На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз

Гормэн смотрел, как я наливаю бокал. Лицо его наполняло образцовое отсутствие какого-либо выражения.

– Вам не следует воспринимать его слишком серьезно, мистер Джексон. В последнее время он очень привязался к мисс Ракс. На вашем месте я бы не упоминал о ней снова.

– Это он-то? И что же она думает по этому поводу?

– Я не вижу, какое это имеет отношение к вам.

Взяв бокал, я вернулся к столу.

– Может, вы и правы, – сказал я.

В девять Паркер подвел машину к парадному. Он держался отдаленно и невозмутимо и, казалось, уже справился со своим очередным приступом.

Гормэн вышел на ступеньки проводить нас.

– Удачи, мистер Джексон. Паркер отдаст вам последние инструкции. К возвращению ваши деньги будут готовы.

Я смотрел наверх, в темные окна, в надежде увидеть ее, и не слушал его слов. Ее не было.

– Мы должны вернуться через пару часов, – говорил Паркер Гормэну. По дрожи в его голосе можно было сделать вывод о состоянии его нервов. – Если нет, ты знаешь, что делать.

– Вы вернетесь, – ответил Гормэн. Его нервы были получше. – Мистер Джексон не ошибется.

Мне оставалось только надеяться на это. Пока мы не оказались в полной темноте, я наклонился к стеклу и все оглядывался на дом. Я так и не увидел ее.

Мы сидели в машине перед двенадцатифутовой стеной, ограждавшей дальнюю часть Бреттова дома. Здесь, на горе, было довольно прохладно. Полная тишина и тьма кромешная. Мы не видели ни стены, ни машины, ни друг друга. Словно висели в черной пустоте.

– Порядок, – тихо проговорил Паркер. – Ты знаешь, что делать. Береги время. Свистнешь, когда вернешься. Я махну фонариком, чтобы ты мог найти веревку.

Я едва дышал. До сих пор я понятия не имел, что же я собираюсь делать. Мне не хотелось тащиться туда. Я знал, что, как только я спрыгну за стену, я окажусь на лезвии ножа, и тогда один мой неверный шаг – и лучшее, на что мне придется надеяться, так это оказаться за решеткой. Редферн будет без ума от счастья, когда наконец избавится от меня. Он того только и ждал, чтобы я оступился один-единственный раз. Паркер включил на приборной панели затененную лампочку. Теперь я мог разглядеть его руки и темный контур его головы и плеч.

– Здесь комбинация сейфа, – сказал он. – Легко запомнить. Я написал на карточке. Один полный поворот вправо, полповорота назад, еще полный вправо и еще половина вправо. Между каждым поворотом должна быть остановка, чтобы замок сработал, иначе язычки не попадут в свои ячейки. Не торопись. Единственный способ открыть сейф – паузы между каждым поворотом.

Он передал мне карточку.

– Как насчет денег? – спросил я.

– Ты думаешь только об одном, – со злобой проговорил он.

Вот здесь он ошибался, но это был не тот момент и не то место, чтобы рассказывать ему о Веде Ракс.

– Вот, забирай, и подумай лучше о том, что тебе предстоит сделать.

Он протянул мне две стодолларовые бумажки. Я сложил их и поместил в свой портсигар. После этого мне следовало бы дать ему в челюсть, выбросить из машины и смотаться оттуда, но беда была в том, что я хотел снова увидеть Веду Ракс. Я все еще чувствовал ее губы.

– Когда ты откроешь сейф, пудреница будет на второй полке. Ты не сможешь не заметить ее. Маленькая золотая коробочка в полдюйма толщиной. Сотни женщин пользуются такими. Положишь клинок на ее место.

– Многих неприятностей еще можно избежать, если на ночь эту крошку заковывать в кандалы, – заметил я. – Подумай над этим.

Он открыл дверь и выскользнул в темноту. Я последовал за ним. Оставалось только догадываться, где же в действительности заканчивается стена. Некоторое время мы прислушивались. Вокруг не было ни звука. Мне пришло в голову, что собака в это время спокойно может валяться как раз по другую сторону забора; от одной мысли о ней меня бросало в дрожь.

– Готов? – нетерпеливо спросил Паркер. – Закончить нужно до того, как поднимется луна.

– Да, – ответил я и геройски помахал тростью, воображая перед собой волкодава. Теперь я жалел, что не взял с собой оружия.

Он размотал веревку и подал мне крюк. С третьей попытки крюк наконец зацепился за проволоку и остался на ней.

– Ну, давай, – сказал я. – Слушай хорошенько. Сваливать оттуда я могу в немного другом темпе.

– Не сделай ошибки, Джексон, – предостерег он. Я не мог видеть его лица, но говорил он сквозь зубы. – Денег ты больше не получишь, пока не принесешь пудреницу.

– Как будто я не знаю, – ответил я и взялся за конец веревки. – Я получу клинок?

– Я подам тебе его наверх. Поосторожнее с ним. Не задень им обо что-нибудь. Может остаться отметина.

Я вскарабкался по веревке до самой проволоки. Укрепившись ногами на одном из узлов, я взялся за ножницы. Проволока была смотана очень туго, и потребовалось приложить немало усилий, чтобы она не хлестнула меня по лицу. Через какое-то время я победил ее.

– О'кей, – сказал я в темноту, подтянулся и сел на стену верхом. Я смотрел прямо на дом, но с точно таким же успехом можно было смотреть и в яму глубиной с милю.

– Вот футляр, – шепнул Паркер. – Осторожнее.

Я наклонился и прочно обхватил его всеми пальцами.

– Взял, – сказал я и поднял коробку. Запихивая ее в карман плаща, я продолжал: – Здесь ни зги не видно. Надо подумать еще, куда идти.

– Да нет же, – нервно перебил Паркер. – Там проход в нескольких ярдах от стены. Он приведет тебя к черному ходу. Возьми правее. Там его не миновать.

– Вы действительно неплохо подготовились, а? – сказал я, отпуская веревку и соскальзывая в сад.

Я замер в темноте, держась одной рукой за стену, по колено в мягкой траве, и прислушался. Только мое дыхание да стук сердца, выпрыгивавшего из груди. До сих пор я, как мог, до последнего оттягивал принятие решения о том, что же мне все-таки делать. Теперь же деваться было некуда. Собственно, выбор был небогат: либо я мог прождать некоторое время прямо здесь, перелезть обратно через стену и сказать Паркеру, что не смог открыть сейф, или что подле него сидит охранник, или еще что угодно, либо я мог действительно пойти туда с приличными шансами нарваться на охранников или на собаку.

Если я достану пудреницу и охрана схватит меня, ничто не спасет меня от Редферна. Но меня действительно разбирало любопытство. Я был абсолютно уверен, что вся предыстория – полная чушь. Такой гад, как Гормэн, никогда не выбросит пятьсот баксов только ради того, чтобы помочь женщине выбраться из неразберихи, в которую она благополучно и самостоятельно влипла. Не такой это человек. Пудреница, или черт знает что там еще, что он непременно желал достать из Бреттова сейфа, похоже, значило для него несколько больше, чем он давал мне понять. Это наверняка. А если он может поиметь с этого что-то, то, судя по всему, могу и я. Мне осточертело ошиваться в Сан-Луис-Бич; осточертело, что меня здесь повсюду трясут; осточертело, что у меня никогда нет денег. Если же взяться за дело с головой, можно одним махом решить все проблемы. Похоже, я мог заработать теперь такую сумму, что мне после этого не пришлось бы задумываться о деньгах еще не один год. В общем, хуже, чем лотерея. И я решил пойти туда.