Муки Галилея - Кэйго Хигасино

— Той кастрюлей из нержавейки?

Кусанаги кивнул.

— У Окадзаки есть жена и ребёнок. Он завёл интрижку с Тинацу Эдзимой ради развлечения, а вот она, похоже, приняла их отношения всерьёз. Он ей ничего не обещал, но, вероятно, с какого-то момента Тинацу Эдзима уверилась, будто тот разведётся и женится на ней. Впрочем, у мёртвых не спросишь, и точнее мы не узнаем. В любом случае в тот вечер Окадзаки пришёл сообщить, что им надо расстаться. Услышав об этом, Тинацу Эдзима вспылила. И заявила, что прямо сейчас позвонит его жене.

— А этого уже не стерпел Окадзаки.

— По его словам, он совершенно потерял голову и уже не помнит, как всё произошло. Увидел её лежащей на полу, решил, что она мертва, и уже не мог думать ни о чём другом, кроме побега. А выходя из здания, случайно оказался свидетелем падения человека с высоты. Но он и в страшном сне не мог представить, что этим человеком окажется Тинацу Эдзима. На следующий день, услышав в новостях о её смерти, он догадался, что случилось. Она не умерла от удара, но затем сама бросилась с балкона.

— И тогда он сообразил, что случайная стычка с разносчиком пиццы даёт ему железное алиби, и нарочно явился в полицию?

— Да, именно так.

— Понятно. — Юкава, улыбаясь, пил кофе.

— Его обвинят в нанесении телесных повреждений. Убийство не доказать. Никаких улик в пользу того, что он провернул тот трюк, нет.

— Ах да, трюк… — Юкава допил кофе и покачал кружкой. — Он бы и не смог. Провернуть его практически невозможно.

Кусанаги немного откинулся назад и посмотрел другу в лицо:

— Вот как? Но ведь есть видео…

— Да, на той записи он мне удался. Но знаешь, как я намучился? Раз десять всё срывалось, если не больше. — Юкава захихикал. — То шнур от пылесоса обратно не смотается, то крышка с кастрюли слетит сразу, — в общем, неудача за неудачей. Но твоя коллега — Уцуми, правильно? — всё вытерпела и осталась со мной до победного конца.

— Она об этом ни словом не обмолвилась!

— И правильно. Зачем? Объявляй только о своих успехах, погромче и поцветистей. Так принято в мире учёных.

— Вот хитрюга…

— Да брось. Дело-то раскрыто. Из неё выйдет отличный детектив. Да и я в кои-то веки поставил интересный эксперимент.

— Интересный? Слушай, так, может, будут и другие… — начал было Кусанаги, но, будто говоря: «Ни слова больше!», Юкава поднял указательный палец и прижал его к губам. А затем, лукаво улыбаясь, поводил им из стороны в сторону.

Стоя спиной к окну, Кунихиро глядел на них с презрительной ухмылкой. В его глазах не отражалось ни малейшего сочувствия к своим собеседникам.

«Каким образом можно воспитать в человеке такую жестокость?» — вновь, как и много раз до этого, подумала Намиэ.

— Я ведь уже говорил: тебе меня не переубедить. — Кунихиро скривил губы. — Съезжать отсюда я не собираюсь. Это же мой дом! С какой стати мне куда-то переселяться? Но если надо кого-нибудь выпроводить, могу предложить кандидатуру вместо меня… Вы не согласны, госпожа Намиэ? — Он посмотрел на неё.

Она опустила глаза. Ей не хотелось встречаться с ним взглядом.

— У Намиэ нет причин уходить, — хриплым голосом сказал Юкимаса. Сидя в инвалидном кресле, он сердито рассматривал сына.

Но Кунихиро, ничуть не испугавшись гневного отцовского взора, пожал плечами:

— Да? Ну так тем более их нет у меня. Хочешь с этим поспорить — обратись к адвокатам. Уверяю, любой тебе подтвердит: у меня есть полное право жить в этом доме!

— Тебе ведь предлагают обменять его на что-нибудь равнозначное.

Кунихиро громко фыркнул:

— На что? Кроме этого дома, от нашего состояния, считай, ничего не осталось!

— Ты бы лучше помолчал! Кто, по-твоему, в этом виноват?

— Я лишь воспользовался своими правами. После твоей смерти всё так и так перешло бы ко мне. Ну, взял я раньше, что тут плохого?

— Да что ж ты за человек!.. — Юкимаса упёр трость в пол и попытался встать. Но пошатнулся и привалился спиной к книжной полке.

— Папа! — вскрикнула, подбегая, Намиэ. Она усадила его обратно в кресло.

— Ты бы не напрягался! А то схлопочешь кровоизлияние в мозг и не сможешь передвигаться даже на инвалидной коляске.

— Заботливый какой. — Было видно, что Юкимасе трудно дышать. — Мы ещё вернёмся к этому разговору. А сейчас я хочу забрать то, за чем пришёл.

— Да как угодно. Не пойму только, зачем тебе это барахло?

— Не твоё дело. Принеси! — После этих слов Юкимаса посмотрел на Намиэ. — Сходи с ним, пожалуйста. Вещи ценные. Обращайтесь осторожно.

Хоть ей и не хотелось, Намиэ кивнула. Она прекрасно знала, как он дорожит этими вещицами.

— Не доверяешь, значит… — досадливо цокнул языком Кунихиро, выходя за дверь. Намиэ последовала за ним.

Пройдя по коридору, они вошли в соседнюю комнату. Кунихиро приспособил её под свою спальню: там стояла двуспальная кровать. Намиэ старалась на неё не смотреть.

Кунихиро открыл гардероб и вытащил оттуда картонную коробку.

— Должны быть здесь. Старику не понравится, если к ним притронусь я, так что проверь сама.

Намиэ присела и заглянула в коробку.

Внутри лежали «корабли в бутылке» — модели парусников, помещённые внутрь бутылок из-под виски. Разумеется, их горлышки были слишком узкими, чтобы корабли прошли целиком. Сначала в бутылки складывали отдельные детали, а затем корабли собирали при помощи пинцета.

В коробке их было три. Все сделал Юкимаса.

— Полагаю, всё на месте. — Намиэ закрыла коробку.

Внезапно Кунихиро обхватил её, навалившись со спины. Она едва подавила вскрик. Ещё не хватало, чтобы Юкимаса их услышал.

— Ты что творишь? — прошипела она.

— Ну же, громче, не стесняйся! Старик всё равно ничего не сделает. Ему пора бы узнать о нашей связи!

— Не сходи с ума! — Намиэ вывернулась из объятий.

— Намиэ! — послышался голос Юкимасы. — Нашла?

— Да! Сейчас принесу. — Она взяла коробку и, отвернувшись от Кунихиро, вышла из комнаты.

Юкимаса также выкатился в своём инвалидном кресле в коридор. С подозрением посмотрел на Намиэ:

— Что-то случилось?

— Нет, ничего. Всё на месте? — Она показала ему содержимое коробки.

— Да. Возвращаемся. — Он положил коробку себе на колени.

Кунихиро вышел к ним и привалился к стене.

— Так ты вечером пирушку устраиваешь? Ученики соберутся и всё такое?