Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

Линкольну понравились некоторые пункты плана, и уже в апреле блокада начала осуществляться. Однако весь план, о котором каким-то образом разнюхали газетчики, тут же окрестив его Анакондой Скотта, вызвал резкое сопротивление у радикалов вроде Чейза – а таких в республиканской партии было немало, – которые не хотели ждать и жаждали быстрого триумфа. Именно они бросили клич «Вперед, на Ричмонд!», который теперь слышался везде – от церковных кафедр до борделей; по крайней мере, так говорили Стэнли. Сам он был слишком робок, чтобы пойти в публичный дом, хотя постоянно страстно желал секса, а его жена редко баловала его своими ласками.

Сможет ли Союз надавить на столицу Конфедерации? У Стэнли не было времени поразмышлять об этом, потому что Кэмерон, проводив всех после совещания, очень быстро вернулся. После этого он собрал Стэнли и еще четверых своих помощников и принялся доставать из всех карманов клочки бумаги самых причудливых форм и раздавать указания. Обрывок, на котором министр бегло записал жесткое требование президента, незаметно упал на пол.

– Теперь вы, Стэнли. – Кэмерон устремил на него взгляд серых глаз цвета зимних холмов, по которым бродили его шотландские предки. – Сегодня у нас с вами встреча по поводу обмундирования.

– Да, господин министр.

– Мы встречаемся с этим парнем в… постойте-ка… – Он начал хлопать себя по карманам в поисках нужной бумажки.

– В «Уилларде», сэр. В баре. В шесть часов вечера – так вы ему назначили.

– Да, в шесть. Все эти подробности, знаете, как-то не вмещаются в мою голову. – Кислая улыбка министра говорила о том, что это обстоятельство его не слишком беспокоит.

Незадолго до шести они вышли из министерства и перешли на другую сторону улицы. Вчерашний дождь снова превратил дорогу в грязную канаву. Как ни старался Стэнли ступать осторожно, но все равно забрызгал свои бежевые брюки, чем был очень расстроен. В Вашингтоне внешность значила больше, чем то, что за ней скрывалось. Этому, как и многому другому за время их семейной жизни, Стэнли научила жена. Он прекрасно понимал, что без Изабель был бы просто тряпкой под ногами своего младшего брата Джорджа.

Министр беспечно помахивал тростью, описывая круги в воздухе. В янтарном вечернем свете длинные тени прохожих лежали далеко впереди. Мимо них, дыша пивными парами, прошли трое шумных зуавов в красных фесках и мешковатых штанах. Один из них был совсем мальчишкой, и он напомнил Стэнли о его близнецах, Лейбане и Леви. Им уже исполнилось по четырнадцать, и он совсем не мог с ними справляться. Слава Богу, что у него есть Изабель.

– …продиктовал телеграфное послание после нашей утренней встречи, – донеслись до него слова Кэмерона.

– О, сэр, простите… Кому?

– Вашему брату Джорджу. Мы могли бы использовать такого человека, как он, в артиллерийском департаменте. Если он пожелает, мне бы хотелось, чтобы он приехал в Вашингтон.

Стэнли показалось, что его ударили кулаком в живот.

– Вы дали телеграмму… Вы хотите… чтобы мой брат Джордж?..

– Работал в военном министерстве, – ответил министр с легким самодовольством. – Я думал об этом несколько недель и утром принял решение. Ваш брат – один из самых влиятельных людей нашего штата, Стэнли. Он первый в своем деле, а я знаком с металлургическим производством не понаслышке, не забывайте. Ваш брат всегда добивается своего, любит новые идеи. Он из тех, кто может вдохнуть новую жизнь в наше артиллерийское управление. Рипли уже ни на что не способен, он просто ходячая развалина. А его помощник… ну, тот офицер, как его…

– Менадье, – с усилием пробормотал Стэнли.

– Да. Так вот из-за них президент мной недоволен. Он интересуется нарезными винтовками, но Рипли твердит, что они плохие. А знаете почему? Потому что у него на складах только гладкоствольное оружие.

Хотя сам Кэмерон часто сопротивлялся новым идеям так же яростно, как полковник Рипли, Стэнли уже давно привык к тому, что его начальник искусно переводит стрелки на других. Он преуспел в этом еще в Пенсильвании, будучи сенатором. Стэнли быстро сосредоточился и собрался с силами, чтобы не дать Кэмерону уйти в сторону от темы.

– Господин министр, я согласен, что нам необходимо привлекать новых людей. Но почему вы послали телеграмму… То есть я хотел сказать, мы ведь даже не обсуждали… – Он вдруг умолк под колким взглядом Кэмерона.

– Да бросьте, мальчик мой! – воскликнул министр. – Я вовсе не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы сделать что-то. Тем более я прекрасно знал, как вы к этому отнесетесь. Ваш брат полностью взял управление вашего семейного предприятия на себя, а вас отстранил от дел, и вам это не дает покоя.

«Да, черт побери, так оно и есть!.. С самого детства я постоянно жил в тени Джорджа. А теперь, когда наконец вздохнул свободно, все начинается сначала! Мне это совершенно ни к чему».

Конечно, ничего этого Стэнли не сказал вслух. Пройдя еще несколько шагов, они повернули к главному входу отеля «Уиллард». Кэмерон выглядел веселым, Стэнли – несчастным.

Вестибюль отеля и примыкавшие к нему залы были, как обычно, многолюдны. Рядом с отгороженным канатами участком стены один из братьев Уиллардов, уроженцев Вермонта, спорил с каким-то угрюмым маляром. Вокруг стоял тяжелый запах краски, штукатурки и духов. Стоящие под люстрами мужчины и женщины с ничего не выражавшими глазами и натянутыми, как маски, лицами вели серьезные разговоры, громко смеялись, наклоняясь друг к другу и почти соприкасаясь лбами. Это был Вашингтон в миниатюре.

Стэнли уже пришел в себя настолько, чтобы сказать:

– Конечно, это ваше решение, сэр…

– Вот именно.

– Но я смею напомнить вам, что мой брат не принадлежит к числу ваших самых убежденных сторонников.

– Он республиканец, как и я.

– Уверен, он помнит те дни, когда вы выступали за демократов.

Стэнли прекрасно помнил, как возмутили Джорджа события на съезде республиканской партии в Чикаго, когда выбирали кандидатов в президенты. Штабу Линкольна тогда понадобились голоса, которыми распоряжался Кэмерон, а тот соглашался их отдать лишь в обмен на министерский портфель.

– Он скорее будет работать против вас, – с уверенностью произнес Стэнли.

– Он будет работать на меня, если я правильно с ним договорюсь. Знаю, он меня не любит, но теперь война, а он сражался в Мексике, такой человек не может повернуться спиной к старому флагу. Кроме того, – серые глаза Кэмерона хитро прищурились, – намного легче справляться с человеком, когда он у тебя под рукой. Даже оставив в стороне его опыт, я предпочел бы, чтобы ваш брат был рядом, чем где-то в лихайской долине, где он скорее может мне навредить.

Министр ускорил шаг, давая понять, что разговор окончен. Но Стэнли не сдавался:

– Он не приедет.

– Приедет. Рипли – глупый старый осел, ему пора отдыхать на лужайке. Из-за него и я выгляжу в черном свете. Мне необходим Джордж Хазард. А я всегда получаю то, чего хочу.