Кровные оковы - Властимир Невзоров

здесь, внутри кольца телег и тропинок патрульных, чести и правда было куда меньше, чем в родном поместье.

Он встал в конец очереди к столам, с каким-то обречённым любопытством заглядывая вперёд. Воины перед ним стояли молча и огрызались на любой зов – кто-то попытался поздороваться, кого-то похлопали по плечу, кто-то случайно толкнул впереди стоящего… позади Лоренца встал тот самый мужик со сбитыми вчера костяшками правой руки. Мимо очереди прошёл староста Бедренки, соседней с Мерфосом деревушки. Оглянувшись и увидав своего сюзерена, стоящего среди рядовых, он не смог сдержать добродушного удивления.

– Вы пошто здесь встали, ВашСиятельство? До самого обеда ж прождёте! – он схватил Лоренца за руку и потащил вперёд. – Вы же на днях приехали, ничего не видали пока? Как ваш батюшка? Поздновато он народ-то выслал, а?

– Стойте… да стойте же! Неужели все командиры идут без очереди? – возмутился Лоренц, выхватывая и потирая многострадальную ладонь. – Я собирался проверить, в какие условия привёз людей, и есть буду с ними за одним столом!

– Вас никто не неволит! – замахал руками староста, – извините дерзость мою! Сядете, конечно, сядете с ними! Но дворянам и правда нет нужды стоять вместе с простыми, нас пропускают без ругани – вот, посмотрите. Так как батюшка-то?

Рядом со столами и правда стояло несколько человек в одежде побогаче. Неужели хоть у кого-то здесь хватило достоинства не тащить с собой разносолы, а делить хлеб с рядовыми?.. ан нет, один ушёл просто с горячим травяным чаем, не притронувшись к еде, а другой велел достать из-под стола бутылку, явно не доступную простому люду… какой-то парнишка победнее велел подать ему то же самое, что и остальным, и ушёл с порцией куда больше, чем стоявший перед ним исполинского роста мужик с заткнутым за пояс топором.

– Балаган… – пробормотал Лоренц. – Батюшка плох, но встаёт с тростью. Держится, как может, да пошлёт ему Всесветный доброе здравие, – он коснулся переносицы рукою. – А отправил меня сразу, как только смог собрать и снарядить отряд. Надо было постараться, чтоб в городе тоже остались люди, нужные в случае бед. Мне то же, что и им, – подойдя к столу, он кивнул на смиренно пропустивших его солдат. Пухлая уставшая женщина за столом шлёпнула какую-то жижу в миску, налила мятного чаю и сунула ему в руки. Лоренц понюхал тарелку недоверчиво – пахло вроде бы едой, но какой-то тошнотворной, с привкусом то ли почек, то ли просто несвежего мяса. А Олаф-то сюда не пришёл, сообразил он. Неужто решил, что может в одиночку есть господские припасы? Староста из Бедренки куда-то отошёл, не дождавшись окончания бесед, и Лоренц, абсолютно потерянный, стоял, оглядываясь в попытке встретить хоть какие-то знакомые лица.

Когда в толпе он увидал того самого вояку-бунтаря, от сердца отлегло. Протолкнувшись через разделявших их людей, юноша ненавязчиво встал рядом. Тот хмуро всматривался в окружающих и тоже уже держал свою порцию. Увидав рядом сюзерена, он осторожно, чтоб не расплескать еду, поклонился.

– Как спалось, Ваше Сиятельство? – с лёгкой издёвкой спросил он. Лоренц только головой покачал. – Ещё пара ночей без отдыха, и вы сможете уснуть. Привыкнуть надо к шуму.

– Иржи, видал наших? – крикнул чей-то голос поодаль. – Они где-то мёд откопали и квасят там одни без нас! Хорош языком чесать!

Лоренц повернулся в сторону звука. На руке внезапного собеседника была знакомая повязка с вепрем, а в руках было две полных тарелки. Парнишка, который звал собутыльника, увидав лицо своего господина, побледнел и вспотел за одно мгновенье.

– Вы, полагаю, проводите за наш стол нас обоих? – пропел юноша, делая шаг навстречу. Иржи, тот самый бунтарь, только хохотнул.

– У вас, Ваше Сиятельство, слишком хорошее мнение об этой дыре. Стол… эк придумали. Давай, провожай, – это он уже тому парню, – вишь, мы сегодня не одни будем-то.

Идти пришлось долго – почти на самое место их стоянки. Люди сидели прямо на траве вокруг потухающих, но всё ещё тёплых углей от ночных костров. Парень не врал – многие были уже навеселе. Или это они с ночи продолжают?.. тот самый солдат снова достал ребек, но сосед дал ему смачную затрещину. Похоже, ночная музыка надоела не только Лоренцу.

– Вы ещё не передумали насчёт своих запасов? – мягко спросил Олаф, присев рядом. Ему порцию принёс тот самый перепугавшийся пехотинец.

– Н-нет, пока нет, – пробормотал Лоренц, зачерпнув первую ложку. Каша была безвкусной, что в сравнении с её запахом было даже неплохо. Но, к её чести, сытной и горячей. После ночи на траве – не так уж и плохо. Конечно, хотелось её сдобрить колбасками, маслом и свежими булками, но где тут такое достать? Окружающие вояки весело и чуть пьяно переговаривались, уже закончив свои порции и приступив к пронесённым внутрь лагеря напиткам. «Должен ли я что-то с этим делать?..» – Лоренц рассеяно и чуть недовольно смотрел на мужчин, – «что-то сомневаюсь, что рядовым позволят бездельничать до самого выхода. А куда они в таком виде?..».

– Вы говорили вчера с Его Светлостью? – Олаф снова попытался вывести господина на беседу. – Он рассказал о планах на ваших людей?

– О, да, – юноша отставил опустевшую тарелку. – Вы не знаете, кстати, что делать с посудой? Мне сказали, что наши отряды отправят во Флоссфуртский приказ под общее командование. Вероятно, к делу придётся приступить уже очень скоро…

– Странно, что в столичный, а не Эльперский… – задумчиво пробормотал Олаф, – это что же, они с самого центра маршировали? А вы?

– А я, – недовольно бросил Лоренц и нахмурился, – сначала пройду обучение, а потом встану к вам. Батюшка чего-то наплёл в своём письме, и потому Его Светлость отнёсся ко мне, как к младенцу.

– Это что же, – сосед по другое плечо обернулся недовольно, – вы нас сюда привели, но командовать нами будет кто-то другой?

Толпа затихла. Солдаты все, как один, обернулись к Лоренцу, который готов был от стыда под землю сейчас провалиться. Надо же было болвану Олафу устроить этот разговор именно здесь и сейчас!

– Я буду тренироваться по пожеланию Его Светлости Орне Фернетта, – не терпящим возражения тоном отрезал Лоренц, – и, как только его подчинённые, оставшиеся этой ночью в лагере, решат, что от меня на поле боя будет хоть какая-то польза, я выеду к