Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес

Миссис Моул кивнула.

– В общих чертах так и есть. – Но тут ею овладели сомнения. – Не знаю, имею ли право рассказать вам больше, – она посмотрели на него так пристально, что на секунду Уинтеру стало не по себе от ее взгляда, – но я расскажу. Потому что чувствую необходимость подтвердить справедливость своего утверждения: в Раст-Холле поселилась опасность.

– Кстати, об опасности, – послышался жизнерадостный голос. – Вы напомнили мне об одном смешном происшествии.

Уинтеру оставалось лишь еще раз пожалеть, что обстановка не располагала к вдумчивому анализу загадочных ситуаций. И он мрачно покосился на издателя Уэджа, столь бесцеремонно вмешавшегося в разговор.

– Вы напомнили мне, – продолжил Уэдж, – как я невольно взял грех на душу и содействовал появлению на свет массы грубых политических памфлетов. Неужели я никогда не рассказывал вам об этом, миссис Моул?

Старушка, вероятно, даже обрадовалась небольшой передышке и поспешила заверить, что он ей ничего подобного не рассказывал.

– А дело было так. Сам я никогда в политику не лез. Не моя это стезя. И тем не менее стал инициатором совершенно чуждых моему вкусу публикаций. Началось все с того, что я выпустил в свет серию нежнейших поэтических сборников в жутких псевдовикторианских бархатных обложках. Я назвал серию «Поэтическое золото», и она пользовалась огромным успехом. – Он окинул Уинтера беглым, но оценивающим взглядом. – Не думаю, что спрос на эти стихи был велик в таких местах, как Оксфорд или Кембридж, зато по всему миру выручка от продажи оказалась поистине выдающейся. Лучшего и пожелать было нельзя. Вы знаете Эндрю Урхарта?

Без особого энтузиазма Уинтеру пришлось признать, что ему доводилось встречаться с издателем Эндрю Урхартом на какой-то литературной вечеринке.

– Вообще говоря, Эндрю – проныра еще тот. Умеет вовремя подхватить выгодную идею или тенденцию. – Уэдж самодовольно ухмыльнулся. – Он обзвонил своих авторов и поручил им создать нечто аналогичное под тем же названием. Единственная проблема заключалась в том, что Эндрю – шотландец.

Уинтер и миссис Моул переглянулись, не понимая пока сути проблемы.

– Он услышал название моего сборника по телефону и решил, что это «Политическое зло». А потому и заказал писателям в Шотландии серию памфлетов о политических угрозах современности. Начали они, естественно, с «красной угрозы», потом перешли на «желтую угрозу», а закончили «коричневой чумой». Когда Эндрю понял свою ошибку, было уже поздно – ему пришлось все это опубликовать. И представьте – его «зло» оказалось куда популярнее моего «золота»!

Миссис Моул расхохоталась удивительно звонко для своего возраста. Уинтер тоже улыбнулся, признав историю занятной.

– И это породило в издательском мире новую моду, – уже серьезно продолжил Уэдж. – Полился целый поток политического дерьма. «Зло» имело такой бешеный успех, что когда у авторов Эндрю закончились более или менее реальные темы политических угроз, они взялись их выдумывать. Так, например, появилась мифическая «камбоджийская угроза», а потом был раскрыт чудовищный заговор реакционеров из Монако. Какого только цвета опасностей не оказалось в мире. Вплоть до ультрафиолетовой… Эй, смотрите, гости куда-то перемещаются.

Он поднялся со стула.

– Вот вам и «культурная угроза» во всем блеске.

«Услышал смешной анекдот, но в целом никуда пока не продвинулся», – отметил про себя Уинтер.

В более обширном соседнем помещении, назначение которого трудно определить одним словом, внимательный наблюдатель сразу заметил бы, что хозяин, скорее всего, вдовец, но вдовец, имеющий любимую дочь. Здесь Уинтер смог более внимательно разглядеть собравшихся. Миссис Моул у него умыкнули. Причем в тот момент, когда она созрела для неких важных откровений. Сидя в эркере у окна, где мог стоять жуткий холод, но на самом деле царило тепло от электрического обогревателя, она внимательно слушала низкорослого бородатого мужчину. Борода выглядела густой и сложной конструкцией, знакомой многим по рекламе французских средств для быстрого отращивания волос и ликвидации плешей. Причем двигалась она так активно и в столь опасной близости от лица миссис Моул, что та бледнела и краснела с регулярностью смены цветов на неоновых вывесках. Уинтер догадался, что разговор затрагивал личные, а быть может, и интимные темы, и потому решил не вмешиваться. Его второго знакомого по обеденному столу окружила у камина в дальнем углу комнаты небольшая группа слушателей. Уинтер видел, как он странным жестом потирает руки и периодически задирает ногу: очевидно, он пародировал очередного из своих знакомых издателей. Приняв из рук Белинды чашку кофе, Уинтер вполне комфортабельно расположился в кресле у стены.

Здесь присутствовали все Элиоты. Белинду, с которой он едва обменялся двумя словами, отличал небольшой носик со вздернутым кончиком, миниатюрность которого подчеркивали крупные очки с круглыми стеклами и высокий открытый лоб. К этой внешности, отлично подходившей любительнице книжных раритетов и собирательнице изданий первопечатников, она добавила еще и озабоченный вид, причем предметом волнений сделала своего брата. Тимми по-прежнему ни на шаг не отходил от Хьюго Топлэди, а тот, не слишком обращая на него внимание, оглядывал комнату в поисках подходящего собеседника из числа бывших однокашников по Итону. Человеческие существа до абсурда зависимы от своих глаз. Именно этот факт помогает создавать иерархию популярности среди мужских портных и модисток. Вот и Топлэди в этой непривычной для себя обстановке нуждался всего лишь в ком-то столь же непритязательном, лишенном напыщенности, как и он сам.

Уинтер посмотрел на хозяина. Мистер Элиот перемещался между гостями, старательно, но не слишком убедительно изображая сердечную радость каждому, хотя мыслями явно находился далеко отсюда. В этот момент он как раз обменивался рукопожатием с доктором Чоуном, почти ничем не выдав своего удивления при виде гостя, который вроде бы никак не был заинтересован в Пауке и не участвовал ни в одном из связанных с ним проектов. Милый и скромный мужчина, мистер Элиот представал типичным человеком, в котором навсегда запечатлелись детские черты. Уинтеру оставалось только радоваться, что ничто не подтверждало зловещих предсказаний миссис Моул по поводу ловушки и предстоящих несчастий. Но он все же задался вопросом, кому пришло в голову, опять-таки если верить словам миссис Моул, негласно привезти в дом сыщика. Мистер Элиот, пусть и явно обеспокоенный, казался предрасположенным к образу мыслей, не слишком далекому от взглядов своей престарелой помощницы. Только он толковал события с точки зрения метафизики, в то время как пожилая леди витийствовала об астральных проекциях. Элиот никак не давал понять, что считает происходившее чем-то большим, нежели чьей-то дурной шуткой, а кроме того, тот же Тимми пояснил, с каким недоверием отец относился к настоящим криминалистам. Вероятно, Тимми, пригласивший в Раст-Холл доктора Герберта Чоуна, породил слухи о возможном прибытии сюда и некоего представителя полиции. Или же это Белинда…

– Простите, – раздался рядом мужской голос. – У меня такое ощущение, что мы с вами не успели познакомиться.