Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

создать обманчивое впечатление, что эти многочисленные агенты работают на ЦРУ. Но теперь он вдруг решил все бросить.

Согласно официальной версии, они с братом Конрадом решили написать мемуарами о своем детстве в Москве. Но на самом деле он тоже готовился к переменам: наладил тесное сотрудничество с теми сотрудниками КГБ, кто верил в перестройку, проводил тайные встречи в своей роскошной берлинской квартире, на которых обсуждалась постепенная либерализация политической системы. Эти планы перекликались с реформами, запущенными Горбачевым в Москве, — там с позволения властей появились неформальные политические течения и ослабли цензурные ограничения. Но, согласно плану, эти реформы должны были остаться под контролем спецслужб. Позднее выяснилось, что все это время Вольф тайно получал зарплату в Штази.

Отчетливо понимая все риски краха коммунистической системы, КГБ в середине восьмидесятых годов негласно приступил к операции «Луч» — начал готовиться к потенциальной смене режима. Вольф был осведомлен о происходящем, но его преемник на посту главы управления внешней разведки Штази ничего не знал. В августе 1988 года КГБ отправил высокопоставленного чиновника Бориса Лаптева в посольство СССР в Восточном Берлине проконтролировать ситуацию. Официальная миссия Лаптева заключалась в формировании параллельно с официальным отрядом КГБ группы агентов для секретной работы по внедрению в оппозиционные круги Восточной Германии.

— Мы должны были собирать информацию об оппозиционных движениях и тормозить развитие, а также предотвращать любые попытки объединения Германии, — заявил он позже.

Однако в реальности антикоммунистические настроения усиливались, и тщетность подобных попыток становилась очевидной — в конце концов миссия превратилась в свою противоположность. Группа сосредоточилась на создании новой сети агентов для внедрения в политические круги ГДР первого и второго эшелонов. КГБ искал агентов для продолжения работы под прикрытием даже в объединенной Германии, не засветившись до момента развала ни в одной руководящей роли.

Есть свидетельства того, что в этом процессе был задействован Путин. В те дни он работал секретарем партии что подразумевало частые контакты с дрезденским шефом СЕПГ Гансом Модроу. Похоже, в КГБ надеялись, что из Модроу удастся вырастить потенциального преемника бессменного восточногерманского лидера Эриха Хонеккера, и, очевидно, даже полагали, что он сумеет возглавить страну во времена квазиперестроечных реформ. В 1986 году глава внешней разведки КГБ Владимир Крючков специально наведался к Модроу в Дрезден.

Но Хонеккер решил держаться до конца, что вынудило КГБ усиленно вербовать новых агентов для работы на спецслужбы и после падения восточного блока. Крючков всегда утверждал, что в те времена он ни разу не встречался с Путиным, и отрицал его участие в операции «Луч», как и участие Маркуса Вольфа. Но западногерманский близнец MI5 — Федеральное ведомство по охране конституции Германии (Bundesamt für Verfassungsschutz) — располагал сведениями, которые противоречили этим утверждениям. Спустя какое-то время ведомство даже устроило многочасовой допрос Хорсту Йемлиху на предмет характера занятий Путина. Йемлих же подозревал того в предательстве.

— Они вербовали людей из второго и третьего эшелонов нашей организации, проникли во все органы власти, но не вступали в контакт с руководством или генералами. Все делалось за нашей спиной.

Другие отделы Штази тоже начали секретную подготовку. В 1986 году шеф Штази Эрих Мильке поддержал планы элитной группы офицеров (Offiziere im besonderen Einsatz) по удержанию власти в случае прекращения существования СЕПГ. Основная фаза по спасению будущего Штази началась с переправки средств через сеть контрабандистов и хитросплетенные структуры компаний на Запад для создания тайников с наличностью, что позволило бы организации функционировать и после падения власти. Один высокопоставленный немецкий чиновник подсчитал, что в 1986 году через подставные компании из Восточной Германии были вывезены миллиарды западногерманских марок.

Дрезденская контора Путина стала центром подготовки. Глава дрезденского управления внешней разведки Герберт Кохлер имел непосредственное отношение к созданию подставных компаний, так называемых агентских фирм, которые скрывали свою связь со Штази и хранили черный нал, чтобы обеспечить выживание агентурных сетей Штази после крушения режима. Кохлер тесно сотрудничал с австрийским бизнесменом Мартином Шлаффом, завербованным Штази в начале восьмидесятых годов. Задача Шлаффа заключалась в контрабанде находящихся под эмбарго компонентов, необходимых для строящегося в Турингене завода по производству жестких дисков. С конца 1986-го до конца 1987 года фирмы Шлаффа получили от восточногерманского правительства более 130 миллионов марок за сверхсекретный и один из самых дорогостоящих проектов Штази. Но завод так и не появился, компоненты не дошли до адресата, а сотни миллионов марок, предназначенных на его строительство, и деньги от противозаконных сделок исчезли в подставных компаниях Шлаффа в Лихтенштейне, Швейцарии и Сингапуре.

Все эти финансовые махинации проворачивались в то время, когда Путин являлся связующим звеном между КГБ и Штази в Дрездене, в частности с управлением Кохлера. Однако неясно, участвовал ли он лично в организации этих сделок. Через много лет сотрудничество Шлаффа с Путиным стало очевидно — австрийский бизнесмен снова всплыл в связи с сетью компаний в Европе, ставших основными инструментами в операциях влияния путинского режима. А в восьмидесятые годы Шлафф по меньшей мере один раз наведывался в Москву — для переговоров с советскими чиновниками из сферы внешней торговли.

О характере деятельности Путина в Дрездене достоверно известно немного, поскольку КГБ, по сравнению со Штази, действовал более эффективно и перед крушением режима сумел уничтожить или переправить довольно много документов.

— С русскими у нас проблемы, — сказал Свен Шарль, который изучал архивы Штази в Дрездене. — Они почти все уничтожили.

Папка с делом Путина — очень тоненькая и изрядно потрепанная. Есть приказ шефа Штази Эриха Мельке от 8 февраля 1988 года о награждении майора Владимира Владимировича Путина бронзовой медалью «За заслуги перед Национальной народной армией ГДР». Есть поздравительные письма от шефа дрезденского Штази Хорста Бёма товарищу Путину по случаю дня рождения. Есть план рассадки для званого ужина 24 января 1989 года в честь семьдесят первой годовщины Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). Есть фотография посещения музея 1-й Краснознаменной танковой армии — на ней более сорока человек из Штази, КГБ и других военных. Путин почти неразличим в серой массе. На недавно найденных фотографиях он выглядит усталым и неуклюжим: в светлосером пиджаке, в ярких замшевых ботинках, с букетом в руках, он поднимает бокал на торжествах по случаю награждения важной персоны из отдела разведки Штази.

Единственный след, ведущий к агентурной работе, — это письмо Путина Бёму, в котором он просит помощи в восстановлении телефонной связи с информатором из немецкой полиции, который «нас поддерживает». В письме нет подробностей, но сам факт прямого обращения Путина к Бёму свидетельствует о широте его полномочий. Позже Йемлих подтвердил, что Путин был основным связующим звеном со