Метро 2033. Сестры печали - Андрей Гребенщиков

– Не делай резких движений, – поучает меня Мастер Вит. Он держится от нас со Зверем на удалении – и трудно упрекнуть его в трусости, скорее в мудрой осторожности. – Это девочка, думай о том, какая она красивая и грациозная… Главное, громко думай, она должна почувствовать, услышать твои мысли!

Охренеть! Вашу гребаную мутаматушку, уважаемый господин Вит! Когда все твои помыслы направлены на то, чтобы сохранить исподнее в чистоте, очень сложно, знаете ли, думать о красоте и грации. Особенно применительно к уродливой «девочке», весом в тонну!

Зверь недовольно мычит, качает из стороны в сторону безразмерной черепушкой. Господи, какая же ты страшная… и страшно вонючая! Голова бестии раскалывается на две части – а вот и пасть! Верхняя челюсть ее утыкана острыми сталагмитами (или сталактитами – вечно их путаю) зубов, внизу же некое подобие жевательных пластин. Зря я тебя назвал вонючей, вонючий – это скунс или клоп… безобидные создания… А запах из твоего рта способен убить…

Новый рык, и земля трясется, тварь идет прямо на меня.

– Думай о… – надрывается где-то сзади Мастер Вит, но слова тонут в грохоте, ноги-столбы выколачивают пыль из планеты Земля.

«Ты красивая, – если можно кричать мысленно, то я ору: – Ты прекрасна, никто не сравнится с тобой. – Незакрывающаяся пасть, с которой обильно стекает ядовитая слюна, маячит передо мной буквально в метре. Как же трудно в таких условиях настроиться на комплименты! Уже не ору, визжу от ужаса: – Ты волшебна!!!»

Земля под ногами затихает, поток вони, лишающий меня сознания, чуть уменьшается. Неужели милая зверюшка прикрыла свой благоухающий хаваль… ротик? Хочу открыть глаза, но не могу, кажется, это полный паралич. Неудивительно.

Успокаивая бешеный круговорот перепуганных мыслей, стараюсь думать о чем-то нейтральном. Почему-то в мозгу возникает образ стоматолога. Вооруженный огромным буром, он… высверливает зловонный кариес в зубах Бестии! Твою ж налево! Отставить кариес!

«Милая, любимая, родная. – Так, это хорошо. – Красавица, белочка, ласточка, зайчик». Небольшой зооперебор, но лучше так, чем со стоматологом-метростроевцем.

– В жмурки играешь? – незнакомый звонкий голос с той стороны век сбивает меня с правильного настроя.

От неожиданности глаза распахиваются сами собой. Чертов дрыщ-неврастеник – или кто он там по диагнозу?! – мутными зыркалами рассматривает меня в упор, совершенно не обращая внимания на переминающуюся рядом с ноги на ногу (удивленную?) зверюгу.

– Что? – слова даются мне нелегко.

– Сулюк, – дрыщ протягивает болезненно худую косточку-руку. – Су-люк. Сумасшедший Люк.

Нашел время для знакомства… Надо поздороваться, но мышцы не слушаются.

– Дай, друг, на счастье лапу мне, – то ли подбадривает, то ли поторапливает назвавшийся Сулюком. – И мы подрочим при Луне!

Преодолевая ступор, оборачиваюсь к Виту, спрашиваю одними губами:

– На арене сегодня клоуны и дрессированные бронтозавры?

Зверь совершенно не походит на доисторического бронтозавра, но сейчас мне не до точностей и образностей.

Мастер Вит смеется в ответ:

– Ты забыл об укротителе… с чуть влажными штанами!

– Неправда!

– Главное, ты понравился бестии! Она родилась здесь, она порождение Пояса, плоть от плоти… и она признала тебя. ОН признал тебя!

Пытаюсь искренне порадоваться душеспасительной новости, но вновь отвлекает дрыщ, он панибратски обнимает меня за плечи и шепчет загадочно:

– Как ты относишься к «голландскому штурвалу»?

Все, на что меня хватает, это очередное глупое «что?».

– Все просто: ты передергиваешь мне, а я тебе! Если же достопочтенный Вит присоединится к нашему рукоположенному кругу…

Когда смысл сказанного доходит до моего все еще чуть затуманенного сознания, с силой отталкиваю извращенца:

– Я тебе этот штурвал сейчас знаешь куда засуну!

– Тихо-тихо, – настоятель Ордена Зеркала больше не опасается прирученной зверюги и подходит ближе. – У Сумасшедшего Люка очень своеобразное чувство юмора, не стоит тратить на него свои нервные клетки.

– Вы посылаете меня в жопу вселенной в компании с ископаемым ящером и дебилом-задротом?! Мастер Вит, я был о вас лучшего мнения. Это шапито, а не команда, день открытых дверей в кунсткамере!

– Маркиз де Шиз, – невпопад вклинивается в разговор Сулюк.

– Что?! – кажется, меня клинит на этом вопросе. Нервы ни к черту.

– Сегодня я маркиз де Шиз, – с блуждающей по бледному лицу улыбочкой поясняет дрыщ. – Не Сумасшедший Люк, не дебил-задрот, а маркиз…

Вит правильно расшифровывает выражение моего лица и энергично оттаскивает готового к немедленному насилию меня в сторону. Мы находимся посреди пустыни, устланной туманом, но даже здесь «можно отойти в сторону». Сулюк и Зверь скрываются в непроглядной дымке.

– Только Зверь может пройти по фарватеру Мертвой реки, только ты можешь укротить Зверя, – Мастер Вит уже пытался объяснить эту белиберду, но лучше я послушаю его еще раз, чем буду перебивать понапрасну. Впрочем, все равно не сдерживаюсь:

– Про свои редчайшие ментальные способности и возможность управлять Зверем я худо-бедно уразумел. С Мертвой рекой дела обстоят хуже, но речь сейчас не о ней. На кой нам сдался онаношизофреник, любитель голландских штурвалов?!

– Люк сыграет свою роль в конце путешествия, – Мастер Вит удивительно терпелив. – Он что-то наподобие живого датчика… Именно ему предстоит разобраться с «ситуацией» на месте.

Поразительный дар – объясняя, запутывать еще сильнее!

– Я ничего не понял, – честность – моя природная черта.

И Мастер Вит объясняет – во второй и в третий раз. Не знаю, чье терпение лопнуло бы первым, но на помощь нам обоим приходит время. Пора выступать.

– Что ж ты, сучка, наделала? – Катя, без сил откинувшись на спинку дивана, блаженно улыбалась.

– Неужели совесть уже проснулась? – Летиция курила, ее руки все еще немного тряслись.

– Какая к чертям совесть! До сегодняшнего дня, я была вполне счастлива в постели, считала своего ненаглядного суженого… ну, будущего суженого, весьма ловким малым в этих вопросах.

– Малым? Это оговорка по Фрейду?

Катя захохотала:

– Не малым, нормальным, чего за слова цепляешься? Растлила невинную девочку перед свадьбой! Научила плохому! Как я теперь буду? Три минуты вялых фрикций, затем пятнадцатисекундный финиш с продырявливанием меня насквозь – это, скажу я тебе честно, после сегодняшнего марафона не канает!

– А что, твой съуженный, – Лю осклабилась, – языками не владеет?