Принц Ардена - Софи Анри

ответил:

– Нечем делиться.

– Рэндалл… Прекрати строить из себя ледяное изваяние. Я же вижу, как ты встревожен и опечален.

– Она хочет развода, – обреченно опустив голову, едва слышно произнес он. – А я… я…

Слова, которые он хотел произнести, так и застряли в горле.

– Развод? Ты в этом уверен?

– Да. Она сказала, что я, презренный бастард, противен ей. – Рэндалл поднял взгляд, полный грусти и боли. – Но я не могу дать ей то, что она просит. Алан будет в гневе. А в нынешних условиях я не могу портить с ним отношения и терять союзника в лице северян.

– Что-то мне подсказывает, что тебя беспокоит вовсе не союз с северянами и отношения с отцом. Тебя ранит якобы безразличие Авроры.

Рэндалл усмехнулся.

– Якобы безразличие? Нора, она не просто безразлична. Она меня ненавидит и презирает!

Рэндалл больше не мог делать вид, что ему все равно. Он мог обнажить перед Норой душевные раны, что мучили его гораздо сильнее, чем отравленная стрела. Но про лунный камень он не стал бы рассказать даже ей.

Нора улыбнулась и снова погладила его по волосам.

– Мальчишка… Ты такой наивный и неопытный мальчишка, Рэндалл, – с нежностью произнесла она. – Неужели ты не видишь очевидного?

– О чем ты?

– О том, что ты глупец или слепой, раз не замечаешь, что княжна влюблена в тебя по уши.

Слова Норы вызвали сначала изумление, а потом неуверенный слабый смешок.

– Нора, ты с ума сошла? Какая, к черту, любовь? Она ненавидит меня со дня нашего знакомства.

Нора закатила глаза.

– Ненавидит? И поэтому ведет себя, как несчастная влюбленная? Рэндалл, пока ты был в походе, она отказывалась от еды, пила дурманящие снадобья, а ночами поднимала на уши весь замок, крича и рыдая во сне.

Рэндалла это не убедило. Она вела себя так же, когда они покинули Колдхейм.

Не дождавшись реакции на свои слова, Нора понизила голос:

– Скажи мне, Рэндалл, почему девушка, в чьей ненависти ты так убежден, спит не в своей сорочке, а в твоей рубашке? Почему ночами тайно навещает тебя, пока ты спишь под действием снотворного?

Эти слова заставили его сердце встрепенуться.

– Она была здесь? – взволнованно спросил он.

– Да, я видела, как она выходила из твоей комнаты глубокой ночью. Рэндалл, хватит мучать и себя, и ее. Иди к ней и скажи о своих чувствах.

Он пытался сохранять спокойствие, но сомневался, что ему это удалось. Нора улыбнулась понимающей и снисходительной улыбкой.

Рэндалл уже собирался последовать ее совету, как в дверь постучали.

Это был Маркус. Рэндалл с трудом сдерживался, чтобы не показать старому лекарю своего раздражение. Как-никак, он исцелил его рану.

– Спасибо, Маркус. Я уже думал, что мне придется попрощаться с рукой, – поблагодарил он старика, когда тот закончил перевязку.

Маркус отчего-то неловко закашлялся.

– Ваше Высочество, я бы обязательно вылечил вашу руку, но на это ушло бы гораздо больше времени и сил, если бы не… – Он неуверенно потоптался с ноги на ногу.

– Если бы не?..

– Ваше Высочество, она просила не говорить, но я не могу присваивать себе чужие заслуги. Вы идете на поправку не благодаря мне, а благодаря вашей супруге.

Забыв о ране, Рэндалл резко сел на постели, отчего плечо прострелила острая боль.

– Что ты сказал? – охрипшим от волнения голосом спросил он.

– Княжна Аврора передала редкие северные травы, заверив, что отвар из них сможет снять любое воспаление. Это она вылечила вас, а не я.

Нора и Маркус вернули ему ту важную частичку, без которой в его сердце зияла огромная дыра. И вновь зародилась смутная, маленькая, но такая светлая надежда.

Глава 40

Со дня приезда Рэндалла она почти не спала. Хотя о здоровом спокойном сне забыла давным-давно. Стоило ей только уснуть, как она оказывалась в Древнем лесу, который стал олицетворением всех ее страхов. Он стал ее персональной тюрьмой, где каждую ночь поджидал жестокий надзиратель – мертвый Герольд. И даже сильнейшие снотворные снадобья не помогали Авроре избавиться от кошмаров хотя бы на одну ночь.

Аврора и сама чувствовала себя живым мертвецом, подобно Герольду. Она не могла есть – из-за страха и тревоги ее тошнило от любой еды. Она боялась спать, а потому постоянно испытывала слабость и головные боли. Днем безвылазно сидела в комнате, а ночами читала книги или слонялась по замку, словно призрак. Чаще всего Аврора посещала зимний сад – единственное место, где ей становилось легче. А в предрассветные часы, на обратном пути в свои покои, навещала спящего Рэндалла. Он уже шел на поправку. Аврору это радовало, но где-то в глубине души она страшилась того дня, когда он окончательно оправится, а у нее не останется больше причин заходить к нему. К себе она возвращалась лишь под утро. Только после рассвета ей удавалось уснуть и поспать хотя бы пару часов, не погружаясь в мучительные кошмары.

Так прошло три дня.

Аврора сидела на кровати, рассматривая этюдник. Уголки страниц истончились и помялись от многократного перелистывания. Когда она добралась до самого любимого рисунка, на котором было изображено заледеневшее озеро, в дверь постучали.

– Войдите, – громко сказала она и спрятала альбом в тумбочку.

Аврора подняла взгляд на дверной проем, и ее сердце сжалось от волнения.

Там стоял Рэндалл.

– Здравствуй, Аврора.

На нем были лишь брюки и рубашка. Из-под расстегнутых пуговиц торчали бинты, покрывающие его грудь и плечо.

– Здравствуй. – Аврора пыталась говорить уверенно. – Зачем пришел?

Не дожидаясь приглашения, Рэндалл прошел в комнату и сел рядом с ней. Аврора невольно напряглась.

– Я уже не могу прийти в собственные покои?

– Можешь.

Рэндалл тяжело сглотнул и посмотрел себе под ноги.

– Аврора… – Он сделал паузу, а затем посмотрел ей в глаза и на одном дыхании выпалил: – Я скучал по тебе и более не могу бороться с собой. Я помню, что ты просила о разводе. Знаю, что у тебя много секретов. Но умоляю… – Он неуверенно протянул руку и коснулся ее щеки, отчего Аврора нервно всхлипнула. – Дай мне последний шанс.

Она не могла вымолвить ни слова. Внутри нее бушевал ураган из самых разных эмоций и чувств: недоверие и обиды смешивались с безумной надеждой, что совсем недавно была мертва.

Рэндалл смотрел на нее в ожидании, и в его глазах она тоже видела надежду.

– Моя Аврора, – нежно и с тоской прошептал он.

Аврора снова всхлипнула и в следующую секунду оказалась в его объятиях. Она услышала тихий стон, сорвавшийся с его губ,