Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

Гронатея находилась от своей звезды примерно на том же расстоянии, что и Земля; кроме того, Ицея была желтым карликом, как наше Солнце. Планета принадлежала к той самой Зоне Обитаемости, которую упорно изучали мои коллеги. Земные ученые убеждены, что возникновение жизни возможно лишь на планетах, похожих на нашу. Жизнь об этом не знает и поэтому существует везде, где ей хочется. Справедливость этого утверждения с блеском подтверждалась целым отделом доказательств в вакуумных клетках.

– Куда садиться будем? – подал голос Эник.

Рим задумчиво изучал снимки поверхности и так завис, что вопрос пришлось повторить.

– Давай сюда. – Флибериец скинул выбранные координаты.

– Точно? Тут даже карта не полная, смотри.

– Заодно разберемся, почему зонд пропускает это место.

Твиникийцы переглянулись и синхронно пожали плечами, но спорить с начальством посчитали вредным для карьеры занятием. Шаттл вошел в атмосферу, на долю секунды полыхнув огнем, но абляционная7 защита сработала так быстро, что я едва успела это заметить. Иллюминаторы снова стали прозрачными, давая насладиться чарующими видами нового мира.

Гронатейская растительность и почва оказались снежно-белыми, с такой высоты создавая впечатление суровой зимы, хотя приборы показывали уверенную плюсовую, если не сказать тропическую температуру у поверхности. Водоемы, словно в противовес, мрачно темнели сумрачными, глубоко фиолетовыми пятнами. Гронатея была гармоничным ансамблем дня и ночи, света и тени, цвета и белизны.

Заходя на посадку, шаттл пролетел над пиками местных гор, значительно превосходящих земные высотой. В иллюминатор застенчиво стукнулась пара снежинок, мгновенно растаявших на стекле. Я мечтательно вздохнула и покосилась на Рима, но тот восторга не разделял и смотрел в иллюминатор с таким скучающим видом, словно там был не удивительный новый мир, а занудный отчет. Его бы в земной НИИ на недельку – мигом бы научился ценить красоту своей работы!

Шаттл мягко сел на полянке в центре снежного леса. Деревья на Гронатее были двукроновые, похожие на голубей из сахарной ваты. Так и хотелось сорвать мягкое пуховое «крылышко» и съесть, запивая горячим чаем. Арктические краски навевали мысли о чем-то зимне-уютном, с причитающимися в таких случаях клетчатым пледом и имбирными пряниками. Только наряженной елочки не хватало.

Когда стихло ворчание двигателя, я отстегнулась, но помедлила, отслеживая реакцию Рима. А ну как заставит сидеть на корабле?

Но друг поймал мой взгляд и фыркнул:

– Да иди, иди, хоть под присмотром будешь.

– Ура!

– Эй! – Эник поймал меня за воротник уже на трапе. – Нас подожди!

– Да пусть бы шла! – засмеялся вслед Кип. – Потеряется, заблудится – все меньше мороки.

– Это как-нибудь без меня, пожалуйста, – буркнул Синт.

Рим бессовестно заулыбался, и я решила, что новые открытия хороши в меру. Мы спустились по трапу, и парни тут же взялись за работу. Эник и Беник вытащили какие-то приборы, самостоятельно развернувшиеся из крохотных коробочек в широченные экраны с плавно поворачивающейся тарелкой-локатором, и принялись сосредоточенно водить ими по сторонам. Рим достал неизменный планшет и упоенно в нем застрочил, время от времени поднимая голову и оглядывая окружающий пейзаж, будто рисовал картину словами.

Я уже знала, чем они занимаются: первичный сбор данных о месте посадки и внесение их в картотеку, чтобы исключить высадки в одной и той же местности. Планет во Вселенной великое множество, и МИК старается не повторяться.

Отвлекать парней от самого ответственного этапа высадки было бесполезно: они уже однажды проглядели меня за этим делом. Ничего, тут и без них нескучно. Присев на корточки, я погладила слегка примятую при посадке траву. Гронатейская растительность была мягкой, как кошачий животик.

Осмелев, я рискнула самовольно дойти до ближайшего кустика, напоминающего кособокого снеговичка. Рим не стал меня останавливать, только крикнул вдогонку, чтобы не отходила далеко, и продолжил печатать. Я в напутствиях не нуждалась, отлично помня бранийскую историю, но махнула в знак того, что услышала.

Воздух отдавал пряными травами, полынью и какими-то диковинными цветами, что вносило в мысли сумятицу. Мозг пытался сопоставить «зимний» пейзаж с ароматами жаркого лета, а снежно-белые покровы – с мягким шуршанием цветущего луга. Подхваченные ветерком пушинки – то ли семена, то ли такие листья – реяли в воздухе, создавая иллюзию легкого снегопада. Пуховая трава под ногами пружинила, как мох; хотелось лечь, как на теплый ковер, и просто валяться, глядя на незнакомые звезды. Еще бы костерок… Впрочем, Рим с успехом его заменит. Только вот пожарить на себе шашлык позволит вряд ли…

Куст оказался пористой губкой и на вид, и на ощупь. Я внимательно осмотрела его со всех сторон, жалея, что рядом нет Мелиссы Вербской в качестве гида по растительности. Без нее интерес к удивительной флоре быстро иссяк, а идти дальше, к деревьям-лебедям, было страшновато. Какая-то муха села мне на нос, заинтригованно трепеща ажурными крылышками. Скосив глаза, я рассматривала ее несколько секунд и уже собиралась поймать, когда разглядела весьма красноречивое жало. Желание познакомиться поближе тут же пропало.

Спугнув общительное насекомое, я повернула было обратно, но тут заметила на пористой поверхности куста цепочку следов от крохотных лапок, которой – готова поклясться – не было минуту назад.

Я подкралась и выглянула с другой стороны. Никаких животных на кусте не оказалось, зато цепочка следов удлинилась вдвое. Почувствовал меня и перебежал на другую сторону? Я обежала куст и снова увидела только следы. Неведомая зверюшка явно стеснялась, не желая показываться на глаза. Ничего, и не таких брали!

Потопав ногами, будто ухожу, я резко выпрыгнула с другой стороны. Нет, оно издевается! Отпечатки маленьких лапок обернулись спиралью вокруг куста. Часть из них уже таяла, губка выпрямлялась на глазах. Может, зверек мимикрирует под окружающую среду?

Я прихлопнула куст рукой, но никого не поймала. Внимательно ощупывая каждый сантиметр инопланетной флоры, двинулась по кругу и, совершив полный оборот, уткнулась в новый виток следов. Да что за чертовщина?!

Поразмыслив, я перепрыгнула куст и приземлилась с другой стороны с грацией слона, который решил полетать на ушах. Никого не обнаружив, решила взять застенчивую тварь измором и принялась бегать вокруг, с каждым витком убеждаясь в появлении новой цепочки следов, пока не уткнулась в неслышно подошедшего Рима.

– Ты чего это?.. – Он очертил пальцем окружность. В глазах читалось желание повторить жест у виска.

– Ничего, – буркнула я, уставившись на куст с таким негодованием, что Рим предпочел больше вопросов не задавать и, осторожно взяв меня под локоток, потянул к шаттлу.

С обратной стороны злополучной флоры донесся торжествующий писк, и кто-то мелкий и шустрый, мелькнув фиолетовым мехом, шастнул в сторону леса, мгновенно затерявшись в траве. Я чуть шею не свернула, пытаясь уследить за вертким комком шерсти.

– Вы что, уже все?

Твиникийцы сидели на ступеньках, умиротворенно щурясь в лучах заходящей Ицеи.

– Зонд опять глючит, – развел руками Эник. – Показал какой-то вихрь и связь прервал. Навигация