Проклятая сабля крымского хана - Ольга Баскова

— После обеда я покажу тебе комнату, приготовленную для сна, — сказал он. Однако Девлет покачал головой:

— Я хотел бы прогуляться по окрестностям. Сон никуда от меня не уйдет, впереди целая ночь. Я соскучился по родной земле, дядя.

Сахиб наклонил голову:

— Что ж, это хорошая идея. Хочешь — тебе снарядят лучшего коня, и ты прокатишься за ворота.

Юноша согласился. Ему хотелось продемонстрировать свое искусство наездника.

— Тебе снарядят Булата, — продолжал Сахиб. — Хороший конь, немного с норовом, но тебя же учили верховой езде лучшие наездники Стамбула…

Ноздри Девлета дрогнули. Он подумал, что дядя всегда будет радоваться любым его промахам.

— Ты прав, — произнес он. — Булат так Булат.

Сахиб щелкнул пальцами и приказал подошедшему к нему капы-кулу:

— Приготовьте коня для моего племянника.

Послушный раб исчез, как призрак, и Девлет, ополоснув руки, поднялся, ощущая приятную тяжесть в животе. О Аллах, как же вкусны блюда его родной земли!

— Слуги этого дворца довольно исполнительны, — пояснил Сахиб Гирей, выходя с племянником во двор, — видишь, вот и Булат. Как он тебе?

Юноша потрепал коня по мускулистой шее, тонкие пальцы пробежали по гладкой, как шелк, шерсти. Конь, словно почувствовав в нем прекрасного наездника, потянулся губами к руке Девлета.

И без того узкие глаза дяди стали еще уже, как щелочки.

— Смотри-ка, признал тебя, бродяга, — усмехнулся он в черные с рыжинкой усы. — Поезжай, прокатись.

— Подождите минуту, — обратился юноша к конюху, переминавшемуся с ноги на ногу в ожидании приказания. — Я сейчас выйду.

Провожаемый внимательным взглядом черных узких глаз родственника, он быстро вбежал во дворец, в отведенные ему покои, и достал из-под многочисленных тюков с одеждой небольшую кожаную сумку. Посмотрев внутрь, Девлет улыбнулся и направился к тому месту, где его ожидал конь. Сахиба он не увидел. Чернявый конюх передал ему поводья и напутствовал:

— Добрый конь Булат. Только будь настороже, господин. Иногда он норов свой выставляет, скинуть может.

Девлет кивнул, показывая, что понял его, вскочил в седло, натянул поводья — и Булат понесся за ворота дворца, выбежал на белую каменистую дорогу и, перейдя в галоп, вынес юношу на небольшой каменный холм. Он остановил коня и осмотрелся по сторонам. У холма каменистая дорога раздваивалась, будто река, на два рукава. Одна вела в горы, к пещерам, которыми его пугали в детстве. Другая спускалась в бескрайнюю степь, серую от полыни, издававшей терпкий пьянящий запах. Юноша нахмурил точеные, как у восточной красавицы, брови, и погрузился в свои мысли. Из задумчивости его вывел хриплый голос, показавшийся знакомым:

— Думаешь, куда путь держать?

Молодой татарин оглянулся и увидел невысокого дервиша неопределенного возраста, в рваном полосатом халате и засаленной чалме. Почти черные от загара кисти рук цепко ухватили Булата за повод. Девлет встречал дервишей — обычных нищих — еще в детстве и слышал от матери, что они обладают даром ясновидения и могут предсказывать будущее. В Крыму простые люди любили их, всегда приглашали за стол, выставляя обильные яства, и с удовольствием слушали, как дервиши клеймили султанов, ханов и беев и с восторгом вспоминали былые времена, когда, по их мнению, на земле царили мир и равноправие. Девлет открыл кожаную сумку, покопался в ней и, вытащив монету, протянул ее нищему:

— Держи!

Тот равнодушно взял ее двумя пальцами и поклонился со смешком:

— Благодарить тебя не буду. Богатства несметные у тебя, а ты нищему копейки подаешь.

— Прости, что есть, — отозвался Девлет, — в следующий раз, если встретимся, дам больше.

— А мы не встретимся. — Дервиш провел рукой по потному лицу. — По разным дорожкам пойдем. Как сейчас. Тебе лучше к пещерам податься, а я в степь спущусь.

— Почему мне лучше скакать к пещерам? — удивился юноша. Дервиш хитро улыбнулся:

— Да потому что груз у тебя ценный, спрятать надо. Степь — она всем ветрам открыта, а то, что у тебя в котомке, в мышиной норе не спрячешь. А в пещерах спрячешь все что угодно.

— Думаешь, нужно прятать? — поинтересовался юноша. — Я сомневаюсь.

— Сомневаться тебе нечего, — бросил нищий, поглаживая усы. — В котомке у тебя то, что терять и дарить нельзя. Потеряешь — не найдешь. Жизнь твоя изменится не в лучшую сторону. Так что раздумывать нечего.

Девлет опалил его взглядом черных жгучих глаз:

— А ты не ошибаешься, бродяга?

Нищий покачал головой:

— Мы не ошибаемся. Станешь ханом — вспомни мои слова. — Он тяжело вздохнул, на большом лбу собрались глубокие морщины. — Тебе бы лучше во дворец не возвращаться… Да только вернешься, я знаю…

— Вернусь, — сказал Девлет. — Мне больше некуда идти. Знаю, что дядя мне не рад, только не боюсь его.

— Может, и правильно, что не боишься. — Дервиш потрепал коня по загривку, и на удивление Девлета Булат не шевельнулся. — Ничего он тебе не сделает… Ну прощай, некогда мне, идти надо, товарищи ждут.

Он поклонился юноше и поплелся вниз, поднимая белую пыль. Несколько минут Девлет смотрел ему вслед, потом пришпорил коня. Он направил Булата, ни разу не проявившего бурный норов, о котором предупреждал конюх, к пещере, знакомой с детства. Когда-то слуги отца водили его сюда, но это было давно. Интересно, изменилось ли что-нибудь в маленьком пещерном городке за многие годы, проведенные на чужбине? Девлет радовался, что никто не попадался ему на пути. Впрочем, кого могло занести в пустынный пещерный городок? Даже вездесущие дервиши посещали его довольно редко: здесь не встретишь добрых людей, которые могли дать им немного денег или пищи. Лишь крымские орлы летали над горами, распластав крылья и поглядывая вниз бусинками глаз. Когда перед конем внезапно закончилась дорога и путь перегородила высокая скала, острыми зубцами, казалось, проколовшая небо, он встал как вкопанный. Девлет спрыгнул на землю, привязал Булата к острому выступу и начал подниматься по крутому склону. Несколько раз каменистая почва будто уходила из-под ног, камни летели вниз, на Булата, и он ржал, недовольный, но Девлет, хватаясь руками за холодные выступы, продолжал путь к большой пещере. А вот и она. Вход на краю скалы, ощетинившись, зиял, как разинутая пасть льва. Юноша с легкой дрожью зашел внутрь. Дневная жара резко сменилась прохладой. Девлет смело шагнул в темноту, в глубину, и, ощупывая руками склизкие от сырости стены, продолжил путь. Он знал: пещера представляла собой две протяженные параллельные галереи, соединенные узким проходом. Неподалеку, метрах в ста от входа, Девлет наткнулся на скелеты людей в неестественных позах. Они находились тут давно, с незапамятных времен. Впрочем, ему говорили, что у них до сих пор так хоронят шаманов и колдунов, считая, что они должны быть ближе к царству мертвых, чтобы после похорон, благодаря своему искусству, не ожить и не пугать людей. Девлет прошел еще немного и тщательно ощупал стены. Он выбрал именно эту пещеру, потому что она славилась сухостью. Здесь не били ключи, не шумели реки. Найдя подходящее углубление, юноша снял котомку, вытащил саблю, завернутую в парчовое покрывало, сунул в нишу, потом отломал кусок большого нароста и прикрыл ее. В пещерных сумерках тайник было невозможно заметить. Если же сюда кто-то зайдет с огнем, он, чтобы найти саблю, должен проделать большую работу: обломок надежно прикрыл углубление, и оно почти не выделялось на стене. Довольный, Девлет облегченно вздохнул и направился к выходу. Старик дервиш не зря сказал, что ему следует опасаться дяди Сахиба. Тот давно мечтал о власти. Скорее всего Сахиб уже придумал, как расправиться с Ислям Гиреем, чтобы тот не стал ханом. А с родным племянником это сделать еще легче. Конечно, лучше всего не возвращаться, ускакать на берег моря, сесть на корабль и вернуться в Стамбул. Но тогда он навеки прослывет трусом… Нет, нужно вернуться, дать отпор дяде и постараться самому сесть на трон. Сулейман не возражает: он тут же напишет документ, закрепив власть Девлета. Почти скатившись вниз по склону, юноша погладил Булата по шее и, вскочив на него, отправился в родной дом. Белая пыль, взбитая копытами, разлеталась облаком. Огненное солнце палило немилосердно, заставляя вспомнить о фонтанах во дворце Сулеймана. Если ему суждено стать ханом, он многое переделает в старом дворце. Да, на его территории много фонтанов, но он сделает в два раза больше. Тяжело жить без их живительной влаги. Путь во дворец показался ему короче, чем к пещере. Как только он въехал в ворота, улыбавшийся дядя Сахиб Гирей преградил ему дорогу.