Змея - Мэри Воронов

Репа не репа, а Нью-Йорк просто-таки ошеломил ее, и, сидя на очередном модном показе, Сандра думала, что здесь собрался весь мир и она была в самом его центре. Позже, когда босс, которого она теперь называла Дональд, спросил, не желает ли она посетить «Темницу» — новый клуб для настоящих извращенцев и трансвеститов, Сандра сделала вид. будто ничего другого и не ожидала. В такси она молчала, а его вкрадчивый голос обвивался вокруг ее горла, рук и ног. Когда они проезжали по заметенному голубым снегом Центральному парку, ей казалось, что в своем длинном пальто кучерского покроя он похож на прекрасного вампира. Он дотронулся пальцами до губ, положил белую руку ей на бедро и не убирал. На миг у Сандры кровь застыла в жилах. Она открыла окно, и хлопья снега ворвались в салон, так что ей пришлось закрыть окно, а он водил пальцами вдоль нижнего края ее латексного платья. Она пробормотала что-то по поводу его жены, он лишь рассмеялся в ответ. Ему нужно нечто большее, чем брак. Он ждал единственную, ту женщину, которая сумеет покорить его душу, чтобы он мог служить ей вечно.

Поразительно до какого предела глупости можно упасть, если ты готов упасть. Сандра и упала, совсем как репа, которой так не хотела быть; она не видела, как ветер незаметно бежит рядом с желтым такси и бросает в окно пригоршни снега.

Когда они остановились у «Темницы», Сандра все еще не проронила ни слова. «Темница» была местом не для вуайеристов, здесь предпочитали действие; не желая в самом начале игры показаться закомплексованной, Сандра провела остаток ночи привязанной к боссу — лицом к лицу — в обнаженном виде, а главная проститутка-садистка избивала кнутом сначала его, потом ее и наконец — обоих одновременно. Сандра хотела сказать, что такие развлечения не в ее вкусе, но она кончила два раза. Несказанный восторг Дональда убедил ее в том, что он влюблен. Она призналась ему, рассказала, как мечтала о нем. Он засунул язык ей в рот и пообещал, что в следующий раз там окажется его член. Выйдя из «Темницы», Сандра с отвращением подумала, что таким мерзким образом они только что поженились и вряд ли сия брачная церемония вызвала бы у ее родителей понимание, а тем более одобрение. Но она совершенно точно знала, что больше не увидится с ними, даже несмотря на то, что отчим никогда не переставал высылать ей деньги.

Когда Сандра поняла, что Лос-Анджелес — это всего лишь одетая в разноцветные газоны и пестрые кусты пустыня, выживающая за счет ворованной воды из Колорадо, временное пристанище без центра и основы, полная фальшивка, она была уже слишком им очарована, чтобы о чем-то жалеть. И к тому времени, как Дональд признался, что не сможет развестись с женой, с которой он, казалось, совсем не видится, Сандра уже успела убедить себя в том, что любит его. Сценарий был прост: он поклялся, что любит только ее одну, она поверила, он переселился к ней и уезжал к жене лишь по выходным. Как будто крестная фея взмахнула над ней волшебной палочкой и сказала: «Теперь ты госпожа!» Когда мать предостерегала ее от подобной греховной участи, Сандра не думала, что такое может случиться с ней.

С Дональдом все изменилось, и это легко было заметить по одежде. Если раньше она была похожа на Афродиту Боттичелли, то теперь напоминала жертву Макса Бекмана:[10]фиолетовая помада «Токсичные отходы», черный лак для ногтей «Урбанистический распад», синюшные тени, ошейник с искусственными бриллиантами и серебряные наручники, ключ от которых был только у Дональда. Дональд говорил, что любит ее за отсутствие выразительности, на самом деле он просто любил девушек в стеклянных банках.

Похоже, у каждого в доме был не лучший период в жизни, так что Сандра не чувствовала себя особенной. Таня прекратила трахаться со всеми подряд в пресловутой тусовке художников и влюбилась в сумасшедшего татуировщика, который постепенно покрывал все ее тело картинками из мультфильмов, наотрез отказавшись спать с ней. У писателя Марка были серьезные проблемы с героином. Два молодых режиссера, собиравшиеся уделать Голливуд, снимали самую откровенную порнуху. Рокеры, живущие в подвале, стали играть хеви-дэс-метал. Даже Кэнди, артист из шоу трансвеститов, показывающий номера с расчленением, давал всего по одному выступлению в год, поскольку у него постепенно иссякал запас того, что можно отрезать.

Единственной, кто сумел прославиться, была Банни — маленькая девушка с детским личиком; она жила на втором этаже со своим бойфрендом, который постоянно ей изменял. Он хотел уйти от нее, но она забеременела. Потом он совсем было собрался бросить ее, но она получила роль в одной комедии, они поженились и стали жить в Беверли-Хиллз. Все жильцы ненавидели ее, их ненависть проявлялась в виде так называемых Банни-представлений: все смотрели шоу с ее участием и нещадно колотили по экрану телевизора. Ко всеобщей несказанной радости, муж Банни периодически наведывался в их дом, чтобы с кем-нибудь переспать, и даже участвовал в оргиях.

Многие из жильцов пытались убедить Сандру, что с Таней лучше не связываться, но Сандра пренебрегала их советами. Сандра и Таня собирались в прачечной поболтать, посплетничать и покурить травку. Когда Сандра подробно рассказала Тане, что произошло с ней в Нью-Йорке, та абсолютно не удивилась, как будто все жители Нью-Йорка проводят субботний вечер подобным образом. Таня поведала несколько пикантных историй из своего опыта, отчего Сандре совсем полегчало, и она стала делиться уже всем подряд.

— Не будь деревенской ханжой. В жизни есть вещи поинтереснее миссионерской позы.

— Да он любите задницу. — Сандра зажгла одну из миллиона сигарет, выкуренных за всю жизнь.

— А мне не очень нравится.

— Не в мою задницу, а в его.

— Да ладно! — Таня высунула голову из сушилки, где вот уже двадцать минут искала свой носок, — признак того, что трава, видать, сильнодействующая. — Ты шутишь. Вроде он такой мачо. Как-то не вяжется. А чем вы пользуетесь?

— Разными штуками. Он приносит их с собой.

— Это же дорого стоит.

— Ну да, хотя не думаю, что он их покупает. Берет, наверно, из порностудии реквизит со съемок.

— А что именно он приносит?

— Он называет ее «мышка» — такая длинная фигня с проводом, ему нравится, когда она вибрирует у него…

— Ладно, хватит. Я достаточно мастурбировала. Знаю, что к чему.

— Ну и что ты думаешь?

— Бросай ты его.

— Но я его люблю.

— Очнись, дорогуша, он тебе даже не нравится. Несчастная.

С этого момента Сандра и Таня рассорились. В конце концов, откуда Таня знает, что она на самом деле чувствует?! Сандру это возмущало, в ней взыграло упрямство, и, вместо того чтобы расстаться с Дональдом, она начала убеждать себя и всех в доме, что счастлива и горда своими новыми сексуальными наклонностями. «Если бы Средний Запад видел меня сейчас», — повторяла она словно мантру. Ее прекрасный ротик кривился в презрительной улыбке, отчего все вокруг молча благодарили Бога за то, что он уберег Средний Запад от зрелища Афродиты в садомазохистских нарядах. Ничуть не стесняясь, оставив дверь открытой, она прогуливалась по коридору, подергивала разноцветным кнутом, напоминавшим пучок танцующих змей, и хвасталась своими похождениями. Но чем дальше она шла по новому пути свободы, тем острее чувствовала, что несвободна. Какое-то странное оцепенение охватывало ее по мере того, как она пыталась совладать с очередными извращениями Дональда.