Внутренний голос - Виктория Самойловна Токарева

крысу, а не про женщину и почему его Маша и Паша такие вялые. Он пишет о том, чего не знает.

– Ты читал «Это я – Эдичка» Лимонова?

– Читал.

– Нравится?

– Да.

– А в чем успех Эдички? Ты понял?

– Лимонов – талантливый писатель.

– Талант плюс искренность, – уточнила я. – Лимонов не притворяется, он выворачивает душу наизнанку, вытряхивает как карман. Это и твой путь.

– Не понял.

– Напиши о себе все как есть. Исповедь. Ты сможешь просверкнуть как Эдичка.

– Не могу.

– Почему?

– Я подставлю своих родителей. Обреку их на позор. Челябинск – город маленький. Все всех знают. Мой отец – известный человек. Я его подставлю.

– Придется пожертвовать. Если ты хочешь успеха. Что для тебя важнее?

Ким промолчал.

Ким хотел успеха. Он пытался протыриться в друзья к известным людям. Но известным тоже интересны известные, состоявшиеся. Зачем им парень из Челябинска?

Я спросила:

– Зачем ты тянешься к старичью? У тебя должны быть друзья – ровесники.

– Я тянусь не к старичью, а к личностям. Мастерам.

Ким предпочитал старух, потому что от них не шла сексуальная агрессия. Молодая женщина требует поступка, а старухе достаточно просто общения.

Какое-то время это новое знание стояло между мной и Кимом. А потом испарилось. Мне было все равно. Мы подолгу разговаривали с ним по телефону. Беседа всегда была глубокой и интересной.

Мне везло на гениальных людей. Я общалась с Федерико Феллини, с Высоцким, четырнадцать лет работала с Данелия. Я привыкла к яркому общению. Ким был не жиже. Такой же крутой.

У него не было результата труда, но звучал он превосходно. Его мысли были оригинальны и неожиданны.

Я с удовольствием общалась с Кимом. Это было необходимо, как глоток воды в жаркий день.

Ко мне приехала славистка по имени Штефи. Она занималась моими книгами в швейцарском издательстве.

Штефи позвонила мне из Цюриха и сказала, что собирается в Москву, хочет встретиться.

Я попросила Кима привезти Штефи ко мне. Встретить возле гостиницы, взять такси и доставить по адресу. Такси за мой счет, разумеется.

Ким так и сделал.

Они приехали к обеду.

Я приготовила русскую кухню: пельмени, борщ, блины с икрой. Еда тяжелая, грубая, но на голодный желудок – самое то.

Штефи – само очарование: тонкие запястья и тонкие лодыжки, порода. На вид ей не больше тридцати. Приятное дополнение: она богата. Ее родители владеют сетью магазинов. Богатая, умная, красивая – буквально принцесса. Как в сказке.

Штефи не замужем и открыта для знакомств. Они разговаривают с Кимом на чистейшем английском. Киму очень идёт английский. Никогда не подумаешь, что у него под окнами вопят глухонемые дети. Впечатление, что у него под окнами собственный бассейн и гольф со стриженым газоном.

Штефи улыбается Киму, всячески показывая, что двери в ее сердце раскрыты. Ким это конечно же видит, но он неприступен.

«Дурак», – думаю я.

Бог послал ему счастливый случай. Женился бы на Штефи, переехал в Швейцарию. Работал бы в издательстве. Русскоязычные специалисты нарасхват. Родил бы со Штефи общего ребенка. Как? Договорились бы как-то. Таких браков сколько угодно. Партнеры идут на компромисс, когда он необходим. Жил бы в налаженной стране. Не ходил бы в изгоях. Дружил бы не со стариками, а с ровесниками, равными себе. Никаких комплексов.

Но Ким не отвечает на призывные сигналы Штефи. О, могущество мужчины, не идущего в руки.

Вечером они уходят.

Ким провожает Штефи до гостиницы. Возвращается в свою нору, звонит мне. Сообщает, что все в порядке.

– А ты не хочешь показать ей Москву? – спрашиваю я.

– У меня нет машины, – отвечает Ким.

– У тебя нет желания, – уточняю я.

Ким молчит.

– Дурак ты, – добавляю я.

– Почему?

– Как ты представляешь свое будущее? Жить за папин счет? А когда папы не будет?

– Я надеюсь, что-то изменится.

– Тебе судьба подкинула шанс. Уехал бы в Швейцарию, и все изменилось бы сразу.

– Я не хочу обманывать Штефи. Я ее слишком уважаю.

– А почему «обманывать»? Можно не обманывать. Штефи готова любить тебя любого. Для нее главное – личность, а не физиология.

– Откуда вы знаете?

Я действительно не знаю, но мне хочется так думать. Потому что физиология – это тело, а личность – душа. Тело превращается в прах, а душа бессмертна.

Ким написал пьесу и протырился с этой пьесой к главному режиссеру какого-то московского театра. Видимо, репертуар нуждался в обновлении.

Пьеса была принята. Она стояла в репертуаре четыре месяца, потом была снята. Актеры играли в пустом зале. Было продано не более десяти билетов. Десять человек торчали в разных концах зала и уходили во время антракта. Скучно. Пьесу сняли с репертуара.

Ким не особенно расстроился. Он ожидал чего-то подобного.

Режиссер сочувствовал начинающему драматургу. И однажды нашел выход. Позвонил Киму и предложил:

– У меня есть пьеса запрещенного автора. Он уже умер. И наследников не осталось. Хочешь я поставлю твою фамилию? Успех гарантирован. Ты проснешься знаменитым.

Ким догадался: деньги пойдут налево, скорее всего режиссеру и директору театра. А чужая слава ему не нужна.

– Я не согласен, – ответил Ким.

– Почему? – удивился режиссер. – От тебя же ничего не требуется…

– Я ставлю свое имя только под своей работой.

Режиссер помолчал, осознавая. Потом осознал и сказал:

– Ну и сиди в своей норе. – И бросил трубку.

На этом сотрудничество закончилось. Аминь.

Режиссер хотел как-то приспособить, прогнуть Кима в своих интересах, но Ким не прогибался. Он хотел успеха, но не любой ценой.

Где могут познакомиться люди с нетрадиционной ориентацией? Где они могут найти друг друга? В интернете. Где же еще?

Одинокий Ким просиживал перед компьютером целыми вечерами. Шарил по разным городам и странам в надежде найти любовь. А если не любовь, то хотя бы понимание.

Однажды он пришел ко мне со светящимися глазами. Нашел! Правда не в России, а в Израиле. Его имя – Шломо. Живет в городе Арат.

Я сказала:

– Шломо – это Соломон.

Ким не отреагировал. Не все ли равно как зовут твое счастье? Главное, что оно есть, хоть и в другой стране.

– А как вы увидитесь? – поинтересовалась я.

– Я поеду в Израиль. Он меня встретит.

Но Шломо не встретил Кима. Ким стоял в аэропорту «Бен Гурион». И растерянно смотрел по сторонам. Полет был долгим – четыре часа. И в аэропорту Шереметьево его допрашивали, проверяли чемодан, буквально трясли.

Ким – молодой мужчина вполне мог оказаться чеченцем. Очень многие чеченцы имеют светлые волосы и голубые глаза.

Россия в это время воевала с Чечней,