Во все Имперские ТОМ 12. Финал - Альберт Беренцев

— Иди, поприветствуй их, — приказала брату Таня, — Я буду через пару минут.

Петя пожал плечами и, как и всегда равнодушно, пошёл к толпе негритянских магов.

А Таня тем временем достала смартфон и набрала Шаманова.

— Приветствую, госпожа, — Шеф Имперской службы защиты Конституции ответил почти сразу же.

— Здорово, Шаманов. У нас проблемы.

— Я слушаю...

— Петя совсем плох. Я думаю, что он продержится еще пару месяцев. А потом всё.

— И...?

— Проведай Рюрика.

Шаманов тут же засопел в трубку:

— Я тебе уже сто раз говорил, Таня. Рюрика трогать нельзя. Вообще нельзя. Он просто опасен. Если мальчик узнает, кто он такой на самом деле — нам всем конец.

— Так если Петя разоблачит себя, как самозванца — нам тем более конец, — парировала Таня, — Проведай Рюрика, я говорю. Если Петя сольется — нам придется сажать на престол именно Рюрика. Больше некого.

— Сама сядь на престол, — Шаманов разозлился, — А Рюрик просто станет тираном, если мы положим корону ему на голову. Мы вообще нихрена не знаем его МОЩИ. А его мать — сумасшедшая Алёнка Оборотнич... Вспомни! И больше не говори со мной об этом.

— Да просто съезди к парню, Шаманов. Прощупай почву. Это так сложно?

— Ладно, съезжу.

— Вот и славненько. Целую.

Таня бросила трубку, потом приняла деловой канцлерский вид и двинулась к эфиопам, негры уже пожимали Его Величеству руку...

***

2 мая 2025 года

Священная Империя, Финляндская национальная автономия

Окрестности Виипури

15:36

Машина остановилась в небольшом сосновом леске, здесь оглушительно пахло хвоей, птицы громко пели, радуясь весне.

Шаманов дождался, пока шофер откроет ему дверь, и только тогда вывалился наружу.

— Эх, хорошо-то как! — весело провозгласил Шаманов, вдыхая лесные ароматы и похлопывая себя по пузу.

Пузо у Акалу Шаманова было, что надо.

Вообще, у Шаманова был двадцатый ранг, как и положено бригадному генералу и Шефу главной Имперской спецслужбы.

Вот только этого ранга он достиг еще год назад, и с тех пор перестал культивировать. Ему просто перестало хватать времени на новые инициации, которые на высших рангах были долгими и сложными. Так что Шаманов весь последний год просидел в кабинетах за рабочими столами, ну или за обеденными столами в гостях у корешей-АРИСТО... Как следствие, он растолстел.

Собственно, Акалу всегда любил плотно и вкусно пожрать, однако в юности его молодой организм все это успешно усваивал и перерабатывал в мышцу. Теперь же у Шаманова образовалось натуральное брюхо. Акалу знал, что над ним даже посмеиваются за спиной, со своим малым ростом и пузом Шаманов на самом деле выглядел потешно...

Вроде за глаза его даже называли Баем, ибо Шаманов со своей эксимосской рожей и правда напоминал жирного татарина-феодала.

Впрочем, было в этой кличке и нечто уважительное, все же Бай — по определению человек важный. И уж точно никто бы никогда не сказал Шаманову о его лишнем весе в лицо, ибо Акалу и был важным человеком. Правой рукой канцлера Тани Пушкиной, личным другом Его Величества Императора Александра, главой всесильной Имперской службы защиты Конституции.

На деле Шаманов был вторым человеком в самом огромном государстве на планете. Так что, честно говоря, ему было совершенно плевать, как его называют, и какое там у него пузо...

Шофер уже открывал двери авто жене Шаманова — красавице Любе. Вот по поводу её внешности точно никто ничего плохого не болтал, Люба была самим совершенством, в отличие от мужа.

В свои двадцать пять она выглядела на семнадцать — девушка была длинноногой, с широкими бедрами и большой грудью, а еще потрясающими глазами и по-русски мягкими чертами лица.

Сегодня Люба была в коротком темном платье и коричневых сапожках на каблуке, её золотые волосы были заплетены в длинную косу.

На шее у Любы висел рунический амулет на шнурке. Шаманов честно пытался воцерквить жену и обучить её основам лютеранской веры, которую сам исповедовал, вот только у него ничего не вышло. Люба в Бога или богов не верила, зато с наслаждением практиковала какие-то неандертальские кровавые обряды.

Вообще, она так и осталась диковатой, так что Акалу старался не таскать её особо ко двору или на официальные приёмы. Тем более, известно, что бывает на таких приемах. Люба была столь прекрасна, что за ней мог бы приударить какой-нибудь глупый юнец, и тогда Шаманову пришлось бы этого юнца просто убить...

Шаманов залюбовался своей женой, он каждый раз любовался ей, как в первый раз. Сейчас среди сосен и солнечных лучей Люба была особенно красива.

Парадоксально, но портила её только улыбка. Ибо когда Люба улыбалась — становились видны клыки. Многих это пугало, хотя сам Шаманов находил этот аспект своей жены очаровательным. Впрочем, Люба была не из тех, кто улыбается часто...

Люба уже вылезла из машины, а потом извлекла оттуда же их сына — маленького Ангу Шаманова.

Несмотря на эскимосское имя, Ангу внешностью пошёл в маму, лицо у мальчика было скорее русским, разве что глаза совсем капельку раскосыми, да еще волосы черными.

А еще мальчик в свои три года обожал мясо, предпочитая его даже сладостям. Мясо с кровью Шаманов давать ребёнку не пробовал, но подозревал, что Ангу бы и его с удовольствием сожрал. Да и зубы у мальчика росли какие-то странные, об этом Шаманову говорил даже их семейный стоматолог.

Всё это сильно напрягало Шаманова. Ибо по идее родомагия всегда передается по мужской линии, но когда имеешь дело с древним кланом Кровопийциных — ни в чем нельзя быть уверенным. Так что вполне возможно, что когда у Ангу проснется магия — он окажется вампиром, а не шаманом-оживлятором.

Но до этого момента оставалось еще много лет, так что Шаманов, основательно подумав, решил не забивать себе голову раньше времени. Конечно, ему бы очень сильно хотелось, чтобы ребёнок в плане магии пошёл в него, а не в мать. Но даже если Ангу вдруг окажется вампиром — любить его меньше от этого Шаманов не станет...

— Ладно, пошли, — Шаманов потрепал сына по головке.

Люба кивнула.

Жена Шаманов вообще не отличалась разговорчивостью, и Акалу это более чем устраивало.

Настоящая красавица, горяча в постели, не болтлива, верна мужу, а о сыне вообще заботится, как раньше заботилась об Императоре.

Люба была идеальна, во всех отношениях. Служить всегда было её призванием, и, как выяснилось, служить семье Люба могла не хуже, чем Государю.