Обнаженные чувства - Розмари Роджерс

— У меня с собой несколько важных документов, и мистер Хансен хотел бы, чтобы Дэвид их просмотрел. Я положу их к нему на стол так, чтобы он сразу их увидел, когда придет, ладно?

Не дожидаясь ответа Стеллы, Глория проследовала прямо в кабинет Дэвида, а через несколько секунд выплыла оттуда, улыбаясь по-прежнему. Стелла лишний раз убедилась, не без зависти глядя на нее, что Глория по-настоящему красивая женщина. А уж ее платья! Самые дорогие и шикарные, которые Стелла когда-либо видела на особе женского пола. Да и что греха таить — не только платье, но и фигура Глории вызывала восхищение. Поэтому ничего удивительного не было в том, что, по слухам, Говард Хансен поддерживал с ней не только деловые отношения. «Интересно только, — подумала Стелла, — как мистер Хансен реагирует на откровенные заигрывания Глории с Дэвидом Цим-мером?»

Стелла бы удивилась, если бы узнала, что именно этот вопрос Глория собиралась обсудить с Говардом Хансеном.

Хансен был высоким стройным мужчиной с пронзительными серыми глазами и редеющими светлыми волосами. Ему было уже далеко за сорок, и он отличался сдержанными, мягкими манерами и проникновенным, хорошо поставленным голосом. Он производил впечатление вполне интеллигентного человека на каждого, кто не слышал его в суде. Выступая перед присяжными, Хансен вдребезги разбивал показания свидетелей обвинения.

Однажды ему сказали, что из него вышел бы великий актер, на что Говард хладнокровно ответил, что его адвокатская деятельность приносит ему куда больше денег, чем любому актеру, а знание законов позволяет с толком ими распорядиться.

У Говарда Хансена почти не существовало обычных человеческих слабостей, по крайней мере до тех пор, пока он не встретил Глорию, молодую вдову-англичанку, когда-то бывшую женой его умершего клиента. Сам недавно овдовевший, Хансен познакомился с ней во время путешествия в Европу, где он пытался развеять свое одиночество. Они познакомились и обнаружили у себя некоторые общие черты характера. Узнав друг друга поближе, он отметил, что она не только с радостью идет навстречу его тайным сексуальным прихотям, за осуществление которых он раньше платил большие деньги дорогостоящим проституткам, но и сама преуспела в поисках экзотических развлечений. Она ввела его в общество поклонников групповых любовных сборищ в Лондоне, Риме, Гамбурге и даже научила парочке-другой забавных штучек, о которых даже он не имел представления. Он выразил удивление, что она растрачивает свои богатые таланты в сексуальной сфере впустую, поскольку из нее могла бы выйти величайшая куртизанка, но она сказала ему со смехом, что в подобных вопросах предпочитает укрываться за ширмой респектабельности и анонимности. Говард привез Глорию с собой в Калифорнию — она заявила ему, что Лондон начинает уже ей надоедать. Никто из них тем не менее пока еще не созрел для брака, и Глория получила место в офисе Говарда, что дало ей легальную возможность постоянно находиться при нем. Они прекрасно понимали друг друга и секретов друг от друга практически не имели. Ту и другую сторону сложившееся положение вполне устраивало.

Вернувшись из офиса Дэвида, Глория прошла в кабинет к Хансену и, не спрашивая его разрешения, приготовила два сухих мартини. Говард следил за ней, выжидательно подняв брови, но вопросов не задавал, так как прекрасно знал, что она сама не преминет выложить все, что у нее на уме.

Смешав напитки, Глория пристроилась на диване, который стоял вдоль противоположной от Говарда стены. В каждом движении Глории сквозила безотчетная попытка соблазнить, но Говард прекрасно понимал, что сейчас Глории не до этого, просто она настолько сжилась с ролью соблазнительницы, что это стало частью ее натуры.

— Я оставила последний номер «Стада» на письменном столе Дэвида. В нем фотография его подружки — на весь разворот.

Рядом с Говардом Глория всегда была естественной — прямой и очень конкретной. Он знал эту ее черту и очень ее ценил.

— Я, признаться, полагал, что эта крошка являлась его подругой в прошлом — благодаря тебе или, вернее, нам обоим, следовало бы добавить.

— Гови, ты прекрасно знаешь, что он все еще к ней неравнодушен. В противном случае вряд ли он впал бы в такую ярость, застав ее в постели с Арчером. Господи, как он тогда расшумелся! Можно было подумать, что они женаты целую вечность.

— Но ты, надеюсь, не ожидала, что он посмотрит на это сквозь пальцы? Ведь ты с самого начала была уверена, что он постарается отплатить ей той же монетой. Я правильно тебя понял?

Глория вскочила, сверкнув глазами.

— Верно, дорогой. Именно в этом все и заключалось. Ты ведь знаешь, как я бешусь, пока не заарканю и не приручу мужчину, который меня волнует. А Дэвид все еще бегает на воле и не подойдет ко мне, пока ему не надоест ревновать Еву. Нам остается лишь подождать и выяснить, как он отреагирует на фотопортреты Евы в журнале.

— У нее, вне всякого сомнения, великолепное тело. Жаль, что она такая несговорчивая, а то бы я с удовольствием позабавился бы с ней.

— Интересно знать как, дорогой? Сам поучаствуешь или только посмотришь? — Глория при этих словах помахала нетерпеливо рукой, давая понять, что в ответе не нуждается.

— Все это не столь уж важно. Несмотря на весь свой профессионализм, Ева Мейсон слишком наивна, чтобы удержать человека, подобного Дэвиду. Ты бы слышал, как она умоляла Дэвида тогда не уходить, позволить ей объяснить случившееся. Меня чуть не стошнило. Не понимаю, что он в ней нашел?

— А может быть, в ней есть нечто особенное, то, что ты не в состоянии понять, лапушка? Вдруг она, к примеру, обладает сверхъестественными способностями подольститься к нему, подогреть его самолюбие? Может быть, он любит ее просто за лесть?

— Я думаю, что в этом-то все и дело. Она ублажает его эго, льстит ему почем зря. Но я уверена, что Дэвид ее не любит. Он принадлежит к совсем иному типу мужчин. Полагаю, со временем, достигнув положения, Дэвид превратится в жесткую, твердую, как сталь, личность. Подобно тебе, Говард, или мне. Но как бы то ни было, мне совершенно не улыбается бороться с призраком Евы. — Поглядывая на Глорию сквозь рубиновую линзу своего коктейля, Говард резко бросил: — Вряд ли тебе придется состязаться с кем-либо, Глория. С призраком или с живым человеком. Думаю, не найдется ни один мужчина, способный перед тобой устоять. Зачем, спрашивается, тебе тратить силы на Дэвида сейчас, да еще и вести бой с тенью? Лучше подожди, пока он станет большим человеком — ты ведь в этом уверена — а потом приди и уведи его с собой.

— Я ненавижу ждать — неважно кого или что. И еще — я думаю, что через пару недель он мне просто надоест и я его передам в твое полное распоряжение. — Говард вопросительно приподнял брови. — Глория, любовь моя, ты прекрасно знаешь, что я не вступаю в такого рода игры с теми, кто на меня работает. К тому же он чертовски хороший адвокат. Как ты уже заметила, со временем он расстанется с иллюзиями, что уже произошло со всеми нами, но это только поможет его профессиональному росту. Поэтому, когда у тебя с ним все закончится, постарайся не обидеть его. Пусть у вас сохранятся дружеские отношения — в дальнейшем это многое упростит.