Римский Лабиринт - Олег Жиганков

Никогда прежде избрание папы не было таким радостным и таким простым. Известие скоро облетело Рим, и жители Вечного города выходили теперь на улицы не с топорами и ножами, но с музыкой и пляской, приветствуя наступление мира и благоденствия. Ведь впервые за все времена папой станет не надменный ставленник одного из римских кланов, но простой крестьянин, святой Божий человек! Даже доверие к кардиналам, казалось, было восстановлено — такого жеста от них никто не ожидал. И немногим могло прийти в голову, что кардиналы избрали Отшельника от безвыходности того положения, в которое попали, и из желания использовать наивного Пьетро Мурроне в своих изощрённых играх. Так или иначе, затянувшаяся вакансия подходила к концу, и оставалось только найти Пьетро и известить его о высоком избрании.

И говорит Ему: всё это дам Тебе.

Евангелие от Матфея, 4:9

2007, 3 октября, орбита планеты Земля

Винченцо стоял не шевелясь. Неужели это был не сон?

— Но как это может быть? — прошептал он.

— Я должен тебе многое объяснить, — произнёс старец, вновь усаживая его в кресло. — Всё это было необходимо, совершенно необходимо…

— Ничего не понимаю, — покачал головой Винченцо. — Я проснулся час назад на космической станции и обнаружил, что у меня есть брат-близнец и отец. Неужели в это можно поверить?

Старец в чёрном посмотрел на Винченцо сочувственно.

— Понимаю, какой это стресс для тебя, Винченцо. Но это, как говорят, позитивный стресс, поверь мне. Я привёл тебя сюда, на станцию, чтобы многое тебе рассказать. Готов ли ты слушать?

Винченцо кивнул.

— Ты и твой брат родились в тот самый год, когда я принял бразды правления Орденом, — начал Хранитель. — По правилам я должен был уйти из мира — умереть. Глава Ордена Подземщиков, как нас ещё иногда называют, должен быть официально погребён верхним миром.

Винченцо задыхался от волнения.

— Была инсценирована автокатастрофа, — продолжил человек в чёрном, — в ходе которой я погибаю, а баронесса теряет свой плод — к тому времени вы должны были как раз родиться. Её долгое время держали в одной закрытой клинике, куда не допускали посторонних. Там она благополучно родила двойню. И позже, когда все её утешали как утратившую мужа и ребёнка, она думала и молилась о своей двойне, которая была жива и здорова, и обо мне, хотя знала, что я ей больше не принадлежал. Правда, во время родов её парализовало. Она восприняла это как наказание свыше. Чтобы утешить её, через некоторое время ей подкидывают тебя…

— Тебе сейчас трудно, я понимаю, — посочувствовал человек в чёрном. — Мне тоже было нелегко расстаться с вами. Но не было ни одного дня в моей жизни, когда я бы не думал, не помнил о вас. Я ждал этого дня, Винченцо. Я ждал того дня, когда наконец смогу открыться тебе.

Винченцо сидел ни жив ни мёртв.

— Но почему? Почему от меня держали в тайне… — выговорил он с трудом.

— Это было необходимо для твоей и её безопасности, — ответил старец. — Ты скоро сам поймёшь.

— А мой брат? Почему нас не подкинули баронессе вместе? — вспомнил Винченцо.

— Во-первых, это вызвало бы подозрения. Двойни редко подкидывают, а тем более слишком много народу знало, что баронесса ожидала двойню — это стало ясно уже на первых месяцах беременности. Ну и, во-вторых… чтобы выжил, в худшем случае, хотя бы один из вас, — тихо признался старец.

— А почему он оказался здесь раньше меня? — спросил Винченцо.

— Твой брат — военный, — сказал Хранитель. — У военных другой менталитет, нежели у священников. Он был готов к этому раньше тебя. К тому же, — лицо старца, казалось, осветилось на миг любовью, а на его глаза почти навернулись слёзы, — я всегда, наблюдая за тобой издалека, возлагал все большие надежды именно на тебя. Твой брат будет твоей тенью, твоей поддержкой. Ты же будешь лицом семьи.

