Все разбитые осколки - Риа Уайльд

я подхожу к единственному свету в конце коридора, тем больше слышу. Играет тихая музыка, и я могу различить мягкие нотки ее голоса, нежно подпевающего ей, сквозь шум работающего душа.

Я толкаю дверь в ее спальню и обнаруживаю, что дверь в ванную напротив меня слегка приоткрыта.

Ее спальня представляла собой смесь серого, розового и белого цветов с мягкими и пушистыми одеялами и покрывалами. В большом туалетном столике лежало множество косметики и парфюмерии, и я подхожу к ним, беру каждую и нюхаю, пока не нахожу маленький флакончик с ароматом, напоминающим мне о ней. Цитрусовый и цветочный, нежный и в то же время мощный аромат, который проникает в мои ноздри.

Я кладу бутылку в карман как раз в тот момент, когда дверь позади меня открывается, и я слышу, как она охает, увидев меня.

— Привет, Эмери, — говорю я, не оборачиваясь, и продолжаю осматривать ее вещи.

— Как ты сюда попал? — наконец говорит она.

Теперь я поворачиваюсь к ней, позволяя взгляду опуститься вниз по ее телу и отмечая, как крепко она прижимает полотенце к груди. Ее кожа красиво покраснела, а волосы откинуты назад и стали темнее, теперь они мокрые и вода с них капает на пол.

Я не отвечаю на ее вопрос, вместо этого делаю осторожные шаги к ней, изогнув бровь, когда она отступает от меня.

— Тебе было весело на свидании с женихом? — спрашиваю я.

Она сжимает челюсть, и я смотрю на ее губы, представляя, как он ее поцеловал. И как она не хотела этого поцелуя.

— Атлас… — она дышит, пульс на ее шее колеблется настолько сильно, что я вижу, как он бьется в ее нежном горле.

Ее глаза закрываются, когда я поднимаю палец и провожу им по пульсу.

Удерживая палец там, я позволяю взгляду скользнуть по ее руке, и гнев переполняет меня при виде красных отметин в форме пальцев, которые окружают верхнюю часть ее руки.

Я наклоняюсь и прижимаюсь своим ртом к ее губам, нежное, испытывающее прикосновение, прежде чем шепчу:

— Я его убью.

Ее глаза распахиваются, и в них я замечаю зеленые пятнышка среди коричневого цвета, обрамленные длинными ресницами.

— Что?

— Он оставил тебе синяк.

Она смотрит на отметину на руке, а затем поднимает ее, чтобы прикрыть.

— Со мной все в порядке.

— Ты хочешь, чтобы он так прикасался к тебе?

— Он не это имел в виду.

— Не оправдывай его, Эмери. Я видел это.

— Ты следишь за мной? — она шипит.

Я делаю шаг назад, глядя на нее сверху вниз. Воздух между нами потрескивает от нарастающего напряжения, ее грудь быстро поднимается и опускается, а ее взгляд задерживается на моих губах. Она хочет злиться на меня, раздражаться из-за моего незваного визита, но, как и я, она беспомощна отрицать, насколько нам хорошо вместе. Одного раза никогда не будет достаточно, чтобы раздавить это магнитное притяжение, которое мы имеем друг с другом.

Еще один раз.

Я мог бы взять еще один.

Ее глаза поднимаются к моим глазам, зрачки расширяются, когда ее дыхание вырывается из легких, а затем я делаю шаг вперед. Мы сталкиваемся, мой рот сливается с ее, когда мой язык проникает внутрь, и она открывается, впуская меня.

— Мы не можем, — хнычет она, скользя пальцами по моим волосам и притягивая меня ближе, это движение противоречит ее словам.

Я рычу в ее губы, отталкивая назад, пока ее позвоночник не ударяется о стену, а затем поднимаю, заставляя ее ноги обхватить мою талию. Полотенце падает, и она остается совершенно обнаженной напротив моего костюма.

Люди все время гонятся за солнцем, за его светом, и вот кем она была. Редкий солнечный свет в моей буре. И я не мог удержаться от того, чтобы не нежиться в нем, когда оно было так близко. Она напомнила мне чувство свободы, ощущение легкости, красоты мира, которое я испытывал в детстве. Она напомнила мне светлячков, за которыми мы с Ашером гонялись, когда были молоды, и уродство нашей жизни еще не развратило наши души.

Я подтягиваю ее бедра вверх и зажимаю свой твердый член между ее ног, ухмыляясь ей в рот, когда чувствую, как она прижимает ко мне свою киску.

— Все еще думаешь, что не сможем? — спрашиваю я, прежде чем прикоснуться губами к ее шее и начать сосать, позволяя своим зубам угрожающе царапать ее плоть, прямо по исчезающему засосу, который я оставил на ней раньше.

— Нам не следует, — говорит она.

— Мне остановиться, светлячок? — спрашиваю я с рыком. — Ты бы предпочла, чтобы здесь был твой жених, а не я?

Прижав ее спиной к стене, я балансирую и поднимаю руку, чтобы обхватить ее грудь, резко потирая чувствительный сосок. Она стонет, запрокидывает голову и обнажает свою прелестную шею.

— Не останавливайся, Атлас, — она умоляет.

— Ты так мило просишь, Эмери, — хвалю я.

Как же мне хотелось увидеть ее на коленях с моим членом во рту. Я хотел наказать ее за то, как она заставила меня отреагировать.

Я дергаю за штаны, освобождая свой ноющий член, и располагаю ее так, чтобы почувствовать, как кончик моего тела скользит в узкую киску.

— Черт, — стону я, чувствуя, как она окутывает меня, ее тепло и мягкость пронизывают меня, заставляя забыть всю тьму, всех демонов, пока не осталась только она. Если бы мы оказались в пропасти, она была бы тем светлячком, что освещал путь.

Ее ногти впиваются мне в плечи, и я почти чувствую жжение сквозь одежду. Я вошел в нее, прижимая к стене.

— Да, — шипит она на вздохе.

— Боже, ты такая чертовски идеальная, Эмери, — хриплю я. — Твоя киска — это чертов рай.

Она стонет, и я отодвигаю нас от стены к кровати, где снимаю ее со своего члена, хватаю за бедра и переворачиваю. Положив руку ей на затылок, я толкаю ее вперед, наклоняясь, и резко вхожу в нее. Она кричит и пытается опуститься вниз, но я не позволяю ей. Хватаю бедра, крепко сжимая пальцами, и врезаюсь в нее снова и снова. Жестко, быстро, яростно, в наказание за то, что она заставила меня себя так чувствовать.

Я не знал эту чертову женщину. Мне было плевать на нее, но она что-то сделала со мной. Она заставила меня забыть, кем я, черт возьми, был.

И это была ее вина.

— Атлас! — она громко стонет, ей это нравится, она принимает это.

Я бью ее по заднице, кожа мгновенно краснеет, и она кончает, удивляя нас обоих. Она зовет меня по имени,