Кадын - Владычица гор - Анна Никольская

— Делать нам больше нечего? — рысёнок ворчал, но хозяйку ослушаться не осмеливался. Когтями каменистую землю сноровисто разгребал.

На седьмой день, лишь солнце запад алым окрасило, добрались они до богатого захоронения. Смотрят — прямо сверху в лиственничной каморе кусок золота величиной с конскую голову. Блестит пуще ста алмазов, семью цветами небесной радуги переливается!

С превеликим трудом вытащила его Кадын наверх, даром что богатырша, и задумалась: жаль такое богатство в реке топить! Сто табунов можно завести, сто юрт поставить! Сто немощных стариков от недуга излечить, сто детей малых сто лет кормить! Жалко столько золота в воду выбрасывать! Однако как просьбу мёртвого хана не выполнить? Обещала ему Кадын и слово своё держать должна.

Взвалила она на плечи золотую голову, дотащила до обрыва ближайшего и в бурную реку с громким плеском бросила. Раскололся золотой самородок на тысячи мельчайших частиц, и понесла их прочь вода быстрая.

Кадын могилу хана закрыла, всё, как прежде было, сделала, чтобы жилось ему на том чёрном Алтае, в подземном царстве Эрлика, вольготно, дышалось легко.

На горе же с тех пор перестали видения-мороки показываться. Уснуло чёрное войско мёртвого хана навеки спокойным сном.

Только название и осталось Тургак-туу — «Гора, где маячит». А все речки и ручьи в тех диких местах золотоносными стали. До сих пор находят в них люди крупицы ханского золота, по всем притокам быстрой водой разнесённого.

Скачет огненно-гнедой Очы-Дьерен по земле алтайской быстрокрылой птице его не догнать. По золотым горам бежит легконогой кабарге за ним не угнаться. Равномерно покачиваясь, конь бежит. Кадын, будто в люльке дитя, из стороны в сторону колыхаясь, спокойно в широком седле сидит. На подоле гор копытами Очы-Дьерен землю отбрасывает. На рёбрах гор из камней искры высекает. На плечо горы поднявшись, танцуя, бежит. Ушами чутко перебирая, будто ножами облака стрижёт.

Солнце ещё за гору не зашло, земля ещё не посинела, остановился Очы-Дьерен меж семью медноствольными лиственницами водицы из ручья испить. Повесила Кадын ему на шею литой колоколец-ботало[27]и травы пощипать отпустила. Сама шалаш поставила, соболий кафтан наземь постелила, Ворчуна клубком под голову положила и отдохнуть легла.

Неудобно рысёнку, вертится он волчком, заснуть не может.

— Хозяйка, а хозяйка, — говорит. — А Дельбегень этот и вправду так страшен, как о нём люди сказывают?

— Не так страшно чудище, как его малюют, — Кадын отвечает и на другой бок поворачивается. — Спи!

— Хозяйка, а хозяйка! — не успокоится рысёнок. — А каков он, людоед кровожадный этот?

Вздохнула Кадын — поняла, что просто так от Ворчуна не отвяжешься.

— Обликом как человек Дельбегень, только на плечах его семь голов, — пояснила. — Когда одна голова ест, другая пьёт, третья спит, четвёртая смеётся, пятая плачет, шестая зевает, седьмая разговаривает. Потом меняются. Та, что ела, пьёт. Та, что пила, спит. Та, что спала, зевает. Та, что зевала, смеётся… Поэтому Дельбегень никогда сытым не бывает, ни во сне, ни в отдыхе не нуждается.

У чудища большой меч с двумя широкими клинками есть — с ним и охотится. Пожирает Дельбегень всё живое: зверей горных, птиц лесных. Но больше всего по нраву ему мясо человеческое. Как спустится в долину, где люди живут, не уйдёт, пока не опустошит всё стойбище. Кто убежать или схорониться не успеет, в его утробу ненасытную попадает.

— А откуда он взялся, зловредный такой? — пятнистый рысёнок спрашивает.

— Давным-давно, старые кайчи[28]сказывают, на земле неведомо откуда чудище — семиглавый Ильбеген — появилось. Был то Дельбегеня прадед. Ходило чудовище по земле, и на ней всё меньше и меньше людей оставалось. Пропадали звери и птицы, бесчисленные стада, отары, табуны исчезали.

Поняли люди, что если не унять Ильбегена, то скоро всем погибель придёт верная. Стали думать, кто им помочь сможет, кто их от ненасытного тёмно-жёлтого людоеда избавит. И решили люди у небесных светил Солнца и Луны подмоги просить.

Мольбы их до светил дошли. Обратили они свои взоры на землю и увидели повсюду опустошения страшные, что Ильбеген сотворил. В лесах живность перевелась, в полях — скот. На богатых стойбищах лишь пустые аилы стоят, ни над одним дымок очага не курится.

Поняли Солнце и Луна, что, если не унять Ильбегена, превратится земля в пустыню мёртвую, ничего живого на ней не останется. Стали думать, как избавить людей от семиглавого чудища. И решили на небо его забрать, чтоб никому вредить не смог больше. А для этого кому-то из светил на землю опуститься надо.

— Тебе на землю идти, Солнце, — говорит Луна. — Ты старше и сильнее меня.

Согласилось Солнце и стало по небосклону к земле спускаться. Едва с места тронулось да к земле приблизилось, наступила жара нестерпимая. Реки и озёра пересохли, моря и океаны обмелели. Травы на лугах пожухли, в лесах пожары бушуют, скалы плавятся. Вся земля пеплом и золой покрылась, дым от пожарищ небо укрыл. Звери и птицы, домашний скот от жажды и бескормицы погибли. Из людей только те уцелели, кто в глубоких пещерах спрятались.

Видит Солнце, что вместо помощи новые беды всему живому несёт. Остановилось, вновь своё место на небосклоне заняло. Говорит Луне:

— Не вышло у меня. Жив Ильбеген остался, а всей земле худо пришлось. Попытайся ты теперь, авось поможешь людям с чудовищем совладать.

Пришлось Луне на Землю спускаться. Решили светила, что холодный её свет существам живым не во вред будет. Да не всё так просто было. Чем ниже Луна катилась, тем холоднее на Земле становилось. Моря и океаны толстым льдом покрылись, реки и озёра до самого дна промёрзли. Вся земля снегом укуталась, трескучие морозы настали. Птицы на лету мёрзли, ледяными комочками на землю падали. Зверей и тёплый мех от холода не спасал. Забились они в норы глубокие, но и там коченели, едва в них жизнь теплилась. Люди меховые одежды надели, в аилах прятались, день и ночь большой огонь в очагах держали, дров не жалели.

Огромная Луна, к земле приблизившись, остановилась. Подумала: если на Землю ляжет, всё живое погубит. Повернулась боком и на ребро встала. Огляделась вокруг, чтоб Ильбегена найти, с собой его на небо забрать, а тот на склоне горы стоит, под черёмухой раскидистой.

Подкатилась Луна к горе и зовёт Ильбегена, чтобы с нею на небо поднялся. Отказался людоед. Рассердилась Луна, схватила его за шиворот, но Ильбеген крепко-накрепко за ствол черёмухи держится. Дёрнула Луна посильнее, вырвала черёмуху с корнем, подняла людоеда с деревом в небо. На своё место вернулась и проглотила непокорного Ильбегена.