— Тенью? Лицом семьи? Я не понимаю…

— Ты много чего не понимаешь, — прервал его Хранитель. — Для того я тебя сюда и привёл, чтобы объяснить. Поэтому слушай меня внимательно, Винченцо. Я не люблю повторяться.

В его глазах блеснули стальные лучи, и Винченцо испугался. Его отец не был обыкновенным человеком.

— Ты рождён для высокой роли. Всё, что происходило в твоей жизни, — всё, включая те вещи, которые казались тебе случайными, было на самом деле подготовкой к этой роли. Даже твоё недавнее знакомство с Анной и Адрианом не случайно — я организовал его.

Винченцо со страхом глядел на своего новооткрывшегося отца.

— Да, да, — продолжил тот, — я хотел, чтобы ты начал глядеть на Рим и на мир глазами профессора Адриана Фера, потому что примерно так всё на самом деле и есть.

— Что с ними? Что с Анной? — воскликнул Винченцо.

— Она тебе нравится? — посмотрел на него внимательно Хранитель. Винченцо ничего не ответил, и тот продолжил: — Профессор Фера, как и следовало ожидать, увлёк её в катакомбы и там в накатившем на него приступе безумия расправился с ней. Мои люди оказались не в силах помочь — когда они наконец напали на их след, Анна была уже мертва.

Винченцо обхватил голову руками и застонал.

— Он поступил с ней точно так же, как и с первой жертвой. Только на этот раз, опомнившись, он убил и себя.

— Не может быть, не может быть… — тихо твердил Винченцо.

— Вероятно, он любил её, — сказал Хранитель. — Но его любовь была больной любовью, а его знание — его агонией.

На Винченцо нахлынула такая лавина ошеломляющей информации, что он поневоле начал терять чувство реальности. И по-прежнему не был уверен — не спит ли он?

— О каком знании вы говорите?

— О его знании древней истории и религии, — ответил Хранитель. — Из всех непосвящённых он наиболее близко подошёл к пониманию того, что на самом деле происходит.

— Я ничего не понимаю, — замотал головой Винченцо. — Мне всё это снится. Мне снится мой отец, который погиб много лет назад, мне снится мой брат, которого у меня никогда не было, мне снится, что моя приёмная мать — моя родная мама, что моя подруга убита в подземелье и что я — в космосе, — Винченцо нервно рассмеялся. — Мне пора проснуться…

— Именно так, — кивнул старец. — Тебе пора проснуться и увидеть, что жизнь — совсем не такая, какой ты себе её представлял. Отныне всё будет иначе, Винченцо. Очень скоро весь мир будет иным — совершенно иным. Новый Мировой порядок, о котором давно мечтали наши отцы и деды, наконец становится реальностью. И я хочу, чтобы ты, Винченцо, сделался венцом этого Нового порядка — его главным украшением.

Винченцо недоумённо посмотрел на человека в чёрном, которого он даже в мыслях ещё боялся назвать своим отцом.

— Моя жизнь близится к концу, — признался тот. — Возможно, со всеми современными технологиями мне и удастся прожить ещё лет десять, может, пятнадцать, но я уже стар и хочу видеть твою звезду своими глазами. Именно твою звезду, Винченцо, а не звезду твоего брата. В Теодорике нет твоей лёгкости, нет такой харизмы, которая плещет в тебе, — теперь я в этом совершенно уверен… Он никогда не сможет стать настоящей общественной фигурой, но в силах сделаться прекрасным серым кардиналом. Тебе же, Винченцо, выпадает яркая участь — люди будут любить тебя, они пойдут за тобой… Сирота, найденный на улицах Вечного города, становится мировой звездой номер один — вот уж воистину новая Золушка!