Чары - Эприлинн Пайк

— В деревнеПриманщиково уж точно. А вот я не знала.

Тамани фыркнул.

— Теперь и тыв курсе.

— А почемуименно приманщики?

— Потому чтомы приманиваем. Тут мы мастера. Правда, приманивают только стражи.

Лорел кивнула сулыбкой.

— С прозвищемпонятно. А почему приманивают только стражи?

— Вспомни,год назад я пытался приманить тебя.

— Да! А я изабыла. — Она посмотрела на Тамани с притворным гневом. — Ну иразозлил ты меня тогда!

Он пожал плечами ирассмеялся.

— Нужногоэффекта не получилось, потому что ты фея. Вот поэтому приманивают толькостражи, которые находятся вне Авалона, — они используют свои способности вполной мере.

— Логично.

Лорел двинулась помноголюдной улице дальше, чувствуя на талии направляющую руку Тамани.

— Здесьнаправо, — подсказал он. — Мы почти пришли.

Наконец-то онисвернули в спокойный переулок. Зря она все-таки не попросила продавца в киоскеупаковать украшение для волос — Весенние феи не носили ничего похожего.

— Еще далеко?

— Вон мойдом, с большими ящиками для цветов.

Они подошли кскромному, но очаровательному домику, устроенному в стволе огромного дерева.Лорел ни разу в жизни не видела дерева, которое росло бы в виде огромного шара,словно гигантская тыква. Наверху ствол сужался и переходил в крону, в теникоторой и находился дом.

— Какоестранное дерево!

— Нестранное, а волшебное. Этот дом моей маме подарила королева. Зимние феи могутпридать растущему дереву любую форму.

— А почемукоролева сделала подарок твоей маме?

— В качествеблагодарности за хорошую работу. Мама была садовником.

— Садовником?Да здесь садовников, по-моему, пруд пруди.

— Нет, этоособая профессия, одна из самых престижных для Весенней феи.

— Серьезно? —В голосе Лорел послышалось сомнение: в парке Академии трудились десяткисадовников.

Несколькомгновений Тамани озадаченно смотрел на нее, а потом его лицо просияло.

— Ты непоняла! Садовники у людей занимаются тем же, чем у нас няни. Здесь их полно. Амою маму можно назвать скорее… повитухой.

— Повитухой?..

Тамани тихопостучал в дверь необычного жилища и, не дожидаясь ответа, распахнул ее.

— Я пришел!

Из недр домараздался радостный визг, и в следующую секунду кто-то в многочисленныхразноцветных юбках вихрем подлетел к двери.

— О боже! Чтоэто? — Тамани подхватил на руки крохотную фею и поднял над головой. —Что это? А! Я понял! Ты Ровена-цветочек! — Он прижал малышку к груди, и тазапищала от восторга.

Девочка выгляделана годик, не больше, но уже уверенно ходила, и взгляд у нее был совершенноосмысленный… и очень проказливый.

— Ты сегодняхорошо себя вела? — спросил Тамани.

— Конечно. Явсегда себя хорошо веду, — четко выговорила кроха.

— Молодчина!..Мама!

— Тэм! Воттак сюрприз! Я и не знала, что ты зайдешь.

К ним подошлакрасивая фея с зелеными глазами, совсем как у Лорел, и едва заметнымиморщинками на лице. Она широко улыбнулась Тамани, не заметив девушку, стоявшуюза его спиной.

— Да я и самне знал до сегодняшнего утра.

— Неважно. —Фея обхватила ладонями лицо Тамани и расцеловала его в обе щеки.

— А я неодин.

Она некотороевремя озадаченно смотрела на девушку и лишь потом догадалась, кто стоит передней.

— Лорел! Какже ты изменилась! — Фея с улыбкой отвесила поклон.

Видимо, Таманипочувствовал, как напряглась девушка.

— Можно не попротоколу. Лорел пришла к нам с частным визитом.

— Оченьхорошо. — Фея улыбнулась и, подойдя к ней, тоже расцеловала в щеки. —Добро пожаловать!

На глаза Лорелнавернулись слезы. Кроме Тамани и его мамы, ее в Авалоне никто не приветствовалтак тепло. Накатила тоска по дому, по маме.

— Спасибо!

— Заходи, нестесняйся! В дом солнце тоже проникает: у нас полно окон. — Фея жестомпригласила ее войти. — И раз уж мы решили обойтись без формальностей, зовименя просто Розлин.

Обстановка в доменапоминала комнату Лорел в Академии, только все здесь было проще. С потолочныхбалок свисали специально обработанные лютики, дающие по вечерам свет.

«Для этого нужныкора ясеня и эфирное масло лаванды», — тут же всплыли в памяти строки изучебника.

Лютики плавнораскачивались от легкого ветерка, проникавшего в комнату сквозь шестьраспахнутых окон. Шторы висели не шелковые, а хлопковые, как и чехлы,наброшенные на стулья. Перед тем как ступить на чистый сосновый пол, незастеленный коврами, Лорел тщательно вытерла босые ноги о циновку у двери.Стены украшали акварели в рамочках.

— Какаяпрелесть!

Лорел смотрела нарисунок, изображавший множество высоких стебельков, каждый из которых былувенчан готовым раскрыться бутоном.

— Спасибо! —ответила Розлин. — Я стала рисовать, как отошла от дел. Оказывается, этоочень увлекает.

Рядом виселпортрет Тамани. Розлин очень здорово схватила черты его лица: задумчивые глазасловно смотрели прямо на зрителя.

— У васталант! — похвалила Лорел.

— Что ты!Летние как-то распродавали старый товар. Вот теперь развлекаюсь. К тому же,когда рисуешь такого красавчика, как наш Тамани, мастерство художника уже неочень важно. — Фея ласково обняла его.

Девушка с завистьюсмотрела на трогательную семейную сценку: миниатюрная Розлин, гордо глядящая насына, сам Тамани с малышкой на руках и, наконец, кроха, приникшая к его груди.У него была своя жизнь, отдельная от Лорел! Впрочем, ее жизнь тоже в основномпротекала без участия Тамани, поэтому было несправедливо требовать от негобольше, чем готова отдать сама.

Лорел улыбнулась,отгоняя мрачные мысли.

— Твоямладшая сестренка?

— Нет.

Розлин засмеялась.

— В моем-товозрасте? Нет. Я и Тэма, своего младшего, родила уже на склоне лет.

— Ее зовутРовена. — Тамани шутливо ткнул малышке пальцем в живот. — Матерью ейприходится моя сестра.

— О, твояплемянница, — догадалась Лорел. Он пожал плечами.