Страсть горца - Карен Мари Монинг

С тех пор как Дэйгис нарушил клятву и стал темным, он ни разу не позволил себе надеть цвета своего клана. Обрывок поношенного пледа МакКелтаров лежал у него под подушкой. Ночами, посадив на такси очередную женщину (у него бывали многие, но он никому не позволял остаться до утра), Дэйгис сжимал обрывок пледа в кулаке, закрывал глаза и представлял, что он снова в Шотландии. Простой горец, человек, и только.

Больше всего он хотел найти способ решить свою проблему – избавиться от темных своими силами. Тогда он вернет себе доброе имя. Тогда он сможет встретиться с братом и вернуться в клан.

«Если ты подождешь еще некоторое время, – предупредил недовольный внутренний голос, – может случиться так, что эти вопросы перестанут тебя волновать. Ты перестанешь понимать значение слов "честь" и "род"».

Дэйгис заставил себя не думать о неприятной перспективе, и его мысли тут же вернулись к девушке, привязанной к кровати. Беспомощной девушке, которая была полностью в его власти.

Опасные мысли. Похоже, с некоторых пор любая его мысль таит в себе опасность.

Дэйгис запустил пальцы в волосы и заставил себя сосредоточиться на книге, оставленной на кофейном столике, и не отвлекаться на тот факт, что с первого взгляда на девушку, оказавшуюся в непосредственной близости к его кровати, он сказал себе просто: мое.

Что в тот же миг, когда он увидел ее, он понял, что заявит на нее свои права. Это было ясно как день.

* * *

За несколько часов Хло пережила всю гамму эмоций. Она невероятно устала от страха, ощутила приступ безумного веселья, которое переросло в злость на ее тюремщика, а теперь испытывала отвращение к себе, потому что никак не могла справиться с неуемным любопытством.

«Ты любопытна, как котенок, но у кошки девять жизней, Хло, – говорил ей дедушка. – А у тебя всего одна. Будь осторожна со своим любопытством».

«Можешь еще раз повторить», – подумала она, напрягая слух в надежде услышать шаги вора по квартире. В его пентхаусе была одна из тех музыкальных систем, колонки которых выходят во все комнаты. После невероятно громкого грохота басов чего-то подозрительно похожего на запрещенную несколько лет назад композицию «Nine Inch Nail's» он включил классическую музыку. Час за часом страдания скрипок сменяли друг друга. Если он решил успокоить ее классикой, то жестоко просчитался.

У Хло чесался нос, и это не улучшало настроения. А почесать его можно было только одним способом: уткнувшись в подушку и потеревшись об нее.

Интересно, сколько времени понадобится Тому и Биллу, чтобы задуматься, куда она подевалась? Они ведь начнут ее искать, иначе и быть не может.

Может.

Хотя оба сказали бы: «Хло никогда не нарушает дисциплину», – ни один из них не стал бы подозревать Дэйгиса МакКелтара. В конце концов, кто в здравом уме поверит, что этот мужчина – не просто богатый коллекционер? Если его спросят, ее тюремщик просто скажет: «Нет, она оставила мне книгу и ушла, и я не знаю, где она может быть». И Том ему поверит. Никто не станет давить на Дэйгиса МакКелтара, потому что он относится к тому типу людей, к которым обычно не пристают с вопросами. Никто даже не подумает, что он может оказаться вором. Она была единственной, кто знал правду, и то лишь потому, что ей хватило глупости увлечься его артефактами и рыскать в его спальне.

Нет, Том может послать сюда Билла с расспросами о том, когда она приехала и когда уехала, но это будет или вечером, или, скорее всего, уже завтра. И на этом дело и кончится. Через день или два Том действительно начнет волноваться, станет звонить ей домой, поедет к ней, может даже подаст в полицию заявление о ее исчезновении, но в Нью-Йорке и без того огромное количество пропавших при невыясненных обстоятельствах.

Она по уши в дерьме.

Хло вздохнула, сдула с лица щекочущую прядь волос и снова почесала нос о подушку. У него чудесный запах, у этого грязного испорченного мерзавца. У бабника, бандита, вора, подлейшего из подлых, развратного похитителя древних текстов.

– Вор, – нахмурившись, буркнула она в подушку.

А потом глубоко вдохнула и замерла. Она не будет наслаждаться его приятным запахом. В этом человеке вообще нет ничего приятного.

Хло со вздохом повозилась на постели, и ей даже удалось сесть, прижавшись к изголовью.

Она привязана к постели странного человека. Преступника до мозга костей.

– Хло Зандерс, у тебя полный набор всех возможных проблем, – пробормотала она себе под нос, в сотый раз пробуя шелковые путы на крепость. Ничего не вышло. Этот человек умел вязать узлы.

«Почему он ничего мне не сделал?» – удивлялась Хло. И раз уж не сделал до сих пор, то какие у него планы на будущее? Факты говорили, что все просто, хотя и жутко: она умудрилась застрять в логове умного, хитрого, изворотливого, невероятно удачливого преступника. Не простого вора или банковского грабителя, а мастера своего дела, который может проникнуть в невероятные места и украсть сказочные сокровища.

Он не воровал по мелочам.

То, что здесь хранилось, стоило даже не тысячи – миллионы.

Хло вздрогнула. Мрачные мысли могли довести ее до истерики или, как минимум, до долгого изматывающего приступа икоты.

Отчаянно пытаясь отвлечься, девушка подползла к краю постели, насколько позволяли путы, и уставилась на краденые тексты.

И даже вздохнула от непреодолимого желания потрогать их. Пусть это не оригиналы – все достойные внимания оригиналы находились в безопасности в Королевской ирландской академии или библиотеке Тринити-колледжа, – но это все же великолепно сохранившиеся средневековые копии. Одна из книг случайно раскрылась на чудесной странице с вязью рукописных букв ирландского алфавита. Заглавные буквы были украшены сложным переплетением узоров, орнаментом, которым во все времена славились кельты.

Здесь были копии Lebor Laignech (Лейнстерской книги), Lebor na hUidre (Книги Бурой Коровы), Lebor Gabala Erеnn (Книги Захвата Ирландии[6]) и несколько менее известных текстов Мифологического цикла.

Потрясающе. И все они повествуют о первых днях Eire, Ирландии. О племенах Немеда[7], о Фир Болг[8], о Туата де Данаан, о сыновьях Миля[9]. Тексты, полные магии и легенд, о которых до сих пор спорят ученые.