Уничтожить - Мишель Уэльбек

но на этом месте он неожиданно проснулся и понял, что на его мобильнике звякнуло новое сообщение.

Сообщение оставила Мадлен, спутница жизни его отца. Она звонила в девять утра, а сейчас уже одиннадцать с чем-то. Поль с трудом разбирал ее слова пополам со всхлипами и жутким грохотом транспорта на заднем плане. Он все же понял, что отец впал в кому и его перевезли в больницу Сен-Люк в Лионе. Он сразу ей перезвонил. Мадлен ответила в ту же секунду. Она уже немного успокоилась и смогла объяснить ему, что у отца случился инфаркт мозга, он встал, а она решила поваляться в постели еще чуть-чуть, и тут из кухни до нее донесся глухой удар. Затем она пожаловалась, что скорая ехала ужасно долго, чуть ли не полчаса. Ничего удивительного, ведь отец живет на природе, в труднодоступной деревушке в Божоле, километрах в пятидесяти к северу от Лиона. Да, ничего удивительного, но последствия могли быть очень серьезными, в течение нескольких минут кислород не поступал в мозг, и какие-то его отделы, вероятно, пострадали. Иногда она умолкала, захлебываясь рыданиями, а Поль, разговаривая с ней, смотрел в интернете железнодорожное расписание – ближайший поезд отправлялся в Лион-Перраш в 12.59, он вполне успевает, у него даже будет время зайти в министерство, перекинуться парой слов с Брюно, это ему по пути, заодно он забронировал номер в лионском “Софителе”, судя по всему, он находится недалеко от больницы Сен-Люк, затем Поль разъединился и собрал вещи.

Он подождал пару секунд у входа в офис Брюно.

– У меня встреча с гендиректором “Рено”… – объявил тот, высунувшись по пояс в приоткрытую дверь. – Что-то случилось?

– Отец в коме. Я еду в Лион.

– Я почти закончил.

Ожидая его, Поль просматривал медицинские информационные сайты. Инфаркт мозга – это вариант инсульта, более того, самая распространенная его форма, на которую приходится 80 % всех случаев. Продолжительность кислородного голодания мозга является ключевым фактором в определении жизненного прогноза.

– Они тебе скажут, что сами мало что знают и не вправе делать никаких прогнозов… – сказал Брюно через две минуты. – К сожалению, так оно и есть. Он может очнуться через несколько дней, равно как и оставаться в таком состоянии гораздо дольше. В прошлом году моего отца разбил инсульт, так он полгода пролежал в коме.

– А потом?

– А потом он умер.

На вокзале было на удивление безлюдно, Поль успел купить панини и врапы и теперь медленно жевал их, мчась на скорости 300 км/ч по Бургундии, под серым непроницаемым небом. Отцу семьдесят семь, возраст почтенный, но не слишком, многие теперь живут гораздо дольше, так что это аргумент скорее в его пользу; правда, практически единственный. Заядлый курильщик, любитель мясных деликатесов и крепких вин, его отец, насколько ему было известно, не особенно уважал физические упражнения – полный набор для развития серьезного атеросклероза.

Поль взял такси, хотя больничный центр Сен-Люк находится всего в пяти минутах езды от вокзала Лион-Перраш. Пробка вдоль Роны на набережной Клода Бернара выглядела безнадежной, лучше бы он пошел пешком. Фасад клиники, выложенный прямоугольниками из цветного стекла, наверняка был задуман для улучшения настроения родственников больного, он как бы намекал, что это больница понарошку, больница-лего, больница-игрушка. Эффект достигался лишь частично, стекло местами потускнело и испачкалось, а жизнерадостность не внушала доверия; но стоило посетителю зайти в коридор или в палату, прикроватные мониторы и аппараты ИВЛ быстро возвращали его на землю. Вы сюда не развлекаться пришли; вы сюда пришли умирать, в большинстве случаев.

– Да, месье Резон, вашего папу госпитализировали сегодня утром, – сообщила ему администратор. Ее голос был мягким, слегка успокаивающим, одним словом, идеальным. – Конечно, вы можете к нему зайти, но главврач хотела бы сначала с вами побеседовать. Я скажу ей, что вы здесь.

Главврач оказалась решительной элегантной дамой лет пятидесяти, явно из буржуазной среды – чувствовалось, что она привыкла отдавать распоряжения и ужинать в ресторанах, у нее и серьги были буржуазные, и Поль не сомневался, что под безупречно застегнутым больничным халатом прячется неброское жемчужное колье – честно говоря, она чем-то напомнила ему Прюданс, вернее, Прюданс могла бы стать такой, ей это было на роду написано, и как ни истолковывай эту информацию, хорошего в ней мало. И минуты не прошло, как она нашла историю болезни – на ее рабочем столе царил образцовый порядок, и на том спасибо.

– Вашего папу госпитализировали сегодня утром, в восемь часов семнадцать минут. – Она тоже сказала “папа”, какой ужас, неужели в перечень официальных инструкций входит немедленная инфантилизация родственников? Ему сейчас под пятьдесят, и он уже давно не называет отца “папой”, интересно, сама она, что ли, своего отца называет “папой”, верится с трудом. Проблема в том, что “Эдуара” он тоже не мог из себя выдавить, он же не брат ему и не приятель-ровесник, короче, он совсем не понимал, как к отцу обращаться.

– Мы тут же сделали ему МРТ, – продолжала она, – чтобы определить местонахождение поврежденной мозговой артерии, затем провели тромболизис и тромбэктомию для удаления блокирующего сгустка крови. Операция прошла успешно; к сожалению, ситуацию осложнило повторное кровоизлияние.

– Как вы думаете, есть ли надежда, что он поправится?

– Вполне нормальный вопрос с вашей стороны. – Она удовлетворенно кивнула; ей явно импонировали нормальные пациенты, нормальные родственники и здравые вопросы. – К сожалению, я должна признаться, что мы понятия не имеем; МРТ позволяет определить только, какие области затронуты – в данном случае это лобно-теменная доля, – но не тяжесть повреждений. Предпринимать какие-либо дополнительные медицинские действия не имеет смысла; мы будем просто наблюдать за его состоянием, контролируя кровяное давление и уровень сахара в крови. К вашему папе может вернуться сознание в полном объеме или хотя бы частично; но и смерть мозга в обозримом будущем исключить нельзя, на данном этапе все бывает. Давайте не будем обольщаться… – заключила она без всякой на то необходимости.

– А тут разве кто-нибудь обольщается? – вырвалось у него. Она начинала действовать ему на нервы.

– Ну, надо сказать, что спутница вашего отца… Ее эмоциональные всплески, конечно, вполне объяснимы. Впрочем, после приезда вашей сестры она немного успокоилась.

Значит, Сесиль уже тут; как это она успела добраться сюда из Арраса? В отличие от него, она вставала очень рано, и Мадлен, видимо, прежде всего позвонила ей, с Сесиль она сразу поладила, а вот его всегда немного побаивалась – вероятно, потому что он был старшим сыном, а может, она всех немного побаивалась.

– И последнее… – Она встала, чтобы проводить его до двери. – Вашего папу пришлось подключить к аппарату искусственной вентиляции легких, иначе он не смог бы дышать, и я понимаю, что зрелище трахеотомии родственникам трудно вынести. Но ему не больно,