Bella Германия - Даниэль Шпек

– Impossibile![9] – продолжал возмущаться Прети.

Когда подошел Ривольта со свитой, Прети велел инженерам немедленно проверить заднюю ось. Не хватало еще уронить себя в глазах немца.

Винсент с коммендаторе и Джульеттой ждали перед подъемником в монтажном зале. Девушка нервничала. Винсент испытывал неловкость от того, что указал на недочет такому опытному инженеру, как Прети, да еще перед всей его командой, но он не сомневался в своем впечатлении. Ренцо Ривольта молча наблюдал, как рабочие разбирают заднюю ось. Прети тщательно ощупал ее пальцами. Porca miseria…[10] Вокруг столпились инженеры. Никто, как ни вглядывался, не видел ничего подозрительного. Прети жестом подозвал Винсента. Тот также не мог понять, в чем дело, пока сам Прети не показал на трещину толщиной с волос:

– Come l’ha sentito?

Голос конструктора выражал крайнюю степень удивления. Джульетта перевела:

– Как вы это почувствовали?

Винсент пожал плечами:

– Попометр.

Девушка вопросительно подняла глаза: этого слова она не знала.

Винсент, смеясь, хлопнул себя по заду:

– Попометр!

Прети расхохотался, запрокинув голову.

– О… попометр! Браво!

На этот раз поняли все, включая Ривольту. Прети обнял Винсента за плечи. Лед растаял, а немец обзавелся прозвищем: синьор Попометр. Винсент покраснел и оглянулся на Джульетту. Девушка улыбалась. И он уже почти не сомневался, что тоже понравился ей.

Никогда еще Винсент не вливался так быстро в круг незнакомых людей, тем более иностранцев. Ренцо Ривольта пригласил его поужинать на своей вилле. Поместье располагалось сразу за заводскими корпусами. Фактически Ривольта выстроил завод на территории собственного парка.

Он представил Винсента жене и детям, на чем свет ругал свою «феррари» и поделился с молодым коллегой сокровенной мечтой: когда-нибудь он непременно создаст лучший в мире спортивный автомобиль. В столовой главный инженер Прети научил немца управляться с длинными итальянскими макаронами, их следовало наматывать на вилку, а не кромсать ножом. С непривычки Винсент нашел этот способ крайне нерациональным, но возражать не стал.

К обеду подали вино, ужин состоял из трех блюд, а на завтрак тут полагалась лишь маленькая чашечка кофе. Время от времени на вилле появлялась Джульетта, но чаще Винсент видел ее в конторе.

Общение становилось все более непринужденным. Инженерам всего мира одинаково хорошо понятен язык миллиметров, секунд и килограммов. Пока «изетту» разбирали на составные части, монтировали доставленный из Мюнхена мотор «БМВ», тестировали и оптимизировали, Винсент успел стать полноправным членом семьи «ИЗО». Внутренне он не был готов к такому повороту дела. Винсент привык считать себя одиночкой, с тех пор как мальчиком покинул Силезию. Он не то чтобы отличался неуживчивым характером, но с людьми сходился с трудом. После смерти всех близких работа, учеба и профессия стали для него сутью жизни.

Винсент превратился в человека, который думает о будущем и не тратит времени понапрасну. Создание семьи не входило в его планы, несмотря на то – или благодаря тому – что он рос сиротой. Винсент нравился женщинам, но предпочитал держаться на безопасном расстоянии от них. Он полагал разумным для начала утвердиться в профессии, обеспечить постоянный доход и обзавестись собственным домом.

Джульетта привлекала его не только характерной южной красотой. Оглядываясь сегодня на их первую встречу, Винсент прежде всего вспоминал странное чувство, тогда его раздражавшее, – непонятно откуда взявшуюся убежденность, что именно она должна стать матерью его детей. Откуда взялось это наваждение? Никакая женщина, ни до, ни после Джульетты, не вызывала в нем подобных мыслей. Винсент не верил ни в судьбу, ни в предопределенность. Он вообще не был религиозным человеком. Ужасы последних лет войны окончательно убедили его, что в этом мире человек предоставлен самому себе и только здравый смысл удерживает его от падения в бездну собственного естества.

Именно конец войны стал для Винсента точкой отсчета, когда, отринув все, во что верил до сих пор, он взял жизнь в собственные руки.

Но сегодня, на закате дней, миланские события 1954 года не виделись ему следствием сознательно принятого решения. Винсента словно подхватила волна и отдала во власть непонятной стихии. И сделала частью некоего общего замысла.

Так или иначе, в то итальянское лето были посеяны семена главной любви его жизни, смерти Джульетты и проклятия Винченцо.

Каждый вечер около шести, когда рабочие отправлялись по домам, а Винсент седлал мотоцикл, Джульетта поджидала кого-то у заводских ворот.

Она часто меняла туалеты – то клетчатый костюм, то летнее зеленое платье, то прогулочные белые брюки. И все с неизменным вкусом, в неброском, но узнаваемом стиле. Как-то раз Винсент решился спросить, не подвезти ли ее до города.

– Я жду Джованни, – ответила девушка.

Винсент недоумевал, что может означать этот ответ.

– Он ваш парень?

– Нет. – Она рассмеялась. – Мой брат. Мы… как это называется… gemelli… родились в один день…

У Винсента камень свалился с души.

– Близнецы, – подсказал он. – Двойняшки…

– Да, двойняшки…

Она говорила «двойняжки», Винсенту нравился ее акцент.

– Джованни – ученик на линии сборки.

Винсент кивнул. Повисла пауза, они переглянулись.

– Как вам Италия? – спросила девушка.

– Я совсем не знаю ее, – признался Винсент. – Венеция, Флоренция, Рим… ничего этого я не видел.

– Я тоже, – отозвалась она.

Винсент удивился: как такое возможно?

– Я бы с удовольствием посмотрела, но… – Она пожала плечами и рассмеялась.

В этот момент Винсент впервые почувствовал ее главную тайну: тоску по жизни, словно запертую за фасадом приветливого лица и ищущую выхода наружу.

– Я отвезу вас в Венецию на «изетте», – пообещал он.

Если это и было шуткой, то лишь отчасти. Девушка рассмеялась.

– Джульетта!

Это был Джованни, который только что появился в дверях цеха с группой товарищей.

– Arrivederci…[11] – прошептала Джульетта.

Винсент посмотрел ей вслед, невольно залюбовавшись легкой походкой.

Джульетта чмокнула Джованни в обе щеки, как принято в Италии между друзьями и родственниками. Компания направилась к трамвайной остановке за заводскими воротами.