Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес

Некоторые из происшедших событий были Уинтеру уже известны, но многое пока оставалось невысказанным, по-прежнему пребывая для него в тени. И он пустился в рассчитанную на определенный эффект атаку.

– Несомненно, весь мир непознанных явлений представляет огромный интерес. Но, главное, он дает обширный материал для обладающего воображением литератора. Если вдуматься, то все поистине великие шедевры литературы содержат по крайней мере один из элементов чего-то сверхъестественного. И стоит отказаться от подобных элементов, как писатель поневоле лишает свое повествование многих потенциально впечатляющих эффектов. Скажите, мистер Элиот верит в мир непознанного? В его книгах оно присутствует в том или ином виде?

Миссис Моул глубоко задумалась.

– У него появлялось привидение в «Пурпурной паутине». Но по сюжету им в результате оказался уволенный хозяином бывший дворецкий, который скрытно поселился в винном погребе дома, а по ночам шатался в… Скажем так, в сильном опьянении. И есть общее правило. Сверхъестественные проявления допускаются, чтобы придать фабуле дополнительную интригу и заинтересовать читателя, но в результате все должно иметь вполне рациональное объяснение. Смысл заключается в том, что он не хочет запугивать своего читателя или зрителя пьесы, написанной по его роману. Люди всегда должны чувствовать себя в безопасности.

На мгновение Уинтер так опешил, что даже забыл изначальную цель, которую перед собой ставил – получение информации.

– В безопасности? – удивленно переспросил он.

– Дело в том, что у сверхъестественного не существует никаких правил, а люди в наши дни чувствуют себя комфортно, только подчиняясь определенным регуляциям. Чтобы играть в самые обыкновенные игры, заставить работать окружающие механизмы или просто для сохранения здоровья, нам необходимо следовать правилам. Последние книги мистера Элиота потому и пользуются успехом, что там все подчинено правилам, известным читателю. В них, разумеется, присутствует загадка, которую читатель разгадывает, следуя этим правилам. Это подразумевает, что в маленькой вселенной, которую представляет собой любой роман, именно читатель является полновластным хозяином. Пусть он сам не до конца осознает это, но книга удовлетворяет его потребность в ощущении собственной безопасности. В реальной жизни многие чувствуют себя не совсем уверенно, поскольку Бог или судьба способны утаить от нас какое-то жизненно важное правило, а потом преподнести крайне неприятный сюрприз. Мистер Элиот не может себе этого позволить. Его тайны и загадки неизменно заканчиваются приятными для читателя сюрпризами, внушая мысль, что интеллектуально он способен справиться с ними. Зная правила, мы можем держать все под контролем, и это зависит только от нашего собственного желания.

«Крайне любопытно, – подумал Уинтер, – что эта компетентная пожилая леди, настолько проникшаяся пониманием того, что Уэдж назвал «достойным трудом» мистера Элиота, одновременно несет полнейшую чушь о высшем разуме и астральных телах».

– Если говорить о тех скрытых правилах, которые мистер Элиот не может себе позволить, – спросил он, – то где, по-вашему, прячет их от нас Бог – внутри Великой пирамиды? А теперь извлекает некоторые из них и обращает против хозяина этого дома?

Но, услышав подобный вопрос, миссис Моул, только что говорившая решительно и даже вдохновенно, нервным движением ухватилась за кружевной палисадник вокруг своей шеи. Помимо воли или вполне сознательно она снова превратилась в робкую старушку, с трудом подбиравшую слова в разговоре, – в подобие школьной учительницы, взявшейся объяснять другим устройство мира, толком в нем не разобравшись. И опять она принялась как будто вслушиваться в нечто, не принадлежавшее к обычным звукам, издаваемым гостями за обедом. И это впечатление оказалось таким сильным, что Уинтер вдруг обнаружил, что напрягает слух неизвестно для чего.

– Должен вам объяснить, – поспешил сказать он, – что хотя я и не детектив, но приглашен сюда, чтобы вникнуть в суть таинственных явлений. А она постоянно то проявляется, то ускользает от меня, и это уже несколько раздражает. Тимми Элиот выглядит всерьез озабоченным, но получает удовольствие, напуская тумана там, где надо и где не надо. Сам мистер Элиот ударяется в метафизику, а вы, кажется, примешиваете сюда еще и магию. Как человек посторонний и более или менее объективный, я начинаю видеть во всем этом тщательно продуманный и, вероятно, имеющий определенную цель, но все-таки розыгрыш. Если бы перед нами наконец поставили задачу во всей целостности, ее можно было бы всесторонне рассмотреть и, возможно, решить.

Миссис Моул нервничала все заметнее.

– Мистер Уинтер, вы слышали…

– Если говорить лишь о части истории, то да, слышал.

– Ах, так вы слышали только историю. – Старушка явно испытала некоторое облегчение.

Она задумалась и наконец окончательно овладела собой.

– Мистер Уинтер, – произнесла она почти торжественно, – мы наблюдали наглядные проявления магии. – Птичье гнездо резким кивком подчеркнуло важность этих слов. – Здесь и заключается истина. И если вы не способны поверить в подобные вещи (а я прекрасно знаю, что в наши дни неверие проникло даже в лучшие из умов), то вам никогда не добраться до правды. Она вновь ускользнет от вас, как ускользает сейчас. Тогда вам не стоило даже приезжать сюда. Это дух, дух, порожденный книгами, тесно связанный с ними, вырвался на свободу в этом доме. Я знаю точно.

– Бог ты мой! Вы говорите с такой убежденностью. Уж не станете ли вы утверждать, что видели…

– Лично я ничего не видела, – перебила его миссис Моул. – Ничего. Но вы же знаете о рукописях? Некоторые из рукописей мистера Элиота…

– Сами себя переписывают. Я слышал об этом. Но вот вопрос: они переписываются его же почерком или перепечатываются на пишущей машинке? Вот что мне представляется крайне важным. И, прежде чем я поверю, что здесь замешаны духи, мне бы хотелось поближе познакомиться с системой дверных замков и владельцами ключей от них.

Какое-то время миссис Моул потребовалось, чтобы воспринять такую простую и полную здравого смысла точку зрения. Но потом она ухватилась за рукав Уинтера и сказала:

– Как бы то ни было, но я знаю, что в этом доме появилась опасность. Реальная угроза. Что-то готовится. Назревает подлинная катастрофа. Ловушка уже расставлена.

Она то бледнела, то вновь покрывалась красными пятнами.

– Я, конечно, выражаюсь языком, каким сама же писала некоторые сценические диалоги. Но в том-то и дело. Плоды нашего собственного воображения, элементы нашей профессии зачастую оборачиваются против нас. Здесь и заключена вся тонкость ситуации.

– Согласен, но все тонкости придумал ловкий шутник из плоти и крови, который, скорее всего, не замышляет в итоге ничего столь уж зловещего.

– Мистер Уинтер, а вам известно, как именно рукописи переписывали сами себя?

– По словам Тимми, основной эффект заключался в том, что главный герой – этот самый Паук – взялся менять сюжет и решил пойти своим путем.