Хокусай. Манга, серии, гравюры - Ольга Николаевна Солодовникова

в районе Фудзи, возле нынешнего Токио, откуда гора очень хорошо просматривалась в ясную погоду. Поэтому те горы, которые находились возле Киото, например Кумано, не такие высокие и не такие величественные, в японской литературе и живописи были прославлены намного больше, нежели Фудзи. Но когда европейцы увидели Фудзи, то стали в один голос утверждать, что другой такой великолепной горы нет больше нигде в мире. Почему же в понятии европейцев Фудзи оказалась самой красивой горой? Потому что, как все тогда писали, она представляет собой почти правильный усеченный конус. Такое определение вполне соответствует европейским установкам культуры Нового времени с ее стремлением к симметрии, к признанию математики самой важнейшей наукой, чего в Японии, конечно, никогда не было. В Японии не было понятия об «усеченном конусе», и приписывать красоту этой геометрической фигуре попросту никому не приходило в голову. Во второй половине XIX в., когда в Японии господствовал дух пессимизма, похвала чего бы то ни было со стороны европейцев значила для них чрезвычайно много. И европейцы восхваляли не горы Кумано, а именно Фудзи с ее правильной формой.

До этого времени японцы поднимались в горы исключительно с религиозными целями – для контакта с Небом, контакта с божествами. И хотя поэты воспевали горы, но это были горы, увиденные от подножия, никому не приходило в голову, что вид с горы может быть интересен и прекрасен. Паломники, взбираясь на гору, смотрели не на землю, а на небо, но европейцев XIX в., где альпинизм в это время получает уже достаточно большое развитие, такой вид волновал и впечатлял. Под влиянием этих европейских представлений вид с горы начинает появляться и в японской культуре.

В традиционной культуре гора связана с женским началом, она женского рода. В соответствии с японской мифологией, в горах обитают в основном не боги, а богини, как, например, принцесса цветов и богиня горы Фудзи Конохана Сакуяхимэ в синтоизме, потому что в Японии все реки имеют своим истоком горы. Реки, скатываясь с гор, текут по равнинам, а вода традиционно считалась женским началом. Фудзи могли сравнивать с добротой и мягкостью женщины. Но с наступлением какого-либо военного периода в истории страны утверждалось, что Япония и японцы такие же мощные, как и эта гора. И Фудзи тогда становилась мужского рода!

Само происхождение слова «Фудзи» до сих пор является неизвестным. Есть версии, что название горы означает «не имеющий себе равных», или, возможно, происходит от Хути или Фуги – имени богини огня племени айну, поскольку в доисторические времена местность вокруг Фудзи была частью земли племени айну, и по всей Восточной Японии часто встречаются названия, заимствованные из языка айну. Или более современный вариант, что слово происходит от сочетания двух иероглифов – «богатство, изобилие» и «благородный человек». Но, пожалуй, самая интересная среди них та, которая связывает гору Фудзи с Напитком бессмертия. Еще в X в. в «Повести о старике Такэтори» («Такэтори-моногатари») говорилось, что название произошло от слова «бессмертие» (фу-си, букв «нет смерти»). В течение многих веков самая высокая гора Японского архипелага производила неизгладимое впечатление на наблюдателей, что было зафиксировано еще в IX в. в «Записках о горе Фудзи»: «Эта устремленная вверх остроконечная вершина необычайно величественна. Когда смотришь на нее, то попадаешь в край небожителей, то проникаешь взглядом в морскую пучину. Когда любуешься обширным подножием этой непостижимой [горы], взгляд простирается на несколько тысяч ри, а путешественники минуют подножие горы, лишь потратив несколько дней. Если, пройдя столь долгий путь, пожелаешь оглянуться, то станет понятно, что ты все еще у подножия горы. Это потому, что гора Фудзи – это место, где собираются и развлекаются бессмертные». Тема ассоциации Фудзи с бессмертием звучала и на театральных подмостках.

Если в предыдущие эпохи Фудзи и изображали так часто, то именно в XIX в. культ Фудзи достигает апогея. И немало способствовала этому серия Хокусая. Гора Фудзи вошла в сознание как самих японцев, так и европейцев именно благодаря гравюрам знаменитого Хокусая. Хокусай изображал ее с гораздо более острыми углами и склонами, чем это есть на самом деле. Знаменитый японский писатель XX в. Дадзаи Осаму в 1938 г. написал рассказ под названием «Сто видов Фудзи». И в начале своего повествования он говорит о том, что все японские художники, и особенно Хокусай, изображали Фудзи не такой, какая она есть на самом деле, что на их рисунках своей острой вершиной она напоминает Эйфелеву башню. И у Хокусая действительно встречаются такие гравюры, где Фудзи показана с чрезвычайно острым углом. Более того, американский биолог Эдвард Морс, который считается основоположником японской научной биологии и археологии, находясь в Японии в 70-х гг. XIX в., попросил своих учеников нарисовать эту гору. Ученики, смотря на Фудзи, нарисовали абсолютно то же самое – Фудзи с намного более острыми углами, чем они есть на самом деле. Данный феномен можно объяснить только тем, что культурная память оказывается гораздо сильнее, нежели тот визуальный ряд, который можно непосредственно наблюдать. Тогда невольно напрашивается вопрос: почему же японцы не рисовали гору такой, как она есть? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к письменным свидетельствам VIII в., где описывается Фудзи. Ведь это действующий вулкан, и извергалась она довольно часто. Последнее извержение случилось в 1707 г., и после этого вулкан потух. С тех пор склоны Фудзи не претерпели практически никаких изменений, и она такова, какой мы ее видим сегодня. В древних источниках написано: «Гора Фудзи всегда покрыта снегом. Она недоступная». И хотя в июле и августе еe снежная шапка тает, в сознании японцев она всегда покрыта вечными снегами. И поскольку Фудзи – это гора бессмертных и не каждый человек может достичь ее вершины, гору стали изображать как недоступную.

Начиная с XVII в., центр культурной и политической жизни перемещается в Эдо. Император продолжает находиться в Киото, а резиденция сёгуна – военного правителя – располагается в Эдо, который становится крупнейшим городом мира, там проживало более миллиона человек. Из Эдо Фудзи была прекрасно видна. И в произведениях Хокусая она выступает, прежде всего, как ландшафтный «указатель», то есть, глядя на гравюру, сразу понятно, где происходит то или иное действие.

Каждая из гравюр чрезвычайно конкретна, абсолютно достоверна в своей изобразительности: художник не только передает точный вид той или иной местности и характерное занятие жителей, но и в само название гравюры вводит топографическое обозначение – название реки, моста или деревни. Гора Фудзи запечатлена с самых разных сторон, и зачастую она даже не является главным элементом композиции, но ее можно увидеть через бочку бочара