Стеклянный суп - Джонатан Кэрролл

Не поднимая головы, он открыл глаза. Высоко над столом висел его самолет. Он был неподвижен, словно подвешенный на проволоке. А еще он вырос, став вдвое больше того, который он сделал. Но даже с такого расстояния было понятно, что это его самолет — та же форма, тот же цвет. Только теперь он был два фута в длину. Вполне достаточно для того, чтобы пробить даже толстое стекло, если врезаться в него как следует на большой скорости.

Едва Этрих это понял, как самолет начал падать прямо на стол. Падал он медленно, как лист с ветки в безветренный день. Нырок, поворот, — казалось, он никуда не спешит. Приземляясь на стол, он опрокинул стакан с остатками красного вина.

Самолет лег так, что Этриху была видна кабина пилота. Он сам черным фломастером сделал там отличный набросок головы Изабеллы, как будто она была пилотом. И показал его ей, как раз когда она уходила на ланч с подругами. Задержавшись, она внимательно поглядела на свой портрет и улыбнулась. Не глядя на него, спросила:

— Значит, это я пилот твоего самолета?

Он обхватил сзади ее располневшую талию и прямо ей в ухо прогудел:

— Горячее, темное «да», кэп.

Изабелла Нойкор летела. Мало того, она летела, лежа на спине. Это было самое поразительное. Она все время вертела головой, поглядывая вниз, на тротуар, уверенная, что вот-вот упадет и тогда точно повредит себе что-нибудь, особенно на такой скорости. Но ничего не происходило, она продолжала энергично скользить вперед. Лежа на спине на высоте двух футов над тротуаром, она неслась бог знает куда. При этом она двигала руками так, словно гребла невидимыми веслами. Вниз, к коленям, вверх, к груди, вниз, к коленям, вверх, к груди… Чем быстрее она двигала руками, тем стремительнее становился ее полет.

Никому вокруг это не казалось удивительным. Она пролетела мимо пожилой женщины, выгуливавшей двух собачонок. Потом мимо мамаши с коляской, которая скользнула по ней равнодушным взглядом и отвела глаза. Ни слова не сказала, даже бровью не повела. Потом Изабелла обогнала мальчишку на желтом скейте, довольно резво продвигавшегося в том же направлении, что и она. Потом пролетела мимо хорошо одетого мужчины в честерфилде, стоявшего посреди тротуара и читавшего газету. Он взглянул на нее, когда она пролетала мимо, и снова уткнулся в газету. Никто не обращал внимания на Изабеллу; никто не удостаивал ее более чем беглым взглядом, когда она пролетала мимо, лежа на спине и двигая руками.

Когда ей нужно было обогнуть какое-нибудь препятствие, она просто переставала двигать одной рукой и с силой загребала другой. Так она поворачивала направо или налево. В точности как в лодке.

Да и в окружающем мире ничто не казалось ей странным. Она видела деревья, качающиеся на ветру, пешеходов, желто-синий прилавок с хот-догами, у которого расположилась, потягивая пиво, группа рабочих. Все было как всегда, кроме, пожалуй, ее способа передвижения, к которому она, впрочем, начала привыкать и даже стала получать удовольствие. Правда, она не представляла, куда именно направляется, но это не имело значения. Потому что при всей эксцентричности происходящего с ней ничего забавнее она в жизни не испытывала.

Это случалось уже в третий раз, а потому ей было не так страшно, как раньше, когда все было ново и непонятно. В первый раз она попала сюда прямо из своей квартиры, где сидела на кушетке, разглядывая журнал. Она переворачивала страницу, как вдруг — пуф — и она оказалась в этом месте, в этой стране или что это там было такое. Час-другой она бродила, напуганная до полусмерти. Но ничего не произошло. Она просто ходила, разглядывала все подряд и беспокоилась: «Что это такое? Где я? Как я здесь оказалась?» А потом вдруг снова — пуф! — и она у себя на кушетке.

Во второй раз она варила на кухне яйцо, как вдруг — пуф! — и она снова оказалась здесь. Похоже, город был тот же самый, но выяснить это у нее не было времени, потому что ее визит продолжался совсем недолго — всего несколько минут. Вообще-то она уже собралась было подойти к кому-нибудь и спросить, как вдруг — пуф!

На этот раз последним, что она видела, была ее собственная рука на серебристом замке серой туалетной двери. В следующий миг она уже летела над тротуаром, лежа на спине. Легко и просто.

Вспомнив что-то, Изабелла судорожно прижала обе руки к животу. Ребенок был там, внутри ее, и она шумно, с облегчением, выдохнула. Все в порядке. Раньше, когда она переносилась сюда, ребенок всегда оставался в ней, но кто знает, какие в этом таинственном месте правила. Всегда приходилось проверять, с ней Энжи или нет.

Впервые с момента прибытия она оглядела себя и увидела ту же одежду, которая была на ней в ресторане. Ничего не изменилось. Она в ясном уме, ребенок у нее в животе, одежда на ней та же… Все выглядело так, словно она просто перешла из одной комнаты в другую. Только в этой другой комнате она могла летать — на спине.

Свои перемещения она называла «миганием». Потому что все именно так и выглядело — сначала ты еще здесь, а потом миг — и ты уже там.

Это случилось в третий раз за месяц. Изабелла никому ничего не рассказывала, так как не была уверена, что именно хочет рассказать.

Если бы она попыталась описать кому-нибудь, что с ней происходит, то сказала бы так: в какой-то миг я исчезаю отсюда и появляюсь там. От меня не зависит, как и когда это произойдет. Иногда там все странно и нереально. Я вижу там то, что не представишь и не опишешь, просто слов таких нет. А иногда там все почти как в жизни. И никогда ничего плохого не происходит. Просто меня переносят туда на время, а потом возвращают в мою жизнь.

— Здравствуйте!

Изабелла так погрузилась в наблюдения за окружающим и в свои мысли, что даже не заметила, когда на ее животе возник крошечный человечек. Ростом не больше солонки, он тем не менее был одет в щегольской черный костюм, белую крахмальную сорочку и черный шелковый галстук, в котором отражались проносящиеся мимо огни. Его громкое «здравствуйте» вернуло ее к действительности. Стоя в тридцати дюймах от ее носа, он помахал ей рукой. У него был такой счастливый и исполненный надежды вид, что она почувствовала себя просто обязанной что-нибудь сказать.

— Здравствуйте. А вы кто?

Поддернув брюки, он присел на высокий холм ее животика. Но так аккуратно, что она почти не ощутила добавочного веса.

— Меня зовут Броксимон. Как поживаете? — И он снова помахал ей рукой.

— Простите? Как, вы сказали, вас зовут?

Он улыбнулся так, словно ему уже доводилось слышать этот вопрос.

— Броксимон.

— Броксимон. — Ей пришлось самой повторить его имя. Оно показалось ей знакомым, но она была слишком занята происходящим, чтобы пытаться понять почему. Но все же повертела имя на языке, точно знакомясь с новым вкусом.

Он скрестил руки на груди: