Призрак в кривом зеркале - Елена Михалкова

К себе Леня ее не взял, но предложил выход: он говоритматери, да и всем остальным, что сестра подрабатывает его помощницей. ТакЛариса получила статус работающей по свободному графику женщины, объяснениеденьгам и новым тряпкам и также возможность распоряжаться временем по своемуусмотрению, не отчитываясь перед матерью. Однако за полтора года девушка непотеряла осторожности и каждый раз встречалась с Анатолием за квартал от своегодома. От него же тщательно скрывала отношения с другими мужчинами: хранитьверность любовнику Лариса считала верхом глупости, а природный темпераменттребовал выхода – встреч с ним раз в неделю ей не хватало. Мужчины появлялись вее жизни ненадолго и служили лишь средством удовлетворения, в том числеморального: девушка доказывала себе, что она интересна не только Толику, и навремя успокаивалась.

– Ты чего такая задумчивая? – прервал Анатолий еемысли. – Что-нибудь случилось?

– С матерью поссорилась. Начали сегодня разговор: давайпродадим дом, купим всем нормальные квартиры. А она ни в какую.

– А покупатель на дом найдется?

– Уже нашелся, и не один. Кстати, дом ведь неплохой,крепкий, к тому же его постоянно ремонтируют… Слепить из него особнячок, ибудет загляденье!

– Будет, – согласился Анатолий, останавливаясь уподъезда. – А что мать?

– Упирается. Говорит, там ее детство прошло, память осестре и все такое. А меня уже тошнит от этой памяти, потому что все вместеживем, как в коммуналке, и никуда не деться! Последнее время народу сталоменьше приезжать… С одной стороны, это хорошо, потому что не топчемся передванной, как овцы. А с другой – деньги-то нужны, правда?

– Деньги всегда нужны, – философски заметил Толя.

– Вот-вот, и я о том же. Я говорю: мам, давай домпродадим, купим нам квартиры. А она боится в долг влезать. Детей родныхоставить без жилья ей не страшно, а кредит брать – страшно!

Лариса вздохнула, бросила испытующий взгляд на Анатолия. Тотсидел, уставившись перед собой ничего не выражающим взглядом, и определить,насколько он проникся Ларисиными бедами, было совершенно невозможно.

– С тобой только и могу отдохнуть… – она подбавилав голос чувства, ласково погладила любовника по руке. – Если бы не ты…

– Ладно, пойдем, – он вылез из машины, помог выйтиЛарисе и шутя дотронулся пальцем до родинки под губой. – Красотка ты моя!

Лариса терпеть не могла свою родинку и уж тем более непереносила, когда ее трогали. Однако, следуя наставлениям Лени и видя передсобой цель, которая многого стоила, сдержалась и мило улыбнулась.

– Пойдем скорее, – прошептала она, наклонившись кего уху и нежно прикусывая мочку.

Анатолий довольно ухмыльнулся, обнял Ларису за талию иповлек ее в подъезд.

Она вернулась домой два часа спустя, прошла к себе в комнатуи обнаружила там Леонида, валявшегося с книжкой на диване.

– Сколько раз тебе говорить – не ходи ко мне, –зло бросила она, стягивая платье за дверцей шкафа. – У тебя своя комнатаесть.

– А мне твоя нравится, – зевнул Леня, захлопываякнижку. – Второй этаж, в окна никто не заглядывает…

– Проваливай. Я переодеться хочу.

– Развела своего дурака на хату? – небрежнопоинтересовался Леня, игнорируя требование сестры.

– Сам ты дурак, – огрызнулась Лара.

– Значит, не развела, – с пониманием констатировалЛеонид. – Ладно, не дуйся. Это за один раз не делается, нужно постепенно,с тактом…

– Да не понимает он такта! – не сдержаласьЛариса. – Морда каменная, отмалчивается, ни о чем не расспрашивает!

Она со злостью швырнула помятое платье, и оно, спланировав,накрыло Леонида. Тот отбросил его на спинку дивана, нехотя поднялся и прошелсяпо комнате.

– А чего ты ожидала? Что он сразу отправится тебеквартиру на Чеховском бульваре покупать? Двухкомнатную, улучшенной планировки?Так не бывает, Ларочка!

Близнецы встали друг напротив друга, злые, удивительнопохожие: даже хмурились они одинаково.

– И что же, теперь мне до конца жизни с вами куковать вэтой развалюхе? – Лариса широким жестом обвела комнату. Обстановка в нейдо смешного противоречила ее словам: мебель здесь была новая, светлого дерева,а на комоде стояла дорогая стереосистема, подаренная все тем же Анатолием.

– Не надо драматизировать ситуацию! Ты хочешь своюквартиру, и я тебя понимаю. Но если ты и дальше будешь наезжать на всех, кактанк, у тебя ничего не выйдет! Понятно?

– Ленечка, ну что же делать? – Сестра едва незахныкала. Быстрая вспышка злости и раздражения прошла, и теперь она ощущалалишь усталость и беспомощность. У Леонида «запас прочности» был больше, и визматывающих ситуациях Лариса всегда старалась опереться на него.

Леонид смягчился. Сестру он искренне жалел, понимал ичувствовал, чего ей не хватает. Он несильно щелкнул ее по носу и вернулся наоблюбованное место на диване.

– Для начала не торопись, – рассудительнопосоветовал он. – Погонишь лошадей со своим Толенькой – можешь всеиспортить, так что потом назад не отыграешь. Он у тебя мужик осторожный, себена уме, так что постепенно капай ему на мозги, и результат не замедлит себяждать. Во-вторых, мы с Эдиком матушку обрабатываем, и ты тоже присоединяйся.

– Я присоединяюсь…

– А ты присоединяйся активнее! Глядишь, что-нибудь изнашей затеи и получится.

Автобус остановился на самой вершине холма, куда онвзбирался рывками, пыхтя, оставляя за собой клубы едкого дыма, которые Макарнаблюдал в заднее пыльное стекло. Он спрыгнул на землю, подал руку КсенииИльиничне.

Автобус, по-прежнему пыхтя, уехал. Они остались на остановкевдвоем.

– У этого района смешное название, – сказалаКсеня: по дороге она успела узнать, что Илюшин – приезжий, и теперьрассказывала ему о городе. – Лежебяки. Когда-то давно были здесь дачныекооперативы, но постепенно они слились и стали одним из районов города.Далековато от центра, конечно, зато сам видишь…

Она не закончила, но Макар и в самом деле видел.

Лежебяки раскинулись на холме. Здесь были сплошь одно– идвухэтажные дома, утопавшие в зелени садов и сирени, которая в этой частигорода уже зацвела. Ближе к подножию, там, где пологий склон превращался вотвесный, красные и серые крыши выныривали из зарослей кубиками игрушечногоконструктора, забытого в траве. Дорога – изношенное асфальтовое покрытие,которое не обновляли по меньшей мере лет пять, – петляла между домами,уходила вниз, раздваиваясь на серые изъезженные полосы, и на обочине ееподнималась свирепая поросль молодой крапивы.

По контрасту с Лежебяками город, лежавший под холмом,представился Макару едва ли не мегаполисом. Сверху Илюшин видел, как от главнойплощади, на которой белело что-то похожее на развалины крепости, отходят лучамидороги. Центр и близлежащие районы были застроены кирпичными и панельнымипятиэтажками, но чем дальше бежал взгляд по «лучам», тем более провинциальныйвид открывался взгляду. С утра Макар успел оценить, каким разным может бытьТихогорск, и пока они тряслись в автобусе, Ксения объяснила: площадь, с которойпытался уехать Илюшин, находилась на основной магистрали, соединявшей Тихогорскс другими населенными пунктами, а главное – со швейной фабрикой, обеспечивавшейгорожан работой. Половина жителей стекалась по утрам к остановке – этим иобъяснялась многолюдность окраинного района, удивившая Макара.