Перелом - Сергей Альбертович Протасов

для буксировки на «Ригу» и «Одессу», явно выделявшиеся на общем фоне своими габаритами. Довески в четыреста с небольшим тонн их вряд ли затруднят на переходе. Курс проложили, обходя Окинаву по широкой дуге с запада, не доходя до Миякодзимы.

Пока развернули и двинули в нужном направлении свою армаду, далеко раскинувшуюся во все стороны, прошло немало времени, и наступило 11 октября. В этот день в назначенной точке встретились с «Фюрстом Бисмарком». Огромный высокобортный двухтрубный крейсер, окрашенный в белый и желтый цвета, был сопоставим по габаритам с нашими «Пересветами». Три ряда иллюминаторов в бортах, мощные гусиные шеи шлюпочных кранов и массивные двухорудийные башни в носу и корме подчеркивали его суровую стать. Несмотря на кажущуюся тяжесть, он легко держался на крупной зыби, шедшей с запада и изрядно донимавшей миноносников.

С него передали поздравления с победой в Маньчжурии от контр-адмирала Мольтке, а также сообщили, что англичане, как и предполагалось, караулят только маршруты, идущие от Формозы вдоль берега, и далее условной линии между Цзылуном и Квельпартом не ходят, а японцев вообще в море не видели. Только одиночные пароходы, путешествующие на свой страх и риск. Более подробно вся диспозиция излагалась в рапорте, уже отправленном катером.

На том же катере все начальники конвоя перебрались на борт германского крейсера для совещания. Хотя предварительный план уже и был составлен, основываясь на котором адмирал Мольтке получил свои инструкции, требовалось уточнить кое-какие моменты. Много времени это не заняло, и спустя полчаса все уже разъехались по своим кораблям, прихватив попутно свежие газеты.

После этого, используя мощную станцию «Бисмарка», передали условную телеграмму о начале движения в соответствии с графиком и отпустили немца вперед. Его высокий силуэт скоро скрылся за горизонтом, но дым из вида головного дозора не пропадал. Младший флагман Восточно-Азиатской крейсерской эскадры, как и договаривались, обеспечивал разведку впереди по маршруту. Море оставалось совершенно пустым. Лишь к вечеру далекий дымок мазнул горизонт на востоке, но скоро исчез. Спустя два дня с немца передали слабой искрой, что приняли депешу с Цусимы. «Все без изменений». Ему ответили так же едва слышно, чтобы только добить до авангарда, что «приняли, исполняем». А к вечеру уже встретились с нашими броненосцами и «Безупречным».

Подготовить к переходу «Аврору» так и не успели, в основном по причине выхода из строя «Камчатки». Минимально необходимый ремонт броненосцы заканчивали уже исключительно своими силами. Оборудованные на них кузни и пневматические станции со всей сопутствующей оснасткой очень пригодились, но подлатать еще и крейсер оказалось выше их возможностей.

Было обидно, и в знак протеста решили потрепать японцам нервы, в первой половине дня появившись всей армадой у острова Коджедо и обстреляв прикрывавшие восточный пролив укрепления. Потом подвергли демонстрационной бомбардировке издалека еще и гавань Фузана. Причем били только главными калибрами и конкретно по районам батарей, стоянкам судов, расположению армейских лагерей и складам, сразу по достижении накрытий перенося огонь на следующую цель. Просто давая понять, насколько мы теперь обо всем информированы, и экономя боеприпасы.

На эскадре все уже знали, что воздушная разведка оказалась очень успешной. Баратов с Подзоровым свою задумку выполнили блестяще. Хоть и досталось обоим крепко, слава богу, что живы остались. Почти все снимки с аэростата, несмотря их непростой путь до стола в адмиральском салоне, удалось распечатать в хорошем качестве. Так что благодаря им, а также многочисленным пометкам на карте и в просушенном и изученном вдоль и поперек блокноте, у штабных сформировалось четкое представление, где и что там у японцев припрятано. Хорошо видимые из артиллерийских рубок ориентиры после сравнения с фотографиями позволяли бить прицельно, не входя в зону возможного ответного огня. С такими данными подавить береговую оборону становилось делом техники, после чего хоть сейчас десант завози. Однако пока было не до того, да и снарядов в погребах не так чтобы вдосталь.

Тем не менее, похулиганив у Фузана, двинулись к бухте Память Дыдымова в двадцати с небольшим милях севернее. Шли вдоль берега, не таясь, выслав вперед разведку, чтобы не позволить никому улизнуть оттуда. Скоро впереди показалась вершина горы у входа в нее, прозванная Соломоновой Башней, а потом и мыс Тихменева, западнее которого и располагался обширный вход.

«Богатырь» с эсминцами был уже там и, судя по доносившимся звукам стрельбы, занимался делом. С него сообщили, что обнаружили четыре небольших дозорных судна и множество корейских рыбацких и каботажных шхун. Эсминцы уже прикончили сторожевики и заканчивают сбор пленных экипажей. Корейцев не трогали, хотя часть из них наверняка тоже мобилизована. Поскольку осмотр и разбирательство с этим могли занять много времени, не стали даже начинать, повернув на северо-восток и велев Егорьеву нагонять по готовности.

Смеркалось. Дальнейший осмотр бухт уже не имел смысла. Всех наверняка предупредили, так что, отведя душу, ушли в Японское море. На оставшемся пути до главной базы не встретили ни одного корабля. Всех удивило, что даже попыток преследования предпринято не было. С наступлением темноты, на всякий случай, неизменно меняли курс, но с первыми лучами солнца снова видели только ровную водную гладь вокруг. Так спокойно и дошли до Владивостока к закату 15 октября.

А там уже ждали и встречали. Сначала, как положено, в соответствии со строгими порядками неспокойного военного времени, миноноски и шаланды с тралами, а уже потом, когда втягивались в Босфор Восточный, батареи, гремевшие салютными залпами, а следом и причалы, сверкавшие надраенной медью оркестров, как и должно встречать победителей.

Глава 13

А на сыпингайских позициях после визита наместника и случайно совпавшего с ним приезда великого князя Михаила словно очнулись от спячки. Тупое накопление сил для достижения решительного перевеса сменилось активной деятельностью, направленной на повышение боеспособности того, что уже имелось, пусть даже в ущерб доставке дополнительных подкреплений.

Заметную помощь в этом оказал и неожиданно для многих вернувшийся обратно к своей армии генерал Гриппенберг, а особенно предварявшая его приезд телеграмма его императорского величества, оказывавшая особое благоволение генералам Штакельбергу, назначавшемуся командующим всеми войсками в Маньчжурии, и Гриппенбергу, а также всем их благим начинаниям в деле подготовки войск к решительному наступлению.

Против такого довода открыто возражать уже никто не решался. А когда из Владивостока вернулся еще и великий князь Михаил, сразу же активно взявшийся за штабистов и тыловиков, дело явно сдвинулось с мертвой точки. Теперь все усердно, до седьмого пота, причем обильно выступавшего на спинах и лбах не только у солдат, но и у офицеров, готовились воевать не столько числом, сколько умением и правильным