Маска чародея - Дарелл Швайцер

Бесспорно, чародеи не почитают богов. Но часто боятся их. Рывшийся в моих вещах, кем бы он ни был, мог попросту бросить деревянную фигурку в огонь.

(А чем отец занимался во время моего сна? Была ли его молитва молитвой или вызовом? — спрашивал я себя. Но он скрылся даже от меня, как до этого скрывался от зеркала Пожирательницы.)

Ну, и что теперь? Крайне скрупулезно я просмотрел всю оставшуюся часть книги и убедился, что других сюрпризов в ней нет.

Лихорадка вернулась. Я чувствовал себя вконец истощенным. Похоже, подобное состояние становится для меня привычным.

Но я не заснул. Одного за другим я призывал знакомых и близких из своих вторых «я», долго и подробно расспрашивал Орканра, Таннивара, Бальредона и Лекканут-На, охотно рассказывавших о своем пребывании в Школе Теней.

Одно не вязалось с другим — их рассказы противоречили друг другу. Таннивар твердил, что все время блуждал по густому темному лесу. Он слышал множество голосов, открыл множество тайн, учился, убил и ушел, но ни разу так и не увидел ни одного другого чародея. Орканр плавал в лодке по окутанному туманом озеру, а другие чародеи собирались вокруг него — они тоже сидели в лодках или шли по воде. И он тоже учился. Он утопил своего учителя собственными руками на глазах у всех остальных. Лекканут-На поступила в Школу Теней, уже будучи погребенной в склепе, так что посещала ее лишь в своих снах.

Неожиданно вперед выступил отец, добровольно решивший поделиться информацией: он, как и я, пришел сюда из своего кабинета в собственном доме. Но, в отличие от меня, он никогда не выходил за порог. И дом не переносился в местность с совершенно другим климатом. Многие звуки и запахи, долетавшие из-за его двери и так пугавшие меня в детстве, были следствием его обучения. Один из привратников попал в бутылку на полке.

— Видишь, сын, я попал сюда в самом конце своей жизни и карьеры, а не в начале, как большинство чародеев. Я уже достиг славы и величия прежде, чем поступил в Школу. Это тебя не удивляет?

— Тогда почему же я сейчас здесь? — спросил я вслух.

— Каждому — свое время. Так диктует жизнь. Школа Теней становится своего рода посвящением, завершающим этапом в обучении чародея, после которого он складывается полностью и окончательно. В моем случае путь туда был долгим и извилистым и занял много лет. В твоем — посвящение должно состояться как можно раньше — это необходимо. Тебе самому слишком хорошо известно, почему.

— Да, я прекрасно знаю это.

Дворец Чародеев — я счел уместным назвать его так — вряд ли можно описать словами. За все время моего пребывания в Школе Теней мне так и не удалось осмотреть его полностью. Форма, внутреннее убранство, архитектурный план — все это почему-то ускользало от меня, словно они были частями огромной головоломки, которую полагалось разгадать за время ученичества.

Я спросил об этом Пожирательницу Птиц, и она подтвердила мои предположения. Легендарный чародей, ныне известный лишь под именем Строитель, создавал его, пытаясь овладеть магическим искусством. Настолько велик был его талант, настолько безгранично терпение, настолько грандиозен плод его труда, что теперь все мы могли бы при желании веками бродить по залам и галереям дворца, разглядывая в окна многие другие миры и страны. Кто-то предположил, что он был задуман как громадный часовой механизм во всей его бесконечной сложности — здесь она прервалась, чтобы рассказать о механических часах, которые делают в других странах и которые совершенно не похожи на хорошо знакомые мне песочные или водяные часы Страны Тростников.

— Пока мы говорим, — заметила она, когда мы проходили по погруженному в полумрак залу между светящихся шаров, плавающих в воздухе, — все остальные ломают голову, размышляя над тем, какие убийства мы планируем, какие заклинания творим, какие книги читаем, а между тем происходящее здесь является лишь частью замысла Строителя. А мы сами не более, чем рычажки, пружинки и колесики его сложного механизма. Когда он закончит задуманное, когда все части начнут выполнять свои функции… Кто знает, что будет тогда?

Я перевесил сумки вместе с испачканными грязью сапогами с одного плеча на другое. Я крепко связал их вместе, а сам надел туфли, обвязав ноги, чтобы не мерзли, оторванными от покрывал полосками. Я не хотел ничего оставлять там, где любой мог использовать мои вещи в своих тайных целях.

Я пожал плечами.

— А откуда мы знаем, что часы еще не работают?

— Действительно, откуда? Возможно, механизм уже действует, как и было задумано. Ты ничего не встречал об этом в книгах, Секенр?

— Ну… нет. — Возможно, я и знал кое-что, но чародей должен хранить свои тайны. Особенно здесь, в Школе Теней.

— Об этом сложено множество легенд, — заметила она.

— Расскажи мне.

— В одной из них говорится, что, когда часы пробьют полночь, настанет последний час нашего мира, и умрут все, даже боги и титаны — Сюрат-Темад поглотит Вселенную, оставив лишь Строителя. Ибо он является воплощением или частью той силы, что стоит над всеми остальными, превосходя даже Сюрат-Темада. Он поднимет голову, произнесет тайное имя, которое станет смертью Смерти, и даже Крокодилоголовый обратится в прах, в изначальный туман.

— Но почему?

Пожирательница Птиц улыбнулась. Множество морщин появилось на ее лице. Но я каким-то образом почувствовал, что эта улыбка искренняя, что она чувствует себя со мной легко и непринужденно, и я забавляю ее, как забавляет умудренную жизненным опытом королеву очаровательный мальчик-паж, задающий наивные вопросы.

— Большинство мыслителей сходится во мнении, что Бог-Который-Превыше-Всех-Богов устал от этого мира. Он хочет спать. От Вселенной слишком много шума, она подобна бесконечному пестрому карнавалу у него за окном. А ему нужна тишина. В тишине он сможет обдумать акт творения совсем другого нового мира.

— А не станет ли шум за окном от этого еще громче?

Пожирательница засмеялась, на сей раз по-настоящему, и ее голос зазвучал совсем по-человечески, словно, едва я разгадал загадку, она перестала быть чародейкой.

— Да, Секенр, мне тоже так кажется.

— А другие легенды?

Она замолчала, задумавшись о чем-то своем. Мы подошли к бассейну в мраморном полу, где в темной воде, что-то негромко шепча, плавали слабо светящиеся золотые рыбки. Я не мог разобрать их слов.

Пожирательница прошла мимо бассейна и направилась дальше. Обернувшись, я увидел, что рыбки начали превращаться в людей размером не больше моего пальца.

— Пойдем, Секенр.

Я поспешил за ней.

— Ах, да, — вспомнила она, — другие легенды. В них говорится, что Строитель был высоконравственным человеком, уважаемым ремесленником, совсем не злым, испорченным и коварным, как мы с тобой. — Она почти добродушно улыбнулась мне и продолжила: — Однажды он ехал в своей повозке и случайно задавил человека. Чародея. Да, он пытался оказать ему необходимую помощь, заботился о нем, как мог. Но, что бы ты думал? Чародей все равно умер и вселился в собственного убийцу. И наш герой очутился здесь, в Школе Теней. Шокированный перспективой включиться в бесконечную цепь убийств, он решил воспользоваться своим знанием ремесла — скорее всего, он был каменотесом, резчиком по камню или скульптором, — чтобы найти другой путь во внешний мир. Он все строил и строил, надеясь, что однажды он сможет открыть дверь и через нее выйти в родной город, вернуться туда и снова стать простым человеком, у которого нет и не может быть врагов. Говорят, он и по сей день занимается этим. Таким образом, дворец продолжает расти. Тебе не раз доведется попасть в комнату, где еще никто не бывал.