Я все равно тебя найду - Татьяна Веденская

Поскольку измотанный Тема так и не проснулся, я не стала тянуть кота за хвост, а, уложив сыночка в постель, отправилась к Ольге на боевую перекличку.

– Все это несколько странно, не находишь? – спросила я у нее, когда подробно и обстоятельно доложила обстановку.

– Расскажи мне весь ваш день по часам. Буквально по минутам, – задумчиво сказала она, потягивая чай с медом. Суббота – день отдыха и перемирия с фигурой, так что в данный момент Соловейка не практиковала никаких диет.

– Буквально я не понимаю, чего он хочет. А конкретно – какая муха его укусила?

– То есть ты хочешь сказать, что любить тебя и помнить о тебе все эти годы – это нереально? – Оля посмотрела на меня, как хирург смотрит на пациента, которого собирается немедленно распахать на куски. Для его же блага.

– Может, я помолчу? – испугалась я.

– Нет, говори. Значит, ты не считаешь, что тебя можно любить. Дожили!

– Ну почему, – заюлила я. – Очень даже можно. Меня бабушка любит.

– Бабушка? Это та, которая в маразме? Показательно! – нависла надо мной Ольга. – Шубина, ты издеваешься? Ты живешь уже четыре года одна. Без секса, без мужчин, без мало-мальского флирта. Конечно, ты уже и забыла, что такое бывает.

– Ну, ведь на меня и в самом деле не обращают внимания, – разозлилась я. Разве я виновата, что меня мужчины замечают, только чтобы пробить билетик в компостере?

– Да кого ты лечишь! Я уж тебя прекрасно знаю. После этого вселенского облома ты сама никого к себе не подпустишь. Пусть он будет хоть принц датский!

– Неправда! – я была возмущена. – Я не отвергла еще ни одного принца датского. И потом, ты сама говорила, чтобы я не упала ненароком в Мишины объятия. А теперь еще и ругаешься. Тоже мне гуру.

– Я? Я ругаюсь из-за того, что ты не веришь, что тебя можно любить. – От расстройства Оля пошла к холодильнику, открыла его и долго разочарованно изучала его содержимое. – Все сожрали. Саранча.

– А что там было? – всхлипнула я. От избытка чувств я бы тоже не отказалась от какого-нибудь тортика.

– А пойдем, что ли, прогуляемся? – подмигнула мне Соловейка.

– До кафе?

– До кафе, – приложив палец к губам, кивнула она. Женька, измотанный целой неделей программирования, не воспринимал адекватно и радостно наши с Олькой побеги, так что уходили мы очень тихо и по одному…

Матримониальные планы! Пусть отсохнет язык у той, кто скажет, что ей это все безразлично! Конечно, если в твоем паспорте стоит штамп во всю страницу, а на правой половине кровати еженощно храпит усталый, немного полноватый и начисто утративший охотничий азарт представитель мужской половины человечества, можно уже расслабиться и сказать, что замужество – совсем не панацея от всего на свете. Я также верю, что женщины, пережившие несколько браков и несколько разводов, уже относятся к маршу Мендельсона гораздо спокойнее. Он не занимает первое место в хит-параде женской души. Эти все повидавшие дамы знают, что мужчина, приносящий вам на блюдечке золотое кольцо, совершенно не стремится уменьшить количество ваших жизненных проблем. Даже скорее наоборот. У мужчины имеется совершенно четкий план, как усложнить, омрачить вашу жизнь, до краев наполнив ее скучными, рутинными обязанностями.

– Где моя чистая накрахмаленная рубашка?

– Почему кончились носки?

– Куда делась моя записная книжка, я вчера вечером держал ее в руках!

– Почему я должна знать, где твоя записная книжка?! – возмущенно орет Ольга на своего благоверного, природная рассеянность которого с годами только усугубляется. Также Женька считает, что имеет право на горячий ужин. И страшно обижается, когда ему дают вместо рябчиков в сметане остатки детской кашки. Это происходит почти каждый день, поскольку Ольга не собирается тратить свою жизнь на ежедневное приготовление рябчика в сметане.

– Мне что, делать больше нечего? – удивляется она.

Да, конечно, есть определенная вероятность того, что в один прекрасный день Женька хлопнет дверью и уйдет к той, у которой этих рябчиков (рубашек, носков и т. д.) полный холодильник – согласно теории Эйнштейна, вероятность есть на все и всегда – однако я очень хорошо знаю Олю Соловейка. Она – солнце, которое светит и днем, и ночью. Думаю, Женьке оно светит особенно по ночам. И потом, ее преданная любовь, ее способность встать рядом с Женькой в трудную минуту. Нет, думается мне, он не уйдет, даже если его будут заманивать омарами в кляре. Однако даже такой счастливый брак, как у моей Оли, – это гигантский труд (в основном Женин), огромное терпение (в основном Олино) и множество скандалов (примерно раз в три дня), когда происходит уточнение деталей.

– Ты ничего не делаешь, почему бы тебе не сходить на рынок самой? – интересуется Женя.

– Это не женское дело, и потом, чтобы ничего не делать дома с двумя маленькими детьми, надо иметь море сил! – ответствует Оля и в красках, с яркими деталями расписывает свой обычный день. Дальше они немного кричат друг на друга, потом немного кричат на детей, после чего Женька идет на рынок за овощами. И это, между прочим, один из лучших вариантов семейной жизни.

Я очень хорошо понимаю, что моя семейная жизнь с Михаилом, если бы всевышнему было бы угодно ее организовать, выглядела бы совершенно по-другому. Во-первых, я бы безропотно крахмалила рубашки и научилась наглаживать на брюках стрелки. Сам факт наличия его брюк в моем ведении заставил бы меня это делать. Само собой, я подавала бы ужины. Может, не рябчиков. Может, простую картошку с котлетами, но обязательно каждый вечер. И конечно, я бы старалась создавать нормальные условия для его отдыха от тяжелой институтской работы, старательно игнорируя тот факт, что он зарабатывает там меньше меня.

– Весь этот бред ты озвучиваешь только потому, что он еще на тебе не женился, – заверила меня Соловейка. – Шубина, даже любимому сыну ты готовишь всего три раза в неделю – в понедельник, среду и пятницу. И пожалуйста, не думай, что какой-то там штамп в паспорте может как-то изменить тебя до неузнаваемости.

– Не знаю, – задумчиво отвечала я, ковыряясь в тарелке с пирожным. – Если он и правда решит на мне жениться, это будет просто чудо.

– Вот! Это именно то, о чем я и говорю. Почему ты считаешь чудом замужество с престарелым учителем истории из университета, который ездит на «Жигулях» и считает себя пупом земли?

– Оля, очнись! Мне двадцать пять лет, и единственный мужчина, которому я не безразлична, – он. У меня есть образование, прекрасный сын, чудесная подруга, с которой можно пойти хоть на край света…

– Спасибо, – ухмыльнулась Ольга.

– На здоровье. У меня есть шесть соток земли, на которых я могу выращивать цветную капусту и сельдерей. Единственное, чего мне не хватает, – это собственной семейной жизни. Да, я хочу, очень хочу иметь штамп в паспорте. Я хочу отвозить на дачу рассаду на Мишиных «Жигулях». Я буду счастлива что-то там стирать. И мне все равно, что он старше меня на семнадцать лет.