Ярослав Умный. Государь Руси - Михаил Ланцов

Подошел.

Девушка лежала на полу и на ее губах пенилась кровь. Болт попал в легкое и пробил его.

Она смотрела на парня безумными глазами, он же не мог понять – где ее раньше видел. Как-то мельком, видимо. Ее лицо явно было ему знакомо, но… ускользали от внимания детали. Тем более, в сложившейся обстановке, в которой ее красота в немалой степени скрадывалась обстоятельствами.

— Кто ты такая? — тихо спросил он. Оно промолчала, продолжая хрипеть в попытках нормально подышать. — Если ты хочешь все это закончить и умереть без мучений – ты ответишь на мои вопросы.

Но девушка ничего не сказала.

Мгновение.

И кинжал, который она все еще сжимала в руках, ударил ее в подбородок. Пробил рот и вонзился в череп снизу. Она вся вздрогнула. Выгнулась. И затихла. Ярослав же лишь потрясенно покачал головой. Не каждый человек мог сам себя убить. Да еще так.

На утро же он разыграл небольшую комедию.

В подносе с фруктами, как оказалось, был еще и аспид, ядом которого эта девица смазывала клинок. Из-за чего было достаточно «одной таблетки», то есть, ранения этим оружием, чтобы «откинуть копыта». В случае, если напасть было бы нельзя, видимо, аспид должен был выступать самостоятельным оружием. Например, будучи запущенный в постель или оставаясь в корзине с фруктами.

Так или иначе, но на утро было объявлено, что Ярослав неважно себя чувствует, поэтому не сможет принять вновь посольство халифа. И то, не ожидая финала истории, спешно покинуло Яффу. Не забыв, впрочем, запустить среди местных слухи о том, что ядовитая змея прервала земной путь «нечестивца и богохульника». И если он еще и жив, то ненадолго. Ни один человек не сможет побороть яд аспида.

Наш же герой засел в своих покоях и носа оттуда не высовывал, подогревая эту легенду. Лишь на третий день он соизволил выйти к людям. Свежим, отдохнувшим и полным жизни. Ничто в нем не говорило о том, что он был «умирающим лебедем». И как появился!

В церквях и синагогах христианская и иудейская общины Яффы уже третий день возносили молитвы за его здравие. Вот он и явился на одну из таких служб.

— Василий, — тихо выдохнул дьякон, ведущий службу. — Ты здоров?! Боже! Это же чудо! Настоящее чудо!

Ярослав же мягко улыбнулся, не желая его разочаровывать. Он позволил людям поверить в чудо.

Но главное в ином.

На третий день уже никто в Яффе не сомневался – это кто-то из посольства халифа отравил Ярослава, подкинув ему змею. Что било по халифу и халифату самым кошмарным образом. Воспользоваться посольством для убийства – мерзкий поступок, нарушающий законы гостеприимства. Да и вообще – выглядело это намного хуже, чем правитель, велевший убить посольство мира. А вкупе с «чудесным выздоровлением» так и подавно. Ведь для любого жителя тех лет было ясно – Бог на стороне Ярослава. А посольство… и халиф, что его послал, оставлен его благодатью. Что выступало дополнительным и крайне важным модификаторов того «яблока раздора», что бросил наш герой, стараясь перессорить религиозных и светских лидеров ислама…

867 год, 3 марта, окрестности Иерусалима

Завершив наконец формирование обоза Ярослав выступил в поход на Иерусалим. По местным меркам он возился очень долго. Никто из сподвижников не понимал, почему он так много сил и времени уделял обозу. Не понимал. Но ровно до того момента, как они выступили в поход.

Они-то как думали? Что по пути смогут грабить местных жителей и за их счет пополнять запасы провианта и фуража. Но как-то из вида упустили тот факт, что испуганные полевые командиры халифа выжгут к чертям собачим все подходы к городу. В результате наступать армии придется по совершенно выжженной пустыне. Утрированно, конечно. Но не сильно.

Наличие проводников из иудейской и христианской общин Яффы позволило Ярославу получить сведения обо всех колодцах и источниках, на пути. Часть из них оказалась отравленной. Однако не все. Да и отравленные были легко возобновляемы. Ведь что там делали? Просто кидали трупы, полежавшие на жаре. И все. А значит для приведения их в порядок требовалось трупы вытащить, воду отчерпать и все. Свежая вода была бы уже вполне применима.

Само собой, не в чистом виде.

Ярослав отчетливо понимал, что вода – это жизнь. Плохая вода – жизнь недолгая и мучительная. Поэтому кроме повозок-бочек построил и передвижные фильтры, и специализированные полевые кухни с большими котлами для кипячения воды на марше.

Из-за чего, вкупе со строгим соблюдением правил гигиены, марш оказался в целом спокойным. А «боевой понос», характерный для большинства военных мероприятий эпохи, обходил их стороной. Да и количество копытных созданий в обозе оказалось очень скромным из-за правильной организации обоза и применения вполне современного вида фургонов, построенных под руководством Ярослава. Он ведь в Новом Риме очень тесно сотрудничал с ремесленниками, когда «рожал» стандартный войсковой фургон. И много чего знал, понимал и осознавал в этом деле. А потому мог вполне доходчиво объяснить заказ местным плотникам и кузнецам.

И вот – 3 марта, в полудне пути, когда Иерусалим уже маячил на горизонте, Ярославу пришлось столкнуться с армией арабских шейхов. Должно было получиться неожиданно. Однако, используя правильную систему охранения с дозорами и подвижными заставами удалось избежать внезапности нападения. И когда авангард арабов в виде легкой конницы перевалил через ближайший холм, ордер армии был уже готов к бою. Повозки сведены воедино в качестве полевых укреплений. А все бойцы занимали свои места с оружием наизготовку.

Поняв, что с наскока атаковать не выйдет, арабские войска стали накапливаться. Как и в битве при Александрии они оказались преимущественно пешими. Да, довольно славная легковооруженная конница присутствовала. Но в целом, основу их вооруженных сил составляла легкая пехота. Как, впрочем, и в VII веке, во время их знаменитых завоеваний.

Ближе к вечеру, когда арабы завершили накопление, пришел черед для переговоров.

— Уходите! — были первыми словами предводителя арабской армии.

— Согласен, — кивнул Ярослав, — уходите. Этот город – наша добыча.

— Халиф и его оплот в Иерусалиме под нашей защитой, — нахмурив брови, произнес шейх. — Мы не желаем с тобой воевать. Но не отступимся.

— Тогда зачем ты пришел? — наигранно удивился наш герой. — Иерусалим уже обещан мною патриарху. Если армии, держащие халифа в заложниках, добровольно отойдут из Иерусалима и покинут Иудею, то я не стану с ними воевать. Моя цель – не война. Моя цель – возвращение империи утерянного.

— Империи, — скривился шейх. Ибо для мусульман тех лет Византия помещалась в Дар-аль-Карб – в «Дом войны», с которым война должна была возобновляться при любой возможности. А мир, если и заключался, то временный. Для ислама империя была лютым, непримиримым злом, которое должно было быть уничтожено. А тут такие слова…