Перелом - Сергей Альбертович Протасов

мысе Зампо, но в виду порта так и не показались. К вечеру небо начало хмуриться, ветер окреп. По горизонту пробегали зарницы приближавшейся грозы.

Взрывать еще исправные пушки рука не поднялась, что вызвало новые трудности. До темноты их успели снять с позиций и перетащить обратно на транспорты. Причем вся работа сопровождалась непрекращавшимися матюгами артиллеристов и привлеченной к этому делу пехоты. Несмотря на использование тяглового скота, упираться до хруста в костях снова пришлось всем.

Глубокомысленные пояснения офицеров, в духе того, что выиграно по-настоящему только то сражение, которое так и не состоялось, не нашло ожидаемого отклика среди нижних чинов. В тихом бурчании подчиненных ясно читалось неудовольствие от столь раннего проведения обратной процедуры без единого боевого выстрела. По их мнению, получалось, что зря карячились!

Опасаясь подвоха и возможных засад на дороге от Наха к Зампо, Артшвагер еще вечером приказал эвакуировать персонал и охрану поста, отправив к нему «Лидию». Катеру уже было не выгрести против волны, и его притащили на буксире. Только в гавань порта он вошел самостоятельно. А «Лидия» так и осталась курсировать за линией заграждений в качестве брандвахты.

Транспорты тем временем заканчивали приемку обратно на борт тяжелых грузов с берега. Войска снимались с позиций и отводились в порт. Сразу после завершения основных транспортных работ занялись забоем скота. Туши катерами переправляли в холодильники «Терека» вместе с рыбой и зеленью, по-тихому закупленной у местных под видом экспроприаций.

После заката хлынул тропический ливень. Уже по грязи на пароходы начали свозить и пехоту. На берегу оставались брошенные пустые ящики из-под продуктов, порванные мешки, сломанные вещи и прочие следы пребывания большого количества хорошо обеспеченного народа на сравнительно малом куске земли. Ливер с бойни собрали и, по совету рыбаков, выбросили в указанных местах бухты для прикорма рыб. На ближайшие недели-две отменная рыбалка им была обеспечена.

В половине первого ночи караван покинул гавань, ориентируясь по огням, зажженным на брандвахте, вставшей на якорь в проходе еще на закате. Флагманский «Терек» первым вышел из гавани и прикрывал остальных. Замыкавший колонну «Анадырь» вывалил себе за корму полдюжины мин, перекрыв вход в бухту. Тьма тропической ночи скрыла эту «шалость» от лишних любопытных глаз.

В том, что японские агенты на берегу уже наверняка «срисовали» курс, каким русские покидали Наха, а еще раньше видели постановку заграждений, Артшвагер не сомневался, так что в случае поспешной попытки воспользоваться проходом противника теперь ждал неприятный сюрприз.

Потом все четыре парохода, вспомогательный крейсер и сразу же двинувшийся следом за ними трофей, погасивший все освещение, темными тенями выскользнули вдоль берегового рифа и, преодолевая набиравший силу осенний шторм, повернули на юг. Их путь теперь лежал к островам Бонин, где предстояло встретиться с уже шедшей туда из Новой Гвинеи эскадрой вице-адмирала Дубасова. Если все пройдет по плану, то чуть позже туда же должен был подтянуться практически весь Тихоокеанский флот, и не только он.

Приемники радиотелеграфа наглухо забивало атмосферными разрядами, но к утру гроза ушла, только шторм продолжался. Принималось активное японское телеграфирование. Нас, похоже, уже хватились. Немного послушав все это, Артшвагер не удержался от еще одной проказы. Транспорт «Корея», имевший передатчик фирмы «Маркони», аналогичный устанавливавшимся на английских торговых и военных судах, выдал в эфир сообщение: «Остановлен русским крейсером. За ним на западе еще дымы!» А дальше неполные координаты места с указанием только широты примерно на полпути между Окинавой и островами Данджо и обрыв на полуслове без указания авторства депеши.

* * *

Крейсера Егорьева, покинув Окинаву, ушли в район между островами Бородино и островом Роса, где уже через день встретились с объединившимися конвоями, пришедшими из Европейской части страны. Еще ночью была установлена устойчивая радиосвязь с приданными им связными эсминцами, что серьезно упростило всю процедуру. После взаимного опознавания по коротким кодовым депешам выяснили координаты района их нахождения и двинулись прямиком туда.

Вскоре после рассвета увидели расходящиеся дымы двух судов. Повернув на них, обнаружили пароходы «Цесаревич Георгий» и «Королева Ольга». После визуального опознавания они направили крейсера к основному каравану, а сами остались на позиции. Только спустя полчаса следования указанным курсом увидели впереди множество дымов, а потом и сам конвой.

Он состоял из четырех транспортов первого эшелона, с которыми держались пароходы «Шлезвиг» и «Цецилия», пришедшие из Шанхая, и семи судов только вчера подтянувшегося второго эшелона. Еще два судна ушли южнее, являясь таким же парным дозором, что встретил Егорьева на северном фланге. Аналогичные авангардные группы держались западнее и восточнее. Таким образом, общая численность каравана превышала два десятка единиц.

Командовавший всем этим капитан первого ранга Лозинский еще две недели назад привел в первую контрольную точку ропитовские[16] пароходы «Одесса», «Королева Ольга», «Император Николай II», «Цесаревич Георгий» и «Великая княгиня Ксения» с частями 15-го драгунского Александрийского полка полковника Келлера из Варшавского военного округа на борту.

Спустя два дня к нему присоединились доброфлотовские «Саратов», «Нижний Новгород» и «Екатеринослав», тоже пришедшие с Черного моря и загруженные предметами снабжения и сводной артиллерийской бригадой из того же округа с лошадьми и прочим сопутствующим хозяйством драгунского полка. Они принесли тревожную весть о подозрительном небольшом парусном судне, виденном накануне и ушедшем в направлении островов Бородино, считавшихся необитаемыми.

Лозинскому, так же как и командирам судов догоняющего транспортного отряда, показалось маловероятным, что небольшая парусная лодка может вести промысел почти в двух сотнях миль от ближайшей населенной земли – Окинавы. Тут же решили организовать экспедицию по ее следу.

Более всего для этого подходил «Цесаревич Георгий». Довольно быстроходный, но не такой большой, как остальные. Его и снарядили. Для страховки с ним двинулся «Нижний Новгород», лучше всех разглядевший искомое суденышко. Условились, что «Георгий» выдвинется вперед, а в случае появления чего-либо подозрительного уйдет куда-нибудь в сторону. А «нижегородцы» в этом случае сразу двинут назад, к остальным, чтобы предупредить.

На рассвете разведка уже находилась в виду островов. Причем тот же самый парусник снова попался на глаза. И он явно шел от южного, самого крупного из них. А над самим островом, точнее над его юго-западным склоном, курился легкий дымок, верный признак человеческого жилья.

С «Георгия» сразу сообщили обо всем этом на державшийся в восьми милях позади «Нижний Новгород», немедленно начавший разворачиваться на обратный курс. Но командир головного из разведчиков придержал его, решив сначала осмотреть острова, а уже потом думать, как быть дальше.

Подняв французский торговый флаг, подошли ближе и остановили рыбацкое суденышко, попросив продать им свежей рыбы. Его экипаж оказался простыми рыбаками, ни слова не понимавшими