Кровные оковы - Властимир Невзоров

– Хорошее дома тоже ждёт, – грустно улыбнулся Лоренц, – сестрёнки меня любят, и супруга ждёт первенца. Даже об этом нельзя тосковать?

И Аннет. Её надо будет навестить, показать, что с ним всё хорошо! Он силился вспомнить заплаканные щёки и белую сорочку, но в мысли упорно встревало свадебное платье в гербовых сине-зелёных цветах. Растрёпанные русые косы… лишь бы родился мальчик.

– Ни о чём, – покачал головой Деймос, – пока вы тоскуете по дому и злитесь на своего ублюдка-братца, вы слабы и отчаянны.

– Я думал, что отчаяние – друг солдата, – тихо ответил Лоренц. – Что оно позволит биться, не жалея себя. Что воин, не боящийся потерять свою жизнь, куда ценнее, и что...

– Нам не нужно, чтоб вы потеряли свою жизнь, – резко перебил его учитель. – Нам нужно, чтоб вы отнимали чужие. А это, поверьте, куда проще делать с холодной головой. Забудьте о брате. Молитесь о супруге перед сном. Но вам нужно научиться жить в новых условиях. Не ждать возвращения, а именно жить. А сейчас пора продолжать занятие, – он встал на ноги, – мне скоро уходить на построение.

То ли Лоренц отдохнул за это короткое время, то ли на Деймосе сказалась та начатая бутылка, но на этот раз парню удалось не только отбить удары, но и удачно наступать самому – первое движение к бедру было парировано, но второе, по пальцам, уверенным размахом настигло свою цель. Тот тихо выдохнул от боли и ободряюще улыбнулся.

– Отлично. На сегодня уже хватит. Завтра продолжим. Когда будете двигаться уверенней, можно будет взять нормальное оружие, а не эти палки. Пойдёмте обратно.

Лоренц протянул ему свой меч и наклонился за портупеей. Надо будет сегодня обойти лагерь и узнать, кто вообще сюда пришёл. Его Светлость велел познакомиться со всеми командирами. Станьте верным другом, сказал ему Иржи…

– А о ком вы молитесь перед сном? – вдруг тихо спросил юноша на обратном пути. Айскальт покачал головой.

– О себе. О своих солдатах. О святейшем князе-императоре.

– У вас нет семьи?.. – оторопело пробормотал Лоренц. – Неужели вам не бывает одиноко от этого?

Мужчина остановился и хмуро посмотрел в его глаза.

– Я голова второго столичного приказа. В моём подчинении три тысячи человек. Я не бываю в одиночестве ни мгновения своей жизни. Здесь – моя семья и мой дом. А сейчас, прошу вас, хватит допросов. Мы проведём вместе ещё достаточно времени, чтоб узнать друг друга.

Он легко поклонился и ускорил шаг к телегам. Патрульный, вышагивающий около дороги, открыл вход, и они оба прошли внутрь. Лоренц вдруг понял, что у него нет категорически никакого понимания о том, что ему делать и что его ждёт. Утреннее построение… а должен ли он сам на нём присутствовать? Ещё надо своих бедовых утренних бунтарей проведать. Три смены ночных караулов… подумав о том, что ещё три ночи он будет просыпаться под крики своих же людей, Альмонт снова недовольно поджал губы.

– Вынужден на этом с вами попрощаться, – учитель глубоко поклонился, – завтра после утренней еды буду ждать вас на том же месте. Если, конечно, не будет снова неожиданных событий, – пробормотал он в сторону.

– Не будет, – хмуро ответил Лоренц, – уж не с нашей стороны, это точно. Спасибо вам. Попробую сегодня позаниматься самостоятельно или со своими людьми, ежели кто-то будет свободен.

Оставшись в одиночестве, юноша побрёл по тем тропам, которые, как ему показалось, вели к его шатру. По пути он снова встретил знамёна со знакомыми гербами – похоже, соседей поселили близко друг к другу. Здесь были отряды со всех окрестных городков и деревень: понятно, отчего Ян, староста Кальгинки, так оскорбился. Были и пурпурные с медведем знамёна Альцира – столицы княжества, что было расположено севернее Эльперского. Их огороженный двор был огромен – похоже, полковые командиры повели мелких дворян под гербом своих господ. Лоренц присмотрелся – внутри, у костра, стояло не меньше десятка знамён их вассалов.

В его дворе никого не было. Какой-то чужой тщедушный паренёк озирался около самого высокого шатра, но, увидав хозяина, поспешно ретировался за забор.

– Почему все ушли? Даже извозчиков не оставили на месте… – проворчал юноша, откидывая полог шатра. Он мог бы принять поводом то самое построение, но с ними ехали и мирные люди. Или им тоже дела нашлись? Вот удивительно – недоученных возничих, значит, куда-то определили, а дворянина, командира, между прочим, отряда, отправили погулять!.. стыд, да и только. В нём опять проснулась злость на отца – если б не то злосчастное письмо, он бы не опозорился так перед всем лагерем. Подумать только, две тысячи человек любовались на его занятия на игрушечных мечах, а теперь видят, что он не пригодился даже на простой утренней перекличке!..

– Ваше Сиятельство? – в шатёр заглянул Олаф. – Прошу прощения за отсутствие, мы с соседями поспорили за перенос забора. Извозчиков забрали к северному входу, там пришла фуражная команда с Терновки, хотят сменить людей и отправить на другую сторону за сеном и продовольствием. Как прошло утро? У вас-то оно было поважней нашего.

– Фураж… – с облегчением выдохнул Лоренц, – ну конечно, конечно…

Оруженосец выслушал его рассказ и пообещал помочь днём с отработкой ударов. Иржи и тот верзила, по его словам, присутствовали на построении и вместе с другими нарушителями порядка поклялись перед всеми присутствующими грехи свои отработать и впредь не повторять. На вопрос об обязанностях Олаф только руками развёл.

– Сейчас – просто ждать до тех пор, пока не настанет черёд нашего выхода. Рядовые обязаны помогать по хозяйству, а ваше дело – усердно тренироваться и держать себя в готовности. В караул ходят не по очереди, а за проступки – поверьте, здесь в каждом дворе наберётся с десяток таких же дебоширов, как у нас. Людям скучно, вот и… – он вздохнул.

Лоренц не отпустил своего слугу, пока не расспросил обо всех подробностях жизни в лагере. На построение, действительно, ждали только простых людей; по делам тоже собирали только их. А вот все командиры, начиная с десятников, от тоски и лихого нрава часто вставали в ночные караулы: то устроят драку из-за игр, то ночью напьются и пойдут гулять по дворам, распевая во всё горло, то поссорятся с кем повыше, не поделив с ними самых симпатичных девиц. Кормят