Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

Все эти сведения убеждали Петра в необходимости и своевременности принятия мер к пресечению роста монастырей и [к ограничению] дальнейшего развития столь пагубного для государства и общества явления. Вместе с тем Петр поставил своей задачей обратить монастыри, эти сложившиеся издавна общественные организации, обладавшие в большом количестве основным богатством того времени – землями с крестьянским на них населением, с готовыми постройками и прочим хозяйственным оборудованием, – в центры служения обществу. В этом направлении он долго и самостоятельно трудился при выработке основных положений реформы монастырей. Последние три года его жизни были посвящены, наряду с другими вопросами внутренней политики, подготовке этой реформы. В качестве литературных следов столь замечательных начинаний Петра остались материалы по выработке указа от 31 января 1724 года[1004], а также штаты монастырей и указы капитану Баскакову[1005] о приемах и характере предполагаемой реформы, [сохранившиеся] в архивах Сената и Кабинета Петра Великого[1006].

Интересующие нас документы, содержащие обоснование реформы, а также [отражающие] и самые принципы преобразования монастырей, были написаны собственной рукой Петра. В дореволюционной историографии эти документы были предметом специального исследования профессора П. В. Верховского[1007] в его обстоятельной работе «Учреждение Духовной коллегии и Духовный Регламент» (тома I и II (материалы). Ростов-на-Дону, 1916). Следует признать, что общие выводы исследователя об инициативе Петра и характере его законодательной работы над преобразованием русской церкви, а также о роли епископа Феофана Прокоповича правильны, но изображение самого процесса выработки указа «Объявление и определение о монастырях» от 31 января 1724 года[1008] требует значительных исправлений и уточнений. Попытаемся сделать их, так как восстановленный процесс выработки текста этого закона обрисовывает сам собой, и притом документально, характер сотрудничества царя и вице-президента Синода, епископа Феофана.

В законодательной выработке Духовного регламента, как было видно из предыдущих глав нашего исследования, кроме подачи инициативы, сообщения письменных источников, устных указаний и сравнительно немногих замечаний, писанных его рукой при исправлении текста, сам Петр непосредственного и активного участия не принимал. Во всяком случае, из архивных источников не видно такой пристальной и продолжительной работы над ним [над Духовным регламентом], какую исследователь наблюдает по архивным материалам, например, над «Должностью Сената», Регламентом Адмиралтейства, Морским уставом и другими [законами]. Духовный регламент проводился с некоторой спешностью в то, по признанию Петра, «недосужное время». Петр знал, что изданием Духовного регламента работа над устройством русской церкви не оканчивалась: предстоял еще большой труд для законодателя, нужно было еще разрешить много насущных вопросов. Поэтому он и далее продолжал работу над отдельными затронутыми в Духовном регламенте вопросами, придерживаясь своего правила: «Еще думать сей факт».

Собственные мысли Петр набрасывал время от времени в «мемориях», одной из которых и является напечатанная профессором Верховским[1009] и – ввиду большого интереса, представляемого ею, – приводимая нами (в фотокопии) под названием: «Наброски указов Петра I об устроении монастырей» и т. д. (1722 год). Высказанные в этом документе мысли нашли свое систематическое изложение в первой редакции «Определения о монастырях», начинающейся словами: «Понеже нынешнее житие монахов…»[1010] Полагаем, этот первый набросок был сделан Петром в 1722 году, как о том можно судить из пометки кабинетского канцеляриста, Ивана Черкасова, на л[исте] 45, внизу: «К Духовному регламенту 1722 году, о чем и указ возобновлен 1724 г. генваря [в] 31[‐й] д[ень]». Можно и более точно определить дату этой первоначальной редакции, [а] именно около 19 марта 1722 года, когда Петр издал указ Синоду «О составлении определения, в дополнение Духовного регламента, об организации госпиталей при монастырях, имеющих вотчины, и о поднятии дисциплины в мужских и женских монастырях»[1011].

После переписки чернового наброска писцом Петр исправил его. Эта вторая редакция «Определения»[1012] включает текст первой редакции и новые исправления, сделанные Петром. Обе эти редакции «Определения» относятся к 1722 году. В силу правотворческого приема Петра последняя редакция должна была выдержаться некоторое время. Сам же Петр, занимаясь в то время другими делами, например военными в Персидском походе, не оставлял и этого вопроса. Он придавал ему большое значение и относился к нему со всей ответственностью и серьезностью. В данном случае Петр поднимал властную руку на вековой обычай, тесно связанный со старой идеологией и, в свою очередь, поддерживавший ее устойчивость во вред делу Петра и интересам его государства. Поэтому царю предстояло убедить и церковников, и русское общество, питавшее монашество своей поддержкой, во вреде последнего как широкого явления, в его антиобщественном, пагубном влиянии на хозяйство страны и народные нравы.