Мария Стюарт - Стефан Цвейг

Трагическим символом повторяется между обеими женщинами – Екатериной Медичии Марией Стюарт – сцена у одра смерти. Не успел Франциск II испустить последнийвздох, как Мария Стюарт, утратившая французский престол, пропускает вперед вдверях Екатерину Медичи – молодая вдовствующая королева уступает дорогустаршей. Она уже не первая дама королевства, а вторая, как и раньше; только годпрошел, а сон уже рассеялся; Мария Стюарт больше не французская королева, авсего лишь то, чем она была с первой минуты и пребудет до последней: королеваШотландская.

Сорок дней длится по французскому придворному этикету первый, глубокий траурдля вдовствующей королевы. Во время этого сурового затворничества ей недозволено ни на минуту покидать свои покои; в течение первых двух недель никто,кроме нового короля и его ближайших родственников, не должен навещать ее вискусственном склепе – затемненной комнате, освещенной слабым мерцанием свечей.Пусть женщины простонародья одеваются во все черное – всеми признанный траурныйцвет: ей одной подобает le deuil blanc – белый траур. В белоснежном чепце,обрамляющем бледное лицо, в белом парчовом платье, белых башмаках и чулках итолько в черном флере поверх этого призрачного сияния – такой выступает МарияСтюарт в те дни, такой предстает на знаменитом холсте Жане[16]и такой же рисует ее Ронсар в своем стихотворении:

Un crespe long, subtil et délié

Ply contre ply, retors et replié

Habit de deuil, vous sert le couverture,

Depuis le chef jusques à la ceinture,

Que s’enfle ainsi qu’un voile quand le vent

Soufle la barque et la cingle en avant.

De tel habit vous étiez accoutrée

Partant, hélas! de la belle contrée

Dont aviez eu le sceptre dans la main,

Lorsque, pensive et baignant votre sein

Du beau cristal de vos larmes coulées

Triste marchiez par les longues allées

Du grand jardin de ce royal château

Qui prend son nom de la beauté des eaux.

В прозрачный креп одеты были вы,

На бедра ниспадавший с головы

В обдуманном и строгом беспорядке.

Весь перевит, искусно собран в складки,

Вздувался он, как парус в бурный час,

Покровом скорби облекая вас.

В такой одежде вы двору предстали,

Когда свой трон и царство покидали,

И слезы орошали вашу грудь,

Когда, пускаясь в незнакомый путь,

На все глядели вы печальным взглядом,

В последний раз любуясь дивным садом

Того дворца, чье прозвище идет

От синевы кругом журчащих вод.

В самом деле, прелесть и обаяние юной королевы нигде не выступают такубедительно, как на портрете Жане; созерцательное выражение придает ее взорунеобычную ясность, а однотонная, ничем не нарушаемая белизна платьяподчеркивает мраморную бледность кожи; в этой скорбной одежде ее царственноеблагородство проступает гораздо отчетливее, чем на ранних портретах,показывающих ее во всем блеске и великолепии высокого сана, осыпанную каменьямии украшенную всеми знаками власти.

Благородная меланхолия звучит в строках, которые сама она посвящает памятиумершего супруга в виде надгробного плача – строках, достойных пера ее маэстрои учителя Ронсара. Даже написанная не рукой королевы, эта кроткая нения[*] трогала бы нас своей неподдельнойискренностью. Ибо осиротевшая подруга говорит не о страстной любви – никогдаМария Стюарт не лгала в поэзии, как лгала в политике, – а лишь о чувстве утратыи одиночества:

Sans cesse mon coeur sent

Le regret d’un absent

Si parfois vers les cieux

Viens à dresser ma veue

Le doux traict de ses yeux

Je vois dans une nue;

Soudain je vois dans l’eau

Comme dans un tombeau

Si je suis en repos

Sommeillant sur ma couche,

Je le sens qu’il me touche:

En labeur, en recoy

Toujours est près de moy.

Как тяжко ночью, днем

Всегда грустить о нем!

Когда на небеса

Кидаю взгляд порою,

Из туч его глаза

Сияют предо мною.

Гляжу в глубокий пруд –

Они туда зовут.

Одна в ночи тоскуя,

Я ощущаю вдруг

Прикосновенье рук

И трепет поцелуя.

Во сне ли, наяву –

Я только им живу.

Скорбь Марии Стюарт об ушедшем Франциске II несомненно нечто большее, чемпоэтическая условность, в ней чувствуется подлинная, искренняя боль. Ведь онаутратила не только доброго, покладистого товарища, не только нежного друга, нотакже и свое положение в Европе, свое могущество, свою безопасность. Вскоредевочка-вдова почувствует, какая разница, быть ли первой при дворе, королевой,или же отойти на второе место, стать нахлебницей у нового короля. Трудность ееположения усугубляется враждой, которую питает к ней Екатерина Медичи, еесвекровь, ныне снова первая дама французского двора; по-видимому, Мария Стюартсмертельно обидела чванливую, коварную дочь Медичи как-то пренебрежительноотозвавшись о происхождении этой «купеческой дочки», несравнимом с еесобственным, наследственным королевским достоинством. Подобные бестактныевыходки – неукротимая шальная девчонка не раз позволит себе то же самое и вотношении Елизаветы – способны посеять между женщинами больше недобрых чувств,чем открытые оскорбления. И едва лишь Екатерина Медичи, двадцать долгих летобуздывавшая свое честолюбие – сначала ради Дианы Пуатье, а потом ради МарииСтюарт, – едва лишь она становится правительницей, как с вызывающей властностьюдает почувствовать свою ненависть к обеим павшим богиням.

Однако никогда Мария Стюарт – и тут ясно выступает на свет самая яркая чертаее характера: неукротимая, непреклонная, чисто мужская гордость, – никогда онане останется там, где чувствует себя лишь второй, никогда ее гордое, горячеесердце не удовлетворится скромной долей и половинным рангом. Лучше ничто, лучшесмерть. На мгновение ей приходит мысль удалиться в монастырь, отказаться отвысокого сана, раз самый высокий сан в этой стране ей более недоступен. Нослишком велик еще соблазн жизни: отречься навсегда от ее услад значило бы длявосемнадцатилетней попрать свою природу. А кроме того, не ушла еще возможностьвозместить утерянную корону другой, не менее драгоценной. Испанский корольпоручает своему послу сватать ее за дона Карлоса, будущего властителя двухмиров; австрийский двор присылает к ней тайных посредников; короли шведский идатский предлагают руку и престол. К тому же есть у нее и своя наследственнаяшотландская корона, да и ее притязание на вторую, английскую корону покаместеще в полной силе. Неисчислимые возможности по-прежнему ждут юную вдовствующуюкоролеву, эту женщину, едва достигшую полного расцвета. Правда, чудесные дарыуже не сыплются на нее с неба и не преподносятся ей на блюдце благосклоннойсудьбой, их приходится с великим искусством и терпением отвоевывать у сильныхпротивников. Но с таким мужеством, с такой красотою, с такой юной душой вгорячем, цветущем теле можно отважиться и на самую высшую ставку. Исполненнаярешимости, приступает Мария Стюарт к битве за свое наследие.