На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз

– Не смей! О! Ты, ты – животное!

«Невинные игры прислуги», – подумал я, отирая со лба пот. Девчонка снова заверещала. Над головой затопали шаги. Еще один визг, затем хлопнула дверь, и все стихло.

Я подождал еще немного, но продолжения не было. Я подумал, что старику Бретту пора бы возвращаться домой. Его прислуга слишком веселится в его отсутствие. Не тратя больше времени, я подкрался к двери, приоткрыл ее и заглянул в кабинет. Никто не заорал на меня: там действительно никого не было. Я прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Луч фонаря выхватил из темноты сам сейф. Расположен он был точно в соответствии с планом, по крышке пробегал провод сигнализации. Я бы даже не заметил его, если бы не знал о его существовании. Замаскирован он был действительно искусно.

Я осторожно перерезал его, ожидая, что дом вот-вот взорвется от сумасшедшего трезвона десятка сирен, но не произошло ровным счетом ничего. Или Паркер снюхался с экспертами по данному вопросу, или же сигнализация все еще оставалась отключенной. Этого я не знал и знать не хотел.

Я достал карточку, сверил комбинацию и начал набирать. Светя себе на циферблат, я аккуратно поворачивал его диск: полный поворот направо, пауза две секунды, полповорота назад, снова пауза, полный поворот направо, пауза и еще полповорота направо. Точно так, как и сказал Паркер. Затем я взялся за ручку и осторожно потянул на себя. Я не думал, что это мне как-то поможет, но тем не менее. Сейф открылся. Присвистнув, я посветил туда. На второй полке в углу лежала маленькая золотая коробочка, не больше трех дюймов; сделана она была весьма изящно и современно и выглядела весьма дорого. Я рассматривал ее, взвешивая на ладони. Весила она как раз на свой размер. На первый взгляд на ней не было никакой кнопки или защелки, чтобы ее можно было открыть. Еще через секунду я бросил ее в карман. Времени не было. Исследовать ее можно и на улице.

Из другого кармана я достал клинок. До сих пор я был слишком занят охранниками и собакой, чтобы обращать на него свое внимание, но теперь, держа его в руке, я невольно задумался.

Этот клинок оставался единственным местом в истории Гормэна, дававшим слабину. Я был уверен в том, что девушка не брала его из Бреттова сейфа, точно так же, как в том, что Паркер – сопляк и что пудреница не ее. Клинок я видел. Выглядел он вполне убедительно. Я ни черта не понимаю в антиквариате, но я способен отличить золото от всего остального, когда я вижу его, и клинок был золотой: как минимум, это уже делает его дорогим. Тогда зачем же Гормэну посылать меня оставить ценную вещь в сейфе Бретта, которая конечно же Бретту не принадлежит? Зачем? Такие предметы могут быть легко отслежены. Зачем ему нанимать меня, чтобы я выкрал из сейфа пудреницу и положил на ее место предмет никак не меньшей стоимости, который даст полиции нить, способную привести к самому Гормэну? Что-то здесь не так: фальшивит мелодия.

Светя себе фонариком, я смотрел на футляр. Может, там нет клинка? Я попытался открыть его, но футляр не поддался. Хотя для пустого он был тяжеловат. Я продолжал рассматривать его, и неожиданно мне показалось, что он несколько толще и чуть длиннее, чем тот, что мне показывал Гормэн. Я не был уверен, но мне так показалось. И вдруг я услышал то, что снова обрушило на меня потоки ледяного пота. Из футляра шло еле заметное, но отчетливое тиканье. Я чуть не выронил его.

Неудивительно, что каждый из этих хитрых ублюдков по нескольку раз напоминал мне поосторожнее обращаться с ним. Теперь-то я знал, что это было. Это же бомба! Они запихнули ее в похожую коробку, справедливо надеясь, что в спешке и в темноте я не замечу подмены. Дрожащими кончиками пальцев я бросил его в сейф так, как вы бы стряхнули тарантула, ползущего по вашей одежде.

Я, естественно, понятия не имел, когда должна была взорваться бомба, но был уверен, что, если это произойдет, в сейфе все разлетится на атомы. Таким образом, по их замыслу, Бретту никогда не узнать, была ли похищена пудреница или нет. После всего он может решить, что это просто была попытка подрыва сейфа с целью вскрытия, но ребята переборщили с взрывчаткой, и содержимое сейфа оказалось уничтоженным. Яркая идея, достойная самого Гормэна; но когда я вспомнил, как перебирался через стену, как тратил время, уворачиваясь от охраны, и не подозревал, что в кармане у меня бомба, меня настигла новая волна холодного пота. Я захлопнул дверцу сейфа и крутанул диск. Единственной моей мыслью было убраться от него до взрыва так далеко, как я только сумею. Может, я несколько паниковал. Но вы на моем месте чувствовали бы себя точно так же. Бомбы вообще капризные штуки, а самодельные – капризнейшие из всех. Я не сомневался, что Паркер – если он, конечно, вообще хоть немного соображал – поставил ее на время, достаточное для того, чтобы мы могли спокойно убраться от сюда; но когда дело доходит до часовых механизмов, я не верю никому. Так что я решил, что бомба уже готова вот-вот взорваться.

Я бросился к двери и распахнул ее как раз тогда, когда Нед собирался войти в нее.

Я всегда имел репутацию парня, который в драке будет бить первым. До сих пор у меня не было времени подумать, что делать, если я столкнусь с такими проблемами. Мои рефлексы сработали задолго до того, как за дело взялась голова. Не прошел еще первый шок от такой неожиданной встречи, а я уже крепко держал его за глотку, не давая вылезти наружу ни единому хрипу.

Его рефлексы отставали от моих на добрую милю. Добрую секунду он без движения стоял на месте, спокойно давая душить себя. Удивительная, можно сказать, сообразительность. Когда наконец он понял, что происходит, он схватил меня за запястья, и я почувствовал, что мне не удержать его. В темноте его вполне можно было спутать с медведем.

К этому времени только одна вещь занимала меня. Я не мог дать ему закричать. Он оторвал одну из моих рук от своей глотки и попал мне своим кулаком размером с хороший утюг куда-то в область шеи. Это оказалось весьма чувствительно и сразу разозлило меня. Дважды я со всей силы ударил его по корпусу. Ребра его показались мне сделанными из бетона, но, думаю, им все равно понравилось. Он что-то хрюкнул, выдохнул, и я снова всадил ему, пока он не закричал. Он осел на колени, подставился под еще один удар и сграбастал меня. Почти без шума мы оба медленно повалились на ковер, а дальше сцепились, как звери. Он был силен, боролся грязно, как бойцы без правил, и так же свирепо. Но я продолжал бить его по ребрам, чувствуя, что он не из тех парней, кто может долго выдерживать такое. Наконец я схватил его за голову и едва не проломил ею пол. Он вывернулся, ударил меня в грудь так, что я пластом растянулся перед ним, и затрубил, как стадо слонов.

Я снова прыгнул на него, и мы полетели на журнальный столик, который совсем не ожидал от нас такого. Надо было торопиться. Если явится второй, да еще с собакой, все может обернуться гораздо хуже. Я нанес пару резких ударов в лицо Неду, едва не сломав себе кулаки. Он со стоном зашатался и едва не потерял равновесие. Я не винил его за это. Такие подарки и мне бы не понравились.

В этот момент в комнате вспыхнул свет, что могло означать лишь появление другого охранника.

Я еще разок пнул Неда, вцепившегося мне в колено, и замер. Дуло пистолета перед моим носом показалось мне немногим меньше, чем ствол двухсот сорока миллиметровой гаубицы, и вдвое смертоноснее.