Самые памятные дни - Евгений Петрович Чернецов

докладную о способе определения направлений путем расчета направления на светило (солнце). Дело в том, что магнитная стрелка артиллерийской буссоли имела в районе Вириамбундо и Чибемба сильные отклонения от истинного направления, магнитные аномалии. Пришлось писать в Ленинград и просить помощи, чтоб выслали таблицы расчета азимута светила. Так называемые «морские таблицы». И их мне очень быстро переправили, буквально через месяц. Таким образом, к моменту проведения стрельб таблицы были у меня. Таким образом, от компаса я больше не был зависим. Прошло два или три дня и мне нужно было ехать в штаб округа, везти результаты. Накануне, мы с Толей договорились, что стрельбы его дивизиона проведем после моего возвращения, с так называемыми ЦУ. Мало ли какие мысли возникнут у начальства. Поехал, доложил. Похвалили, хотя Шишканов и морщился, так как Луанда вмешалась в его дела. А дело в том, что на сборах артиллеристов на новом винтовочном полигоне в Чибембе советник начальника артиллерии ВС Анголы дал понять, что он и его подсоветные этим вопросом очень интересуются. Отсюда и контроль, правда без помощи. К месту здесь рассказать и о том, почему «морские таблицы» пришли ко мне так быстро. Как только я начал вплотную работать с дивизионом, то понял, что наши артиллерийские буссоли дают большую, мягко говоря, погрешность в определении направления. Слишком уж сильно к югу, стрелка царапает стекло и заедает. Нужно было искать другой способ определения направлений. Что может быть лучше светила? Но вот беда, луна не всегда на небе, а солнышко с 10 часов и до 16 часов не взять буссолью, шибко высоко. И все-таки только солнышко, утром, с 5.30 до 9.30, и вечером, с 16.30 до 17.30. Но где взять таблицы. Вспомнил, что у летчиков больших самолетов должны быть астрокомпасы, а если есть компасы, то есть и таблицы — аксиома. Отпросился в Луанду, благо была возможность и время на это. На авиабазе познакомился с ребятами из летного отряда. Провели в Ан-12, говорят, смотри, вот твой компас, нам он ни к чему. Вместо компаса только купол и карданы подвески. Нету его, сняли за ненадобностью. Общий хохот. Говорят, может быть, в самолете главного есть? Знакомимся с экипажем главного. Сейчас уж не помню никого из летунов, но запашок помню. Показывают полетную карту с линиями направлений и подписями. «А нам астро… ни к чему, линия есть, по ней и чешем». Так вот и летают. Ребята, кажется, были из Запорожья, и Ан-12 и Ан-26. Делать нечего, знакомлюсь с одним из командиров советских БДК, стоявших в Луанде. Через него позвонил в Ленинград, рассказал о проблеме, что нужно и как решить вопрос. В результате в конце августа таблицы были у меня, а командир БДК получил три бутыли «Столичной». За организацию звонка. К большому сожалению, не помню фамилии и имени командира, и «коробку» не помню. Шибко пьяный был, но говорил с Питером трезво, раз поняли меня. Вот так я заполучил таблицы расчета азимута светила. Они как раз только вышли и годились до 2000 года. Почему не догадался обратиться к морякам? У них ведь есть штурманская служба. До сих пор это для меня самого загадка. Ну не дошло! А все было так рядом! И звонок не нужен бы был.

Но вернемся к нашему отчету о стрельбах. Отчет понравился, и я в хорошем настроении собрался двигать в обратную сторону, ждал только Ранжела, он отправился к семье. Шишканов сказал, что поскольку миссия получает две машины «Волга», то один из освободившихся «УАЗ»-ов, скорее всего Шулакова, будет отдан нам с Толей, но, чтоб никаких… И т. д. Все ясно, у нас будет машина! Возвратились мы с Ранжелом в дивизион, и тут новость — дивизион 122 провел опытные стрельбы. Без нас, а ведь договорились. Вечером Толя рассказывает о стрельбе с восторгом, как все было. И во время разговора вдруг он говорит, что увидел, как разрывами побило мартышек на деревьях! Начинаю уточнять, откуда он это увидел. И тут выясняется, что с огневой позиции! Предлагаю на следующий день поехать на место разрывов и сделать обмеры, так как накануне стреляли под вечер и обмеры не сделали. Утром следующего дня двигаемся в район разрывов. Приехали, места ни Толя, ни Эрберт не узнают, хотя твердят оба, что это оно. Я его тоже знаю, вот он геодезический знак, но воронок от разрывов нет. Спрашиваю, как вы могли его, это место, видеть, ведь отсюда до позиций 18 километров? И где побитые мартышки? Как вы вообще могли увидеть разрывы за столько километров? В ответ — молчание. Ладно Эрберт, но Толя! Возвращаемся в дивизион 122-мм, в Чибембу. Обедаем, Эрберт предлагает стрелять снова, и просит меня договориться с округом о новой стрельбе. Стрелять-то надо, но вот куда они стреляли накануне? Вот в чем дело! Кто будет отчитываться о расстрелянных без толку снарядах? Мне было совершенно ясно, что Толя на этой стрельбе не был, Эрберт напортачил сам. Теперь нужно было думать, как Толю из дерьма вытягивать. Наверняка ведь уже наябедничали в округ. День прошел тихо, а на следующий день команда мне от Шишканова прибыть за получением машины. Ну наконец то, дождались. Теперь не будем зависеть от командиров дивизионов и использовать их как водителей. Последний раз поехали в Лубанго вместе с Ранжелом. Тот и рад приехать к семье. В миссии советник по АТТ Павел сказал, что нам выделена машина Чмыхуна, советника начальника тыла округа, и что сейчас приедет Равиль и примет у меня зачет по вождению. А у Толи, когда вместе приедем в Лубанго. Приехал Равиль и мы тронулись. Одно замечание — не надо часто нажимать на тормоз, как на «Уралах», нужно всего один раз, но до упора. А она не «хочет до упора», не понимает! Равиль пересел на место водителя, проехал и высказал всё, что он думает о машине и Чмыхуне в частности. Хорошо, что полковник не слышал.

Амортизаторы у машины не работали — вытекли, масляный фильтр не менялся, не снимается, масло только добавлялось. И так два года. Я Павла спросил о другой машине, которую, вроде, нам обещали, Шулакова. В ответ — это приказ Шишканова. Поехали с Равилем в ремонтный батальон попробовать что-либо сделать. Подобрали относительно «новую» резину, прокачали тормоза и амортизаторы, но вот фильтр не сменили, нет в наличии. Или просто жмотничали черненькие, проверить трудно. Приехали в миссию, доложили Шишканову. Тот ни слова не сказал и пожелал счастливого пути. Оставалось