало, – угрюмо сказал я.

– Все, что могу, – банкир встал и протянул руку. – Извини, дружище, у меня следующая встреча. Не забудь, предложение действительно ровно сутки.

– Как всегда, – ответил я, зная, что спорить и торговаться бесполезно.

Лифт бесшумно вернул меня на землю. Я сел в «Шевроле» и начал, сложно маневрируя, выруливать с парковки. Делая очередной вираж, заметил стоящий в одном из рядов красный «Форд Мустанг» – точно такой же, как у Элизабет. Я хотел позвонить, но передумал, боясь показаться назойливым. Тем более что это, возможно, был вовсе и не ее автомобиль – номер я не разглядел.

«Шевроле» выбрался на кольцевой автобан. Я решил заехать в торговый центр, купить новые ботинки.