Змея - Мэри Воронов

Когда ветер наконец добрался до города, он не стал с ней разговаривать. Горячий и сухой, он летел из пустыни к океану, словно измученный жаждой безумец, сея новые неведомые споры сумасшествия. Он тряс пальмы, как погремушки, стучал в окна, как в тамтамы, бессвязно бормоча, трепал ей волосы, но сказать ему было нечего. Однажды вечером, когда все жаловались на Санта-Ану и Сандра почувствовала, что ветер покинул ее, раздался стук в дверь. Говорят, если теряешь друга, пусть даже выдуманного, всегда остается пустота и нужно быть начеку, не то в нее проникнет голодный призрак. Окна загремели, когда Сандра открыла дверь. Это была Таня с верхнего этажа, современная живая версия голодного призрака.

— Привет, ты еще не свихнулась от этого ветра? Слушай, ты здесь новенькая, и мы не подруги… тут рядом открылся новый бар, мне бы не помешал коктейльчик, но не могу же я пить одна в такую ночь.

— Подожди, я только пальто возьму, — сказала Сандра.

Таня стояла на пороге и поправляла прическу, перебирая пряди огненно-рыжих волос. Она выглядела так, будто ее короткое зрелое тело только что вытащили со склада и на нем еще висели куски леопардового меха, черной сетки, красного шелка и пластиковой бижутерии, которые раскачивались, когда она угрожающе передвигалась на девятидюймовых каблуках. Ее ярко раскрашенное лицо расплывалось в улыбке со всем нетерпением проститутки, когда она, словно на блюде с петрушкой, пихала вам в лицо свой бесценный атрибут — пару безумно дорогих сисек. Средневековый шедевр дизайна и камуфляжа, Сандре она показалась слишком уж вызывающей, но в то же время очаровательной.

Сандра решила, что рядом с искусственной Таней ее естественность смотрится скучно. Из длинных светлых волос можно было сделать конский хвост либо распустить их, больше ничего. Она была стройная и гибкая, носила только черное и никогда не использовала косметику. Да ей и не нужно было. Люди притворялись, что не замечают ее красоты, но такая красота не забывается, она преследует вас всю жизнь.

Самое главное отличие между ними заключалось в манере общения: для Сандры гораздо важнее было то, о чем она молчит. Таня же не затыкалась ни на минуту. На собеседника обрушивался град ложных фактов, авторитетных мнений и непримиримой агрессии. Она говорила только о сексе, причем со всеми без разбора. Если бы не ее чувство юмора, она давно бы пала жертвой гнева благопристойных граждан. Пока Сандра собиралась, Таня пустилась в непрошеные рассуждения о том, как правильно заниматься оральным сексом и что она говорит тем, кто не дотягивает до ее уровня.

— Католики никогда не лижут, и негры тоже. Католики считают, что это грех, а негры не видят в этом кайфа. С евреями наоборот, им всегда мало, готовы заниматься этим всю жизнь. Если б можно было постелить там ковер и провести электричество, они бы не вылезали оттуда. Американцы все разные, смелые, однако сдержанные. Сделают, что захочешь, но без особых эмоций. Самый лучший секс у меня был с бродячим мормоном — ох, и страстный оказался мужчина!

— Не знала, что религия помогает вычислять, как человек ведет себя в постели.

— Разве она еще в чем-нибудь помогает?

— А как быть с атеистами?

— Либералы! Ну да, конечно, мозги людям трахают, вот и всё. Спокойные, слишком умные, все у них по Фрейду. Клуб рядом, через квартал, можем пешком пойти. Про азиатов-буддистов, или как их там, — не знаю. Наверно, они медитируют сами с собой, одной рукой. — Выставив вперед бедра, она широко улыбнулась и сделала непристойный жест.

— Видимо, ты уже проверила свою теорию на опыте? — Сандра закрыла дверь, и девушки вышли в залитый светом город, от ярких огней которого смог превращался в полуденное солнце.

— Проверила и еще как, но это не значит, что она срабатывает. Вроде правительства, которое постоянно улучшают, а оно все равно врет, понимаешь? А вообще, лучше всех трахаются девушки, лишь они знают толк в сексе. Ощущения бесподобные, к тому же абсолютно безопасно.

Сандра остановилась посреди улицы.

— Да, только существует опасность стать лесбиянкой.

— Чушь собачья, что в этом такого, это всего лишь рот, а не капкан. Им нравится, дорогуша, совращать правильных девочек, которые вечно пытаются доказать, что они не забитые, а принципиальные.

Когда они вошли в клуб, Сандре тотчас захотелось уйти. Там не было ни одного мужчины. Сандра никогда не была в гей-баре, никогда не видела лесбиянок вблизи, а тут их было не меньше ста. Таня потащила ее к барной стойке.

— Я понятия не имела, что это гей-бар, но не уходить же, раз пришли, давай выпьем.

— Слушай, это не по мне. Если ты пытаешься меня снять…

— Снять тебя? Смеешься? Я не лесбиянка, мне вообще не нравится оральный секс. У меня для этого вибратор есть. Вот. — Таня достала из сумки большой белый вибратор, и Сандра поняла, что значит выражение: «Умереть — не встать!» — Я на него подсела. — Таня помахивала вибратором, как пластиковой сигарой. — Не могу заниматься сексом без него.

— Пожалуйста, убери эту штуку.

— Думаешь, девчонки никогда такого не видели? Ладно, ладно, смотри не перевозбудись. — Таня запихнула вибратор обратно в сумку. — Знаешь, мне все мало.

— А парням это нравится?

— Да плевать на них, главное — мне нравится. — Таня стукнула по столу. — Только так я могу оторваться как следует. В этой жизни нужно всем распоряжаться самой. Они же не паралитики, поймут, что с ним делать.

— Ты таскаешь его с собой на свидания?

— Ага, прямо в сумке, вместе с презиками и смазкой — на случай, если этот придурок забудет. Надо быть во всеоружии.

— Да уж, передовые технологии.

— Ты про что?

— Про эту штуку.

— Хочешь попробовать?

— Нет, не вытаскивай его, пожалуйста. Нас отсюда выгонят.

— Ой, да ладно. Разве ты сама не собиралась уходить?

— Собиралась. — Сандра направилась к выходу, но так и не дошла до него. Раздался первый громкий аккорд песни «Мотаун»,[9]и все потянулись к танцполу. Сандра никогда такого не видела: комната была заполнена девушками, танцующими с девушками, это было так сексуально, они так веселились, что казалось, в этом есть что-то противозаконное. Если б это случилось в пятнадцатом веке, Сандра решила бы, что попала на шабаш юных ведьм. Они притягивали ее, она не могла устоять. Сандра не думала, что сделает это когда-нибудь снова: она показала свой танец с деревьями. Она вновь обрела утраченную силу. Каждый раз, уходя с танцпола, она воодушевлялась сильнее и сильнее, а настроение Тани ухудшалось при виде все новых клочков бумаги рядом со стаканом Сандры.

— Это номера их телефонов. Чертовы лесбиянки, банда маньячек. Давай сваливать отсюда. Ты, конечно, можешь оставаться, если хочешь. У меня есть дела поважнее, чем отираться тут с этими извращенками.