Маска чародея - Дарелл Швайцер

Я взял с ближайшей полки книгу, но она была написана на незнакомом мне языке. Я рылся на полках, иногда забирался по ним вверх, иногда тянулся изо всех сил за каким-нибудь свитком лишь для того, чтобы обнаружить, что он истерт до дыр или изъеден червями.

Я едва не споткнулся о замерзший труп, который, сгорбившись, сидел на полу; его раздувшееся иссиня-черное лицо было страшно искалечено: глаз не было, рот без губ растянулся, в вечной усмешке. Содрогнувшись от омерзения, я отступил на шаг и схватил с ближайшей полки толстенный фолиант.

— Нет, — неожиданно прозвучал незнакомый голос. Оторопев, я поднял взгляд. Передо мной стоял высокий худощавый мужчина в черной мантии и в черном тюрбане. — Так ты никогда ничего здесь не найдешь. — Незнакомец говорил на языке Дельты с сильнейшим акцентом, изо рта у его вылетали клубы белого пара.

— Откуда ты знаешь, что я ищу?

— Любая книга, которую ты пожелаешь… — Широким жестом руки он обвел помещение. — Здесь есть все, все, что угодно. Но удастся ли найти ее, это другой вопрос. Библиотека Теней бесконечна. В ней есть все книги, которые были написаны, которые еще не написаны, и даже те, которые никогда не будут написаны. Каждый раз, когда ты ставишь книгу на полку, она исчезает или превращается в другую. Возможно, она тотчас же появится на соседней полке или появится где-то еще тысячу лет спустя. А, возможно, больше не появится никогда. — Голос его звучал спокойно: так доброжелательный горожанин объясняет чужестранцу, как добраться до нужного места. — Следовательно, ты должен попросить помощи у нашего друга, здешнего библиотекаря. Вот так. — Он извлек из-под мантии металлический прут, раскалил его в огне ближайшей лампы и ткнул в лицо сидящего мертвеца. Мертвец дернулся, взвыл и не уклюже поднялся на ноги, скрипя суставами.

— Ключом является боль, — объяснил человек в черном. — Она открывает многие двери.

Мертвец пошатнулся, собираясь упасть.

— Попроси у него книгу, — посоветовал незнакомец.

Не колеблясь ни секунды, я потребовал у него легендарную рукопись, хотя сомневался, существует ли она на самом деле, несмотря на то что во многих трудах неоднократно встречал ссылки на нее и даже цитаты. Я вспомнил, как Таннивар рассуждал о ней на страницах своей рукописи.

— Принеси мне «Книгу крови», — потребовал я. Возможно, этой книги и не существовало на самом деле, но покойник в единый миг доставил ее мне. Я держал в руках настоящую, подлинную «Книгу крови» — труд молодого чародея с далекого западного острова, яркого, талантливого и довольно эксцентричного юноши, извлекавшего оккультные тайны и дичайшие истории из своего собственного тела, буквально вырезая их из него. Муки его были ужасны, а страдания бесконечны, но магия поддерживала его. Его могущество росло по мере того, как он все больше и больше калечил себя, а по мере того, как его тело покрывали все новые и новые причудливо переплетавшиеся шрамы, текст постоянно менялся, и ни одна страница ни разу не осталась такой же, как в прошлом. Эта книга, созданная благодаря агонии автора, была моделью этой самой библиотеки, ее прототипом, и, возможно, единственной книгой здесь, появляющейся на миллионах полках в миллионах различных форм.

В конце концов автор силой своего волшебства разрезал самого себя на куски, и его живая кожа переплела массивный том, который я теперь держал в руках.

Коснувшись книги, я почувствовал, какая она теплая, а когда взял ее в руки, — что она едва заметно затрепетала. Я раскрыл книгу наугад. Посреди причудливо переплетенных красных букв раскрылись два глаза. Кровь полилась мне на руки, пропитав рукава. Книга кричала.

Так я узнал мрачные тайны «Книги крови».

— Ах, — сказал незнакомец в черном. — Интригующий выбор.

Не успел я раскрыть рот, чтобы ответить ему, как воздух затрепетал — он прошел сквозь него, словно сквозь завесу, и я снова остался в одиночестве. Металлический прут он предусмотрительно оставил на полу. Нагнувшись, я поднял его и спрятал в складках мантии.

Теперь я продолжил свою работу в Библиотеке Теней. Я получал все, что мне было нужно, вновь и вновь истязая прутом мертвого библиотекаря. Из книг, которые он приносил мне, я узнал самые глубокие тайны черной магии. Много дней напролет я просиживал там, коченея от холода и снова забывая поесть и поспать — Лекканут-На по-прежнему напоминала мне об этом — пока не начинал валиться с ног.

Боль действительно оказалась ключом. И не только ключом. Чем-то значительно большим. Для автора «Книги крови», в первую очередь, и для горевшего в фонтане, и для стоявшего обнаженным в снегу она была путем к вершинам мастерства. Я понял, почему обнаженный Секенр выглядел, как изодранная котом игрушка — мои шрамы были лишь началом, первыми штрихами, оставленными пером на девственно чистой белой странице.

Боль пробуждала к жизни мощнейшую магию. Она оказалась подлинным ключом к ее тайнам, а так как мучения могут продолжаться бесконечно, чародей меняется до тех пор, пока от того человека, каким он был когда-то, не останется и следа. Это познал на собственном опыте юноша с далекого западного острова, когда кричал в агонии, одновременно радуясь каждой новой пытке, которая совершенствовала «Книгу крови», приближая ее к завершению.

Временами меня мучил страх — я боялся, что здесь, в Школе Теней, для нас не осталось ни одного другого пути. Все остальное — самообман. Лишь благодаря страданиям мы можем овладеть подвластными нам силами магии. Я спросил об этом отца, и он со мной практически согласился, хотя и не сразу.

Я много прочел о Стране Мертвых, о тайных путях и ритуалах умерших, которые не видел ни один живой человек — эта книга, конечно же, была написана трупом; я задыхался и кашлял от обрывков бинтов мумий, поднимавшихся в воздух, как только я переворачивал страницу. Я посвятил не одну неделю расшифровке тайнописи, позволившей мне узнать тайное имя Бога Чародеев, посягавшего на верховную власть Бога, которому еще только предстояло появиться в будущем.

Отец непосредственно руководил моими изысканиями, повторяя уже пройденный им путь, и я вскоре понял, что он уже открыл мне все, что ему было известно, как и понял то, каким он был на самом деле.

Теперь я знал цель всей его жизни, всех его рискованных исследований и экспериментов — я понял, что Ваштэм намеревался проследить за рождением Бога Чародеев и убить его, чтобы самому стать божеством, достигнув высшей цели любого чародея.

Я понял, каким образом он хочет избавиться от страха.

Но, вопреки всему, его план меня совершенно не устраивал. Я просто не мог принять его. Я даже не разозлился на отца, просто испугался, исполнившись благоговейного трепета. Все это казалось дикой фантазией, бредом сумасшедшего, не имеющим ничего общего с тем, что сможет сделать Секенр. Секенр хотел жить собственной жизнью, несмотря на ту путаницу, которую вносит во все магия. Однажды он вернется в Страну Тростников. Он будет жить в доме на берегу Реки в одиночестве, обреченный на жизнь без любви и дружбы, и писать прекрасные книги изумительными буквами. Он совсем не собирался становиться божеством